Сайт «Антропософия в России»


 Навигация
- Главная страница
- Новости
- Антропософия
- Каталог файлов
- Поиск по сайту
- Наши опросы
- Антропософский форум

 Антропософия
GA > Сочинения
GA > Доклады
Журнал «Антропософия в современном мире»
Конференции Антропософского общества в России
Общая Антропософия
Подиум Центра имени Владимира Соловьёва
Копирайты

 Каталог файлов
■ GA > Сочинения
■ GА > Доклады

 Поиск по сайту


 Антропософия
Начало раздела > GA > Доклады > Эзотерическое рассмотрение кармических связей. Том II

Восьмая лекция (Дорнах, 10 мая 1924 года).

СВЯЗЬ КАРМЫ С ВНЕШНИМ ОБЛИКОМ ЧЕЛОВЕКА


Сегодня мы произведем такого типа наблюдения, которые указывают на развитие кармы человека с внешней стороны. С внешней стороны, говорю я, — это значит со стороны человеческого внешнего облика, как он выступает перед нами в физиономии человека, в его жестикуляции, словом, во всем том, что есть внешнее проявление человека в физическом мире. Ибо при рассмотрении конкретных кармических закономерностей я ведь уже обращал внимание на то, что как раз благодаря наблюдению в человеке мелочей, кажущихся незначительными, можно узреть кармические закономерности. И также то, что является внешним обликом человека, часто дает представление о том, каким был человек в его моральном поведении, в его духовной установке во время одной из его прошлых жизней или в целом ряде прошлых жизней. В этом направлении можно провести наблюдения над определенными типами людей и как раз через наблюдения над этими типами людей затем найти, что тот или иной определенный тип ведет ко вполне определенному поведению человека в какой-либо из прошлых земных жизней. Чтобы не впадать в абстрактные разглагольствования, рассмотрим это на примерах.

К примеру, скажем, пусть кто-либо так провел земную жизнь, что всеми делами, которые подступали к нему в жизни, занимался по-настоящему тщательно; что он ко многому питал интимный хороший интерес; он ничего не упускал из вида ни в людях, которые встречались ему, ни в вещах, ни в событиях. Вы ведь имеете случай и в современной жизни наблюдать таких людей.

К примеру, скажем, можно познакомиться с людьми, которые лучше знают древних греческих государственных деятелей, чем современных. Если спросить их о чем-то таком, как Перикл, или Алкивиад, или же Мильтиад и так далее, то вы получите достаточную информацию, ибо они выучили это в школе. Но если вы спросите их о чем-либо подобном, относящемся к современности, то вы едва ли что-нибудь узнаете от них.

Но это можно обнаружить также в отношении самой обыкновенной жизненной наблюдательности. Я ведь уже кое-что приводил в этом отношении, что, конечно, может показаться странным тем людям, которые часто верят, что они стоят на вершине идеализма. Я в качестве примера приводил то, что есть люди, мужчины, которые сказав, что они, мол, до полудня встретили на улице даму, не могли ответить на вопрос: как эта дама была одета? Они этого не знали! Это, конечно, невероятно, но на самом деле есть такие люди.

Не правда ли, такому случаю можно дать самые различные истолкования. Можно сказать: этот человек достиг столь высокой духовности, что для него является слишком незначительным то, что ему встретилось, чтобы обратить на это какое-то внимание. Однако это не свидетельствует о действительно проникновенной духовности. Можно обладать высокой духовностью, но тут дело не в ее высоте, а в проникновенности или же поверхностности этой духовности. О проникновенной духовности такой случай как раз не свидетельствует, ибо ведь как раз достаточно значительным фактом является то, как одет человек, и в известном смысле это столь же значительно, например, как и то, что у него за нос или рот. Существуют люди, которые ко всему в жизни относятся с внимательностью. Они судят об окружающем мире на основании своего опыта, полученного от этого мира. Другие же люди так пробегают сквозь мир, как если бы их ничто не интересовало. Все, что к ним подступает, они воспринимают лишь как своего рода сновидение, которое тотчас же улетучивается.

Это суть две, сказал бы я, полярные противоположности людей. Но, мои дорогие друзья, дело не в том, какого вы мнения — высокого или низкого — о том человеке, который не знает, как выглядела, как была одета дама, встретившаяся ему до полудня; сегодня мы хотим обсудить, какое влияние оказывает это на карму человека. И это как раз составляет большую разницу — внимателен человек к фактам жизни, интересуется ли он всем конкретным, или же он невнимателен к фактам жизни. Именно конкретные частности чрезвычайно многозначительны для всего строя той или иной духовной жизни, но не из-за самих этих частностей, а потому, что та или иная частность указывает на вполне определенный душевный строй.

Итак, рассмотрим прежде всего эти два типа людей, о которых я сказал. Вам нужно лишь вспомнить о том, о чем я уже часто говорил, — о переходе человека из одной земной жизни в другую; физическое тело человека передается власти стихии. Физическую субстанцию человек, естественно, не переносит из одной земной жизни в другую. Но ту совокупность сил, которую человек имеет в своем организме, за исключением головы, он несет через жизнь между смертью и новым рождением, и это становится его головой в ближайшей земной жизни; голова же нынешней земной жизни образовалась из системы конечностей и остальной части организма (кроме головы) человека предыдущей земной жизни. Таким образом «внеголовная часть», если я смею употребить это выражение, человеческого организма всегда преобразуется из одной земной жизни в голову следующей земной жизни. И голова всегда есть результат внеголовной части организма предыдущей земной жизни. Это имеет значение для всей совокупности сил в организации человеческого существа.

Если кто-либо проходит через жизнь с большой внимательностью, тогда он ведь должен быть подвижным, если он, конечно, не ведет исключительно сидячий образ жизни, — но это в прошлые времена ведь совсем не имело места. Как такие люди с исключительно сидячим образом жизни будут выглядеть в их следующей жизни, — с этим кармическим наблюдением надо подождать, ибо такие земные жизни, когда люди преимущественно сидят, существуют, собственно, только в наше время. А раньше, если человек был внимателен к вещам своего окружения, он всегда должен был идти к этим вещам, должен был приводить в движение свои конечности, действовать ими. Все тело приходило в движение, а не только органы внешних чувств, которые принадлежат головной системе, — но все тело делалось тогда подвижным, активным. Вот это, в чем участвует все тело, когда человек внимателен, и переходит в образование головы ближайшей земной жизни; и это влечет совершенно определенное последствие. Голова человека в ближайшей земной жизни становится тогда такой, что она имеет очень сильное стремление посылать определенные силы в остальной организм, который причленяется тогда к голове в ближайшей земной жизни, — так что силы Земли очень сильно действуют на этот организм.

И вот вы должны помыслить следующее. Если это нарисовать схематически, тогда тут — голова, а ниже — остальная организация; так что в течение первых семи лет жизни человека все в этой остальной организации — мускулы, кости и так далее — образуется, исходя из головы. Голова посылает, вносит туда эти силы. Каждая кость образуется так, как она должна образоваться, исходя из головы. И вот, если голова вследствие того рода земной жизни, какой был мною описан, имеет тенденцию развить большое сродство с силами Земли, — что происходит тогда? Тогда, сказал бы я, эта благосклонность головы во многом благоприятствует силам Земли при построении человеческого организма уже в его эмбриональной жизни, а также и в его жизни до смены зубов. Силы Земли становятся очень, очень сильно поддерживаемыми со стороны головы, и следствием этого оказывается то, что такой человек получает особенно выработанным все то, что зависит от сил Земли. Это значит, что он получает крупные кости; он получает, например, особенно широкие лопатки, хорошо сформированные ребра. Все несет характер хорошо сформированного. Тут внимательность человека в предыдущей земной жизни переносится в его нынешнюю земную жизнь и соответственно формируется его организм; все это происходит, правда, пространственно, но, собственно, проистекает от души и от духа. Ибо ко всем этим формообразующим силам причастны душа и дух и поэтому мы можем тут увидеть нечто, относящееся к душевно-духовному. У таких людей голова становится сформированной по-земному вследствие обстоятельств их предыдущей земной жизни, как это было мною описано. Мы можем подсмотреть, как сформированы их лбы; они не особенно высокие (ибо высокие лбы не сродни силам Земли), но они резко и сильно сформированы.

Значит, мы видим, что этот человек развивается таким образом, что его кости становятся мощно сформированными. И есть еще следующее своеобразие: когда сильно действуют такие родственные Земле силы, перенесенные из прошлой земной жизни, тогда у человека очень быстро растут волосы. Так что в отношении детей, у которых очень быстро растут волосы, мы должны привести это в связь с их жизнью, наполненной вниманием в предыдущем земном существовании. Это обстоит уже таким образом, что человек, исходя из своего морально-духовного поведения в какой-либо земной жизни, формирует себе свое тело в следующей земной жизни.

Зато мы всегда находим подтверждение того, как духовно-душевное участвует в этом формировании человека. Следовательно, у такого человека, карма которого такая, как я описал, —что он из-за своей особенно сильной наклонности к внимательности по отношению к жизни получает в следующей земной жизни крепкие кости, здорово выработанные мускулы, — у такого человека мы заметим, что он мужественно шествует через жизнь. Благодаря этому он одновременно усвоил себе, сказал бы я, натуру, натуральную силу мужественной жизни.

Когда-то уже было так, что люди отошли от описания следующих друг за другом земных жизней, в те времена, тем не менее, еще имелись познания, которыми обладают, собственно, лишь тогда, когда созерцают повторные земные жизни, — что, например, еще имело место во времена Аристотеля. Он чудесно изложил это в своем учении о человеческом лице (in seiner Phusiagnomik). Аристотель еще мог описать то, как внешняя конфигурация лица связана с моральным поведением, с моральным строем человека.

Для сравнения понаблюдаем ленивых боязливых людей. Это суть такие люди, которые в прошлой земной жизни ничем не интересовались. Вы видите, что кармические наблюдения имеют также определенное значение для человеческой установки в жизни по отношению к будущему. Это, конечно, дает удовлетворение любознательности, — но, впрочем, имеет значение не только для любознательности, — когда мы объясняем нынешнюю земную жизнь, исходя из прошлой земной жизни. Ибо когда мы воспринимаем нашу нынешнюю жизнь с некоторым самопознанием, тогда мы можем подготовить себя к следующей земной жизни. Если же мы прошмыгнем сквозь жизнь, ничем не интересуясь, тогда можно быть уверенным в том, что в следующей земной жизни мы станем боязливыми зайцами. Но это осуществится опять-таки потому, что когда недостаточно участливое существо невнимательного человека мало связывает себя с окружающим миром, тогда в следующей земной жизни его головная организация не получает сродства с силами Земли. И его кости остаются неразвитыми, волосы растут медленно; человек часто имеет искривленные ноги или ноги с повернутыми внутрь коленями. Это суть такие вещи, которые очень интимно являют безусловную связь, существующую между духовно-душевным с одной стороны и натурально-физическим с другой стороны. Да, мои дорогие друзья, можно через конкретные частности конфигурации головы человека, конфигурации всего человека, так сказать, прозревать в прошлые земные жизни.

Эти вещи сообщаются не для того, чтобы делать наблюдения, пользуясь непосредственно ими. Все эти наблюдения, которые я имею сообщить вам для подготовки кармических рассмотрений, — они ведь осуществляются не внешним образом, но безусловно внутренним образом посредством духовно-душевных методов. Но как раз эти духовно-душевные методы показывают, что человек внешне в действительности никак не должен восприниматься так, как его трактуют нынешняя физиология и анатомия, — что просто изучать его органы и их взаимную связь не имеет, если взять в корне, никакого смысла. Ибо человек есть некое отображение. Частью он есть отображение того, что суть силы, действующие между смертью и новым рождением, а частью он есть отображение его предыдущей земной жизни; и нет никакого смысла так заниматься физиологией или анатомией, как ими занимаются теперь, когда берут человека, как он предстоит, и затем изучают одно за другим то, что в нем есть. Ибо, например, голова находится в гораздо большей связи с предыдущей земной жизнью, чем с тем остальным телом человека, которое он получает в нынешней земной жизни.

Итак, можно сказать: известные физические процессы можно понять только тогда, когда направляешь взор на прошлые земные жизни. С человеком, который в прошлой земной жизни разузнал окружающий мир, обстоит так, что он имеет быстро растущие волосы; у человека же, который в прошлой жизни мало узнал об окружающем мире, можно наблюдать, что он имеет совсем медленно растущие волосы. У него образуются совсем медленно растущие волосы, которые затем прилегают к поверхности тела. У тех же людей, которые в прошлой земной жизни самым интенсивным образом интересовались всем окружающим, — которые интересовались всем сверхинтенсивным образом, всюду совали свой нос, волосы взъерошенные, лохматые. Это вполне достоверная взаимосвязь. Так мы можем самые разнообразные телесные конфигурации возвести к переживаниям одного из прошлых земных существований человека; это действительно доходит вплоть до конкретных особенностей конституции человеческого организма. Возьмем, к примеру, человека, который в одной земной жизни много думает, много размышляет. Видите ли, в следующей земной жизни он будет тощим, худым человеком. А кто в какой-либо земной жизни мало размышляет, но больше живет в непосредственном восприятии внешнего мира, тот в следующей земной жизни будет предрасположен к ожирению. Это опять-таки имеет значение для будущего. Духовные средства лечения от ожирения не могут быть хорошо осуществлены в пределах одной земной жизни; тут возможны уже физические средства лечения, если они помогают. Однако в отношении следующей земной жизни можно несомненно провести духовное лечение против ожирения таким образом, что много размышляешь, именно много размышляешь о том, что затрудняет человека. Не требуется медитировать, но требуется просто больше размышления вместе с волевыми внутренними решениями. Действительно, есть такая взаимосвязь между тем или иным духовно-моральным родом жизни человека в одной земной жизни и его физической конституцией в его следующей земной жизни. Этого нельзя не подчеркнуть в достаточной мере.

Возьмем другие случаи. Возьмем, к примеру, тот случай, что человек в одной земной жизни живет, скажем, так, что он является мыслителем. Под этим я подразумеваю не какого-либо профессора (это я говорю совсем не в шутку), но я понимаю под этим человека, который, пожалуй, может идти за плугом, пахать и тем не менее может много думать. Дело вовсе не в том, в каком жизненном положении находится человек, который действительно думает, но мыслителем можно быть также и тогда, когда пашешь землю или занимаешься каким-либо ремеслом. Однако такой мыслитель благодаря тому, что он в своем мышлении занимается преимущественно тем, что ведь отпадает вместе с земной жизнью, и что он оставляет незатронутым то, что переносит силы в следующую инкарнацию и участвует в образовании головы, — такой человек выступает в новой земной жизни с мягким телом, с нежной мягкой плотью (Fleisch). Своеобразно то, что если он много думает, тогда в его следующей земной жизни его кожа, вся поверхность его тела становится очень хорошей, здоровой. И опять-таки, если вы встречаете людей, кожа которых имеет пятна, — людей с нечистой кожей, — то вы можете отсюда заключить (конечно, могут быть и другие поводы для этого, — нельзя по одному лишь признаку тотчас же делать безусловное заключение, но в общем те сведения, которые я сегодня сообщаю о взаимосвязи душевно-духовного и физического, являются верными), что это суть те люди, которые в одной из их прошлых жизней мало думали. Итак, люди с большим количеством веснушек наверно не были мыслителями в одной из прошлых жизней. Это как раз те вещи, которые показывают, что духовная наука занимается не только абстрактно-духовным, но также и действием духовного (сверхчувственного) в физическом. Я ведь часто подчеркивал, что не столь пагубно то, что материализм взирает только на материю, но пагубно то, — трагизмом материализма является то, что он не в состоянии ничего познать о материи, ибо он не знает о духовных (сверхчувственных) действиях в материи. Как раз при наблюдениях над человеком будет верно направить взор на материю, ибо в материи выражается, — именно в человеческой фигуре, во всем человеческом существе, — действие духовного (сверхчувственного). Материя есть внешнее выражение духовного (сверхчувственного).

Вы можете заметить уже в моих «Руководящих положениях», что голова человека верно рассматривается только тогда, когда к внешнему явлению применяют имагинативное познание. Ибо человеческая голова в ее формировании, в формировании ушей, а также носа, глаз дана, собственно, по образцу определенной имагинации. Она существует как внешне зримые имагинации.

Это относится также к тому или иному построению человеческой фигуры. Если люди, у которых нижняя часть туловища длиннее верхней его части, значит, расстояние от нижнего конца туловища до середины груди больше, чем расстояние от середины груди до шеи (Р. Штайнер рисует на доске).

Если верхняя часть туловища, от середины груди до шеи, короче нижней его части, то мы имеем дело с человеком, который во время между смертью и новым рождением провел такую духовную жизнь, что он очень быстро прошел подъем к середине жизни между смертью и новым рождением. Затем он медленно и покойно идет вниз к новой земной жизни.

Если же мы имеем дело с человеком, у которого верхняя часть туловища, от шеи до середины груди, длиннее нижней его части, от середины груди до конца туловища, то мы имеем дело с человеком, который в жизни между смертью и новым рождением медленно, раздумчиво шел до его середины, а затем скорее спускается обратно к земной жизни. Итак, во внешнем виде, в пропорциях человеческого туловища мы имеем результат того рода и способа, как человек прошел первую половину его жизни между смертью и новым рождением по сравнению с ее второй половиной.

Действительно то, что у человека есть физического, безусловно является отображением того, что духовно лежит в основе данного человека. И это влечет за собой некое последствие для жизни человека. Ибо, если взять тех людей («a» на рисунке), у которых короткая верхняя часть туловища и длинная нижняя, и тех людей («b» на рисунке), у которых длинная верхняя часть туловища и короткая нижняя (все это нарисовано, конечно, с преувеличением), то дело обстоит так: люди первого рода очень нуждаются во сне, а люди второго рода во сне нуждаются меньше. Итак, вы усматриваете на основании того, какая у него потребность во сне — большая или же наоборот, что опять-таки выражено в пропорциях его туловища — быстро ли он прошел или же медленно через первую половину своей жизни между смертью и новым рождением, а затем соответственно медленнее или же быстрее прошел через вторую ее половину.

Однако это ведь в свою очередь связано с прошлой земной жизнью. Человек, который в прошлой земной жизни (не по предрасположению, но вследствие полученного воспитания и рода своей жизни) был тупым в отношении жизни, — он, собственно, не мог дойти до того, чтобы верно понимать вещи, хотя при этом он мог даже быть внимательным, всюду совать свой нос, но ограничиваясь лишь любопытством и поверхностным пониманием, значит, оставаясь тупоумным, — такой человек затем не имеет никакого интереса к первой половине жизни между смертью и новым рождением. Он получает интерес лишь тогда, когда пройдена кульминация ее полуночи, и он спускается к новой инкарнации.

Наоборот, человек, которому свойственно всюду проникать своим рассудком и своей душой, — такой человек получает большой интерес к первой половине жизни между смертью и новым рождением, к восхождению в духовный мир и затем быстро проделывает нисхождение к новой земной жизни. Так что опять-таки можно сказать следующее. Если встречается человек, который в своей жизни является соней, тогда это происходит от его тупоумия в прошлой земной жизни. Человек же, который ни в какой мере не является соней и который, пожалуй, даже что-то должен прежде сделать, чтобы заснуть (ведь есть книги, которые можно, не правда ли, использовать в качестве снотворного средства), —такой человек в прошлой земной жизни был не тупоумным, но проникновенным, подвижным в своем рассудке, в своей душе. Можно идти дальше. Существуют люди, — как же я должен назвать их? — скажем, любители охотно поесть; другие же едят не с такой уж охотой. Я не хочу сказать: люди — обжоры и люди — необжоры; не правда ли, это не относится к серьезному рассмотрению. Но я хочу сказать, что есть люди, которые едят охотно, и люди, которые едят менее охотно.

Это также известным образом связано с тем, что переживает человек при прохождении через жизнь между смертью и новым рождением при его восхождении к полуночной кульминации этого посмертного существования. Полуночная кульминация есть середина этого существования (Р. Штайнер рисует на доске).

Есть люди, которые, сказал бы я, очень высоко поднимаются в духовный мир, и есть люди, которые поднимаются не столь высоко, то-есть, у которых их полуночная кульминация оказывается не столь высокой. Такие люди, которые посмертно поднимаются очень высоко, будут есть, чтобы жить. Люди же, которые поднимаются невысоко, будут жить, чтобы есть. Тем самым уже обозначены различия в жизни. И можно сказать, что тот или иной род и способ, как человек держится именно в отношении таких функций, которые связаны с потаканием или с непотаканием своему физическому существованию, уже есть нечто такое, из чего можно усмотреть, как кармическая жизнь данного человека проистекает из его простого существования.

Кто усвоил себе способность наблюдения в этом направлении, он, например, в том, как человек берет себе что-либо за столом во время еды, в его манере усматривает жесты, сквозь которые особенно сильно просвечивает прошлая земная жизнь человека.

Сегодня я говорю о физическом; завтра буду больше говорить о моральных сторонах, но физическое безусловно надо также иметь в виду, так как иначе нефизическое становится мало понятным. Люди, которые страшно порывисто хватают еду и по которым видно, что они хотят наесться по горло, — с таким воодушевлением они это делают, — это такие люди, которые в прошлой земной жизни больше придерживались тривиальностей, пошлостей жизни; они не могли выйти за границы тривиального, пошлого и крепко замыкались в том, что не поднимается до морального постижения жизни, что задерживается в привычном, общепринятом и так далее. Эти вещи ныне кажутся нам, ибо мы непривычны к наблюдениям такого рода, часто даже курьезными, и мы смеемся над ними. Однако их надо рассмотреть с глубочайшей серьезностью, так как вы можете заметить, что теперь ведь существуют известные общественные классы, которые полностью погружены в тривиальные обыкновения жизни; они, собственно, не имеют охоты усвоить себе что-либо такое, что выходит за границы привычных, обиходных обыкновений жизни.

Впрочем, мои дорогие друзья, это можно применить не только к тому или иному роду человеческого поведения, но также, например, и к языку, к речи человека. Существуют языки, на которых совсем нельзя говорить произвольно, так как в построении предложения тут все строго предписано: подлежащее нельзя ставить ни на каком другом месте, кроме предписанного правилами, и так далее. Но существуют и языки, у которых подлежащее, а также и сказуемое, можно ставить в предложении как хочешь; здесь есть зачаток того, чтобы люди могли индивидуально развиваться внутри таких языков.

Ну, это лишь один пример того, как сильно могут усваиваться тривиальные обыкновения, и человек не может тогда выбраться из тривиального, пошлого. Земная жизнь, проведенная в такой тривиальности, влечет за собой прожорливость человека в его следующей земной жизни. Если не поднимаются достаточно высоко в духовный мир во время жизни между смертью и новым рождением, тогда затем становятся прожорливыми.

Теперь должно наступить время, когда человек будет считаться не с одной единственной земной жизнью, как это имеет место в материалистическую эпоху человеческого развития, но когда люди будут взирать на ход земного развития в целом и знать: то самое, что сделано и совершено человеком в его одной земной жизни, переносится в его следующую земную жизнь; люди сами приносят совершенное ими из одной эпохи в другую. Это сознание должно выступить, и уже теперь необходимо, чтобы такие вещи были включены в принципы воспитания как подростков, так и взрослых.

Я хотел бы обратить внимание еще на два человеческих типа. Есть тип людей, которые могут ко всему относиться серьезно, и под этим я подразумеваю не только внешне серьезную манеру держаться. Можно ведь представить себе безусловно серьезных людей, которые даже имеют много трагического в своем душевном складе и которые, тем не менее могут смеяться; ибо совсем не уметь смеяться, когда перед человеком проходит все случающееся в жизни (а в жизни бывают же многие смешные вещи), — это значит быть также тупым человеком. Итак, смеяться можно. Но, тем не менее, можно являться человеком, который умеет хорошо смеяться над смешным, однако быть в том или ином своем душевном складе серьезным человеком.

Но затем есть другой тип людей, которым ничего не стоит рассмеяться, у которых все вызывает смех; такой человек, когда он что-нибудь рассказывает, сам уже смеется независимо от того, комично это или же нет. Можно встретить людей, у которых, когда они начинают что-нибудь рассказывать, лицо тотчас же искажается гримасой смеха и которые даже при рассказе о самых серьезных вещах скалят зубы, не удерживаются от некоего рода смеха. То, что я описываю, — это крайние случаи, но эти крайности существуют.

Видите ли, это есть основная черта души. Завтра мы увидим, что это имеет свою моральную сторону. Сегодня же я хочу коснуться преимущественно физической стороны. Это опять-таки объясняется кармическим течением развития. В человеке, который несет черту серьезности в своей жизни, хотя он может также и смеяться, действуют сильные силы, надежные, сказал бы я, силы, перенесенные в эту земную жизнь из прошлой земной жизни. Когда встречаешь такого серьезного человека, который обладает способностью восприятия серьезных сторон жизни и которого привлекает наблюдение серьезных сторон жизни, размышление над ними, — тогда можно сказать следующее: по этому человеку заметно, что он, так сказать, несет в своем существе свою прошлую земную жизнь. Становишься серьезным в своем отношении к жизни, в ее понимании благодаря последующему правильному действию прошлых земных жизней. Становишься болтуном, у которого даже при рассказе о самых серьезных вещах подплясывает в смехе рот, когда прошлые земные жизни не оказывают своего последующего действия. Когда человек прошел через ряд земных жизней или по меньшей мере через одну такую жизнь, которую он прожил наполовину соней, тогда в следующей земной жизни он становится человеком, который не может обладать серьезностью, не может подходить к событиям жизни с необходимой серьезностью. Так что из той манеры, как держит себя человек, можно усмотреть — хорошо ли он применил свои прошлые земные жизни или же он более или менее тупо проспал их.

Но все это приводит к тому, чтобы сказать себе: человека, — такого, как он выступает перед нами в жизни, — никак нельзя рассматривать механически или по образцу обыкновенного организма. Этого нельзя делать, но надо человека, во всем его облике, — вплоть до особенностей его движений — рассматривать как некое отображение духовного (сверхчувственного) мира.

Тут имеется прежде всего организация человеческой головы. Эта головная организация в существенном обусловлена прошлыми земными жизнями. И мы можем уже сказать: самым верным образом рассматриваем мы человеческую голову тогда, когда мы изучаем все то, что можно знать относительно имагинативного представления. Только в отношении человеческой головы и нигде больше в мире внешних чувств можно применить имагинативное представление, то-есть, то, что в иных случаях всегда необходимо как имагинативные представления, чтобы проникнуть взором в духовный (сверхчувственный) мир. Надо ведь начинать с имагинации, когда хочешь проникнуть взором в духовный мир: тогда прежде всего появляются духовно-эфирные образы духовных существ. В физическом мире, кроме человеческой головы, не существует ничего, что напоминает об имагинациях, но человеческая голова во всем — вплоть до ее внутренней организации, вплоть до чудесного строения человеческого мозга — есть, собственно, физически-чувственное отображение имагинативного мира.

Если вы пойдете дальше, то вы приходите к рассмотрению того, что, собственно, наблюдать гораздо труднее (это делается легко только при обыкновенном наблюдении), — это дыхание человека: как он приводит в движение свою ритмическую систему, как он затем переводит дыхание в кровообращение. Достижение понимания этого поразительного процесса, который пронизывает все человеческое тело и является гораздо более сложным, чем обычно думают, происходит так (Р. Штайнер рисует на доске).

Человек вдыхает воздух (желтое на рисунке); этот воздух вступает в кровообращение (красное), но, с другой стороны, он идет вверх в голову и находится там в известной связи со всей деятельностью мозга (зеленое). Мышление есть попросту утонченное дыхание. И опять-таки кровообращение переходит в то, что суть импульсы движения конечностей (сине-зеленое).

Эта ритмическая система человека выражает себя не в состоянии покоя, но в непрестанной, все продолжающийся подвижности; и это различие надо в точности принимать во внимание. Голова человека лучше всего наблюдается ведь тогда, когда ее рассматривают как завершенное, покойное образование, так что и ее внутренность, например, мозг, рассматривают по частям — как одна часть покоится рядом с другой. О голове не узнают ничего, когда изучают, например, кровообращение в голове, пользуясь методами анатомии или физиологии; ибо то, что осуществляет в голове кровообращение, относится вовсе не к голове, а связано лишь с тем обстоятельством, что голова нуждается в ритме. То, что можно увидеть, когда удалена часть черепа и тогда видно кровообращение в голове, относится вовсе не к голове, — голова должна рассматриваться как покоящийся орган, где одно лежит рядом с другим.

Это невозможно, когда переходишь к ритмической системе, которая реализована преимущественно в груди. Там надо наблюдать все в состоянии подвижности — подвижности кровообращения, дыхания..., самодвижения человека в целом. Этот процесс можно наблюдать еще дальше даже вплоть до физических явлений.

Понаблюдайте процесс дыхания, как он переходит в процесс кровообращения и затем разыгрывается также в мозгу. Там образуется прежде всего углекислота, следовательно, кислота в человеческом организме. Но вследствие того, что процесс дыхания, распространяясь, разыгрывается в мозгу, вообще в нервной системе, из кислот образуются соли; там отлагаются соли.

Так что можно сказать: когда человек мыслит, происходит отложение земной тверди (Erdiges). В кровообращении живет жидкое. В дыхании живет газообразное. И в движении, когда это переходит в движения, — там живет огненное. Во всем этом содержатся стихии, но стихии, находящиеся в состоянии подвижности, в состоянии непрестанного возникновения и прехождения. Это есть процесс, который, собственно, не поддается постижению посредством наблюдений, проводимых внешними чувствами. Те, кто хотят понять его в анатомии посредством чувственного наблюдения, — они, собственно, никогда не понимают его. Надо суметь многое привнести сюда из плодотворной способности духа, чтобы понять этот процесс. Когда слышишь истолкования, которые преподносятся в обычных лекциях по анатомии и физиологии относительно ритмического процесса, тогда это обстоит действительно так, что от того мертвого описания, которое там дается (те, кто это испытали, могут засвидетельствовать это), имеешь, собственно, чувство, как далеко отстоит излагаемое от действительности. Да, кто непосредственно внимает такому изложению и затем взглянет на слушателей, тот, собственно, возымеет чувство, что все эти слушатели вследствие пустоты (Цde) того, что они тут воспринимают, должны были бы, собственно, обмереть, — должны были бы остаться на своих сидениях, совсем не будучи в состоянии двинуться отсюда дальше. Ибо как раз эта система циркуляции, со всеми ее сторонами, должна была бы быть описана самым живым образом в ее жизненности, — так что человек все время переходит от чувственного в сверхчувственное, от сверхчувственного возвращается опять в чувственное, и при этом описание впадает в своего рода музыкальное настроение.

Тогда, если таким образом нечто возымеешь, — тогда приходишь также к некоторым душевным привычкам, благодаря которым обретается понимание Кармы. Но то, что тут имеешь, — это тогда есть чувственное отображение инспирации.

Значит, как при рассмотрении головы имеют чувственное отображение имагинации, так при рассмотрении ритмической системы человека, если это рассмотрение проделано правильно, имеют отображение инспирации.

И, переходя к системе обмена веществ и конечностей человека, скажем: в том, что теперь в анатомии и физиологии рассматривается из системы обмена веществ и конечностей, имеют ведь не силы этой системы обмена веществ и конечностей, но лишь то, что выпадает из нее, отбрасывается. Все то, что в системе обмена веществ и конечностей является содержанием теперешнего рассмотрения, вовсе не принадлежит к созиданию и организации человека, но подлежит выбрасыванию (содержание кишечника есть только крайний пример этого); а вообще все то, что физически доступно восприятию в системе обмена веществ и конечностей, — это принадлежит не к человеку, но суть его выделения, одни из которых дольше, а другие короче остаются в нем лежать. К человеку не принадлежит то, что в системе обмена веществ и конечностей может быть прослежено чувственно-физически, но это есть ее выделения, отложения. Наоборот, все то, что принадлежит к системе обмена веществ и конечностей человека, — оно сверхчувственного рода. Так что в отношении системы обмена веществ и конечностей надо, предпринимая рассмотрения человека, переходить к тому, что чисто сверхчувственно живет внутри воспринимаемого внешними чувствами.

Значит, надо систему обмена веществ и конечностей у человека представлять себе таким образом, что физические руки и так далее в действительности суть духовные (сверхчувственные) члены существа человека, и в этом духовном развивает свою деятельность «Я». Когда я двигаю моими руками и ногами, непрестанно происходят выделения, и эти выделения можно увидеть. Но они не являются чем-то существенным. Когда вы хотите объяснить то, как кисть руки что-то хватает, вы должны обращаться не к физическому, но к духовному (сверхчувственному), к тому, что тогда духовно присутствует вдоль руки; так обстоит с этим у человека. (Р. Штайнер рисует на доске: темная штриховка означает физически видимое, а легкая штриховка — «духовное»). То, что вы видите, — это всего лишь выделения системы обмена веществ и конечностей.

Как же можно ставить вообще кармическое наблюдение, если веришь, что то, что видишь в системе обмена веществ и конечностей, — это, мол, и есть человек? Он ведь вовсе не это. Кармическое наблюдение можно ставить только тогда, когда знаешь, что именно есть человек. И то самое, что тут надо иметь в поле наблюдения, — это есть теперь, правда, находящееся в мире внешних чувств, но тем не менее сверхчувственное отображение интуиции.

Так что можно сказать следующее. Наблюдение головы человека есть, собственно, имагинативная проекция в мир внешних чувств. Наблюдение ритмической системы человека должно быть, собственно, инспирированным, эффективным внутри чувственного наблюдения, эффективным в мире внешних чувств. Наблюдение системы обмена веществ и конечностей человека должно быть интуитивным, сверхчувственным в мире внешних чувств.

Это очень интересно, ибо при наблюдении человека имеешь зрелище (Bilder) для интуиции, инспирации и имагинации. И при правильном наблюдении системы обмена веществ и конечностей человека можно научиться тому, что в сверхчувственном есть интуиция. При правильном наблюдении ритмической системы человека можно научиться тому, что в сверхчувственном является инспирацией. При правильном наблюдении головы можно научиться тому, что в сверхчувственном является имагинативным наблюдением.

Наблюдение головы — имагинативное, проецированное в мир внешних чувств.

Наблюдение ритмической системы — инспиративное, эффективное в мире внешних чувств.

Наблюдение системы обмена веществ и конечностей человека — интуитивное, сверхчувственное в мире внешних чувств.

Это есть то самое, что намечено в моих «Руководящих определениях (положениях)» и что, безусловно, может сам найти каждый прилежный читатель моих прежних циклов лекций.

Вот, мои дорогие друзья, сегодня мы попытались провести рассмотрение кармических закономерностей в их отношении к физическому. Мы хотим перейти завтра к тому, чтобы ближе рассмотреть кармические закономерности в их отношении к морально-духовному существу человека.


Распечатать Распечатать    Переслать Переслать    В избранное В избранное

Другие публикации
  • Первая лекция (Дорнах, 6 апреля 1924 года).
  • Вторая лекция (Дорнах, 12 апреля 1924 года).
  • Третья лекция (Дорнах, 23 апреля 1924 года).
  • Четвертая лекция (Дорнах, 26 апреля 1924 года).
  • Пятая лекция (Дорнах, 27 апреля 1924 года).
  • Шестая лекция (Дорнах, 4 мая 1924 года).
  • Седьмая лекция (Дорнах, 9 мая 1924 года).
  • Девятая лекция (Дорнах, 11 мая 1924 года).
  • Десятая лекция (Дорнах, 16 мая 1924 года).
  • Одиннадцатая лекция (Дорнах, 18 мая 1924 года).
    Вернуться назад


  •  Ваше мнение
    Ваше отношение к Антропософии?
    Антропософ, член Общества
    Антропософ, вне Общества
    Не антропософ, отношусь хорошо
    Просто интересуюсь
    Интересовался, но это не для меня
    Случайно попал на этот сайт



    Всего голосов: 4625
    Результат опроса