Образование духа в «стране духов» происходит благодаря тому, что человек постепенно вживается в различные области этой страны. Его собственная жизнь в постепенной последовательности сливается с этими областями; он воспринимает на время их свойства. Тем самым они проникают его существо своим существом, для того, чтобы первое, усиленное вторым, могло действовать в земном. — В первой области «страны духов» человек окружен духовными праобразами земных вещей. В течение земной жизни он ведь учатся познавать лишь тени этих праобразов, которые постигаются им в его мыслях. То, что на земле лишь думается, то в этой области переживается. Человек странствует среди мыслей; но эти мысли суть реальные существа. То, что в течение земной жизни он воспринял своими чувствами, то теперь действует на него в своей мыслеформе. Но мысль является не как тень, скрывающаяся за вещами, она становится полной жизни реальностью, которая рождает вещи. Человек как бы находится в мастерской мысли, в которой образуются и формируются земные вещи. Ибо в «стране духа» все есть полная жизни деятельность и подвижность. Здесь за работой мир мыслей, как мир живых существ, творящих и образующих. Здесь видно, как создается то, что было пережито нами в земном бытии. Подобно тому, как в физическом теле как действительность мы переживаем чувственные вещи, так теперь, будучи духом, мы переживаем как действительность духовные образующие силы. Среди мысле-существ, которые находятся здесь, существует и мысль собственной физической телесности. Чувствуешь себя оторванным от нее. Как сопринадлежную себе ощущаешь одну лишь духовную сущность. И когда, как бы в воспоминании, мы воспринимаем сброшенное тело уже более не как физическое, а как мысле-существо, тогда наглядно наступает его сопринадлежность внешнему миру. Его учатся рассматривать как нечто, принадлежащее ко внешнему миру, как некий член этого внешнего мира. Следовательно, свою телесность уже больше не отделяешь от остального внешнего мира как нечто более близкое самому себе. Чувствуешь единство во всем внешнем мире, включая а него собственные телесные воплощения. Здесь собственные воплощения сливаются воедино со всем остальным миром. Итак, здесь смотришь на праобразы физическо-телесной действительности, как на единство, к которому принадлежал и сам. Благодаря этому, путем наблюдения постепенно научаешься узнавать свое сродство, свое единство с окружающим миром. Научаешься говорить ему: то, что простирается здесь вокруг тебя, это был ты сам. — Но это одна из основных мыслей древнеиндийской мудрости Веданты. «Мудрый» уже в течение своей земной жизни усваивает то, что другие переживают после смерти, а именно понимание мысли, что он сам находится в сродстве со всеми вещами, мысли: «это — ты». В земной жизни, это идеал, к которому может стремиться жизнь мысли: в «стране духов» это есть непосредственный факт, становящийся для нас все яснее и яснее путем духовного опыта. — И сам человек в этой стране начинает все более и более сознавать, что своим действительным существом он принадлежит к миру духов. Он воспринимает себя, как дух среди духов, как одного из членов Перводуха (Urgeist), и сам чувствует в себе Слово Перводуха: «Я есмь Перводух». (Мудрость Веданты говорит: «Я есмь Брахман», т. е. я принадлежу, как член, к тому Первосуществу, из которого происходят все существа). — Мы видим: то что в земной жизни воспринимается как туманная мысль, и куда устремляется всякая мудрость, то в «стране духов» переживается непосредственно. Да и думаем мы об этом в течение земной жизни именно потому, что это является фактом в духовном бытии.
Таким образом, во время своего духовного бытия человек, как бы извне, с более высокой точки зрения, видит отношения и факты, среди которых он стоит в течение своей земной жизни. И в самой нижней области «страны духов» так живет он по отношению к земным соотношениям, которые непосредственно связаны с физической телесной действительностью. — На земле человек рождается в определенной семье, в определенном народе; он живет в определенной стране. Всеми этими соотношениями определяется его земное бытие. Он находит себе того или иного друга потому, что так складываются обстоятельства в физическом мире. Он занимается теми или иными делами. Все это определяет его земные условия жизни. И все это — в течение его жизни в первой области «страны духов», выступает ему навстречу, как живое мысле-существо. Он, в некотором роде, вновь переживает все это. Но он переживает все это с деятельно-духовной стороны. Любовь к семье, которую он проявил, дружба, которую он выказывал, оживают в нем изнутри; и его способности усиливаются в этом направлении. Крепнет то, что действует в человеческом духе как сила семейной, дружеской любви. Оттого позднее он, в этом отношении, вступает в земное существование более совершенным человеком. — В известной степени, это — повседневные отношения земной жизни, которые, подобно плодам, зреют в самой нижней области «страны духов». И то в человеке, что своими интересами целиком погружено в эти повседневные отношения, будет чувствовать свое сродство с этой областью самую долгую часть своей духовной жизни в промежутке между двумя воплощениями. — Людей, с которыми жил в физическом мире, вновь обретают в духовном мире. Точно так же, как отпадает от души все то, что было ей свойственно благодаря физическому телу, так и связь, соединявшая в физической жизни душу с душой, освобождается от условий, имеющих значение и действие лишь в физическом мире. Но все то, чем душа была для другой души в физической жизни, продолжается и за смертью, в духовном мире. Естественно, что слова, созданные для физических соотношений, лишь неточно могут передавать, то, что происходит в духовном мире. Но поскольку принимаешь это во внимание, можно признать вполне правильным, когда говорят: те души, которые в физическом мире принадлежали друг другу, вновь находят друг друга в духовном мире, дабы там соответствующим образом продолжать свою совместную жизнь. — Следующая область есть та, в которой всеобщая жизнь земного мира струится как мысле-существо, как текучий элемент «страны духов». Пока мир наблюдается в физическом воплощении, жизнь является привязанной к отдельным живым существам. В «стране духов» она освобождена от этого и протекает, подобно крови жизни, через всю страну. Она является там живым единством, разлитым во всем. В течение земной жизни человеку является только лишь отблеск этого. И он выражается в каждой форме почитания, которое человек несет навстречу Цельности, Единству и Гармонии мира. Религиозная жизнь людей происходит от этого отблеска. Человеку становится ясно, насколько всеобъемлющий смысл бытия лежит не в преходящем, не в единичном. Он смотрит на это преходящее как на «подобие» и отображение вечного, гармонического Единства. С благоговением и почитанием взирает он на это Единство. Ему приносит он в дар обряды религиозного культа. — В «стране духов» является не отблеск, но истинный облик, как живое мысле-существо. Здесь человек может действительно соединиться с тем Единством, которое он чтил на земле. В этой области выступают наружу плоды религиозной жизни и всего, что связано с ней. Человек учится теперь из духовного опыта познавать, что его отдельная судьба не должна быть оторванной от общности, к которой он принадлежит. Здесь образуется способность познавать себя как члена целого. Религиозные ощущения все, что уже в жизни стремилось к чистой, благородной морали, будет, в течение большей части духовного промежуточного состояния, черпать силу из этой области. И человек воплотится вновь с возросшими способностями в этом направлении.
Между тем, как в первой области находишься вместе с душами, с которыми был связан в предыдущей физической жизни посредством самых тесных связей, возможных в физическом мире, во второй области вступаешь в область всех тех, с которыми чувствовал себя единым в более широком смысле: благодаря общему почитанию, общему исповеданию и т. д. Надо заметить, что духовные переживания предшествовавших областей остаются в силе и в последующих. Так, человек не отрывается от созданных семьей дружбой и т. д. связей, когда он вступает в жизнь второй области и последующих областей. — А также области «страны духов» не лежат как «отделения» одна вне другой; они взаимно проникают одна другую, и человек переживает себя в новой области не потому, что он, в какой-либо форме, внешне «вступил» в нее, но потому, что в самом себе он достиг внутренних способностей воспринимать то, в пределах чего он раньше был не воспринимающим.
Третья область «страны духов» содержит в себе праобразы душевного мира. Все, что живет в этом мире, является здесь как живое мысле-сушество. Здесь находишь праобразы вожделений, желаний, чувств и т. д. Но здесь, в мире духа, к душевному уже не примешивается ничего от себялюбия. Так же, как во второй области вся жизнь, так в этой, третьей, области все желание, страсть, вся радость и печаль образуют одно единство. Страсть, желание других не отличаются от моей страсти, от моего желания. Ощущения и чувства всех существ составляют один общим мир, который заключает в себе и окружает собой все остальное, так же как наша физическая воздушная сфера окружает землю. Эта область есть как бы атмосфера «страны духов». Здесь приносит свои плоды все то, что человек сделал в земной жизни в служении общности, в бескорыстной отдаче себя другим людям. Ибо благодаря этому служению, благодаря этому самопожертвованию он жил в отблеске третьей области «страны духов». Великие благодетели человечества, натуры, полные самопожертвования, те, что совершают великие подвиги на общественном поприще, приобрели свои способности в этой области, после того, как в течение предшествовавших воплощений они приобрели себе возможность особого сродства с этой областью.
Ясно, что три вышеописанные области «страны духов» стоят в известном соотношении к мирам, стоящим ниже их, к физическому и душевному миру. Ибо они содержат в себе праобразы, живые мысле-существа, которые в этих мирах получают телесное или душевное бытие. Только четвертая область уже является «чистой страной духов». Но и эта область не такова еще в полном смысле этого слова. Она отличается от трех нижних областей тем, что в них встречаются праобразы тех физических и душевных отношений, которые человек находит в физическом и душевном мирах до того, как сам он начнет работать в этих мирах. Обстоятельства повседневной жизни связаны с вещами и существами, которые человек находит в мире; преходящие вещи этого мира направляют его взоры к их вечной первооснове; и те его собратья по творению, которым человек посвящает свое бескорыстное чувство, явились в мир не через него. Но через него явились в мир создания искусств и наук, техники, государственности и т. д., короче, все то, что он воплощает в мире как оригинальные творения своего духа. Без его содействия в мире не было бы физических отпечатков всего этого. В четвертой области «страны духов» и находятся праобразы этих чисто человеческих творений. — Что в течение своей земной жизни человек творит в области научных изобретений, художественных идей и образов, замыслов техники, — приносит свои плоды в этой четвертой области. Из этой области поэтому черпают художники, ученые, великие изобретатели свои импульсы во время своего пребывания в «стране духов», и здесь возвышается их гений, чтобы в новом воплощении в более сильной степени содействовать дальнейшему развитию человеческой культуры. — Не следует представлять себе, что эта четвертая область «страны духов» имеет значение лишь для особо выдающихся людей. Она имеет значение для всех людей. Все то, что в физической жизни интересует человека сверх сферы обыденной жизни, желания и воления, имеет свой первоисточник в этой области. Если бы человек не проходил через нее в период между смертью и новым рождением, то в следующей жизни у него не было бы интересов к общечеловеческому, выходящих за узкий круг личной жизни. — Выше было сказано, что и эта область не может быть названа в полном смысле «чистой страной духов». Это происходит потому, что в духовном бытии людей играет роль также и состояние культурного развития, в котором они оставили землю. В «стране духов» они могут вкушать плоды лишь того, что они могли совершить по своим личным талантам, и сообразно степени развития народа, государства и т. д., в котором они родились.
В еще более высоких областях «страны духов» человеческий дух освобождается от всех земных оков. Он возносится в «чистую страну духов», где он переживает те замыслы и цели, которые поставил себе дух земной жизнью. Все то, что уже осуществилось в мире, дает бытие высшим целям и замыслам лишь в более или менее слабом отпечатке. Каждый кристалл, каждое дерево, каждое животное и все, осуществленное в области человеческого творчества — все это дает лишь отпечатки того, что предначертывает дух. И человек в течение своих воплощений соприкасается лишь с этими несовершенными отблесками совершенных замыслов и целей. Таким образом в границах одного из своих воплощений сам человек может стать лишь подобным отпечатком предначертанному ему в царстве духа. То чем он сам как дух, собственно является в «стране духов», это обнаруживается поэтому лишь тогда, когда в промежутке между двумя воплощениями он поднимается в пятую область «страны духов». То, чем он является здесь, это есть действительно он сам. Это есть то, что в многообразных воплощениях получает внешнее бытие. В этой области истинное Я человека может свободно изживаться во все стороны. И это Я (Selbst) и есть то, что как единое все вновь появляется при каждом воплощении. Это Я приносит с собой способности, образовавшиеся в нижних областях «страны духов». Следовательно, оно переносит плоды прежних жизней в жизни последующие. Это есть носитель результатов прошлых воплощений.
Итак Я (Selbst), когда оно живет в пятой области «страны духов», находится в царстве замыслов и целей. Подобно тому, как архитектор на несовершенствах, которые обнаружились у него, учится и берет для своих новых планов лишь то, что из этих несовершенств он смог превратить в совершенства, так и Я в пятой области отбрасывает из результатов своих прежних жизней все то, что связано с несовершенствами нижних миров, и оплодотворяет замыслы «страны духов», с которыми оно живет отныне, результатами своих прежних жизней. — Ясно, что сила, которую можно черпать из этой области, будет зависеть от того, насколько Я, в течение своего воплощения, приобрело себе такие результаты, которые могут быть приняты в мире замыслов. Я, которое в течение земного бытия стремилось осуществить замыслы духа путем оживленной умственной жизни или путем мудрой деятельной любви, достигает больших прав на эту область. Но то, которое было всецело поглощено повседневными отношениями, которое жило исключительно в преходящем, оно не посеяло семян, которые могут сыграть какую-нибудь роль в замыслах вечного строя Вселенной. Лишь то немногое, выходящее за пределы повседневных интересов, что было совершено им, может раскрыться как плод в этих верхних областях «страны духов». Но не надо думать, что здесь имеется, ввиду главным образом что-либо такое, что приносит «земную славу» или что-либо подобное. Нет, важно как раз то, что и в самом небольшом круге жизни приводит к сознанию, что для вечного становления бытия все имеет свое значение. Надо привыкнуть к мысли, что в этой области человек должен судить иначе, чем он это может делать в физической жизни. Если он, например, приобрел лишь немногое, что родственно этой пятой области, то в нем возникает стремление запечатлеть в себе для следующей физической жизни импульс, который заставляет эту жизнь протечь таким образом, что в его судьбе (карме) выступает соответствующее действие этого недостатка. То, что затем в следующей земной жизни, с точки зрения этой жизни, представляется как горестная судьба — на которую, быть может, даже сильно сетуют, в этой области «страны духов» человек находит это как вполне необходимое для него. — Так как в пятой области человек живет в своем собственном Я, то он выведен также из всего того, что в течение воплощений обволакивает его из низших миров. Он является тем, чем он всегда был и всегда будет в течение своих воплощений. Он живет во власти замыслов, заложенных в эти воплощения, которые он внедряет в свое собственное Я. Он оглядывается назад на свое собственное прошлое, и чувствует, что все, что он пережил в нем, будет вложено в замыслы, которые ему предстоит осуществить в будущем. Вспыхивает род воспоминания о своих прежних жизнях и пророческое прозрение будущих. Видишь: то, что выше было названо «Самодухом», поскольку он развит, живет в этой области в соответствующей ему действительности. Он образуется и готовится к тому, чтобы в новом воплощении для него явилась возможность осуществления духовных замыслов в земной действительности.
Если этот «Самодух» в течение ряда пребываний в «стране духов» развился настолько, что может вполне свободно двигаться в этой стране, тогда он будет все больше и больше искать здесь свою истинную родину. Жизнь в духе сделается ему так же близка, как земному человеку жизнь в физической действительности. Отныне точки зрения мира духов становятся тем мерилом, которое он более или менее сознательно или бессознательно усваивает в течение следующих земных жизней. Я (Selbst) может чувствовать себя членом божественного мирового строя. Границы и законы земной жизни не касаются его в его внутреннейшей сущности. Из духовного мира приходят к нему силы для всего, что он творит. Но духовный мир есть единство. Тот, кто живет в нем, знает, как вечное творило прошедшее; и исходя из вечного, он может определить направление для будущего. Взгляд на прошедшее расширяется до совершенного. Человек, достигший этой ступени, сам намечает себе цели, которые он должен достигнуть в следующих воплощениях. Из «страны духов» он влияет на свое будущее для того, чтобы оно свершалось в духе истинного и духовного. Человек в течение промежуточного состояния между двумя воплощениями пребывает в присутствии всех тех высоких существ, перед очами которых Божественная Мудрость лежит без покровов. Ибо он достиг той ступени, на которой он может понимать их. В шестой области «страны духов» человек во всех своих деяниях будет проводить то, что наиболее свойственно истинной сущности мира. Ибо он не может искать того, что полезно ему, но лишь то что должно случиться согласно правильному ходу мирового строя. Седьмая область страны духа ведет к границе «трех миров». Человек стоит здесь лицом к лицу с «семенами жизни» (Lebenskernen), которые из высших миров перенесены в эти три вышеописанные области, чтобы там исполнить свои задачи. Будучи на границе трех миров, человек тем самым познал себя в своем собственном «зерне жизни» (Lebenskern). Это влечет за собой для него разрешение загадки этих трех миров. Итак, он созерцает всю жизнь этих миров. В физической жизни способности души, благодаря которым она испытывает в духовном мире описанные здесь переживания, не осознаются при обыденных отношениях жизни. В ее бессознательных глубинах они работают над телесными органами, которые создают сознание физического мира. Именно это и есть причина того, что они остаются невоспринимаемыми для этого мира. Так, глаз не видит себя, потому что в нем действуют силы, которые делают видимым другое. Если хотят судить о том, насколько человеческая жизнь, протекающая между рождением и смертью, может быть результатом предшествующих земных жизней, то нужно принять во внимание, что та, лежащая в пределах самой этой жизни, точка зрения, которую естественным образом занимают в начале, не дает никакой возможности суждения. Для подобной точки зрения одна земная жизнь могла бы, например, показаться полной горя, несовершенной и т. д., между тем как именно в этом виде с точки зрения, лежащей вне самой этой жизни, она, со всем ее горем и несовершенством, должна явиться результатом прежних жизней. Благодаря вступлению на путь познания, в том смысле, как это описано в одной из следующих глав, душа освобождается от условий телесной жизни. Благодаря этому она может в образах воспринимать переживания, через которые она проходит между смертью и новым рождением. Подобное восприятие дает возможность описывать явления «страны духов» так, как это было сделано тут в виде наброска. Если не упускать из виду, что все настроение души в физическом теле иное, чем в чисто духовном переживании, только тогда данное здесь описание предстанет в настоящем свете.
V. ФИЗИЧЕСКИЙ МИР И ЕГО СВЯЗЬ СО СТРАНОЙ ДУШ И ДУХОВ
Образования мира душ и страны духов не могут быть объектами внешнего, чувственного восприятия. Объекты этого чувственного восприятия должны быть поставлены рядом с вышеописанными двумя мирами как третий мир. И в течение своего телесного существования человек одновременно живет в трех мирах. Он воспринимает вещи чувственного мира и воздействует на них. Образования мира душ действуют на него своими силами симпатии и антипатии; а его собственная душа своими склонностями и отвращением, своими желаниями и вожделениями вызывает волны в душевном мире. Духовная же сущность вещей отражается в его мире мыслей; и сам он, как мыслящее духовное существо, является гражданином страны духов и собратом всего, что живет в этой области мира. — Из этого следует, что чувственный мир есть лишь часть того, что окружает человека. Из всего мира, окружающего человека, эта часть является в известной степени самостоятельной, потому что она может быть воспринята чувствами, которые оставляют в стороне душевное и духовное, принадлежащее также к этому миру. Так же, как кусок льда, плавающий на поверхности воды, есть то же самое вещество окружающей его воды, но отличается от нее некоторыми свойствами, так и чувственные предметы суть вещество окружающего их мира душ и духов; но они отличаются некоторыми свойствами, которые делают их чувственно воспринимаемыми. Они — выражаясь до некоторой степени образно — уплотненные духовные и душевные образования; и уплотнение воздействует так, что чувства могут познавать их. И так же, как лед есть лишь форма, в которой существует вода, так и чувственные вещи лишь форма, в которой существуют душевные и духовные существа. Если понять это, станет понятно и то, что подобно тому как вода переходит в лед, так же и мир духа может переходить в мир души, а этот последний — в чувственный мир.
С этой точки зрения становится также понятно, почему человек может создавать себе мысли о чувственных вещах. Ибо существует вопрос, который должен бы ставить себе каждый мыслящий человек, а именно: в каком отношении находится мысль, которую человек создает себе о камне, к самому этому камню? У людей, которые особенно глубоко всматриваются во внешнюю природу, перед их духовными очами со всей ясностью возникает этот вопрос. Они ощущают согласие человеческого мира мыслей со строем и порядком природы. Прекрасным образом, например, говорит об этой гармонии великий астроном Кеплер: «Воистину, в мире начертан божественный призыв, властно влекущий человека к изучению астрономии; начертан, конечно, не в словах и слогах, но по существу, в силу соразмерности человеческих понятий и чувств со сцеплением небесных тел и состояний». — Лишь оттого, что вещи чувственного мира суть не что иное, как уплотненные духо-существа, человек, поднимаясь своими мыслями к этим духо-существам, может постигать в своем мышлении предметы. Чувственные вещи происходят из мира духов, они лишь иная форма духо-существ; и когда человек образует себе мысль о вещах, то лишь потому, что его внутреннее отвращено от чувственной формы и направлено к духовным праобразам этих вещей. Понять мыслью вещь есть процесс, который можно сравнить с тем, в котором твердое тело предварительно расплавляется в огне, для того, чтобы химик мог затем исследовать его жидкое состояние.
В различных областях страны духов проявляются духовные праобразы чувственного мира. В пятой, шестой и седьмой областях эти праобразы встречаются еще как живые зародышевые зерна; в четырех нижних областях они преобразуются в духовные образования. Когда человеческий дух хочет посредством мышления приобрести, понимание чувственных вещей, он воспринимает эти духовные образования в теневом отблеске. Каким образом эти образования уплотнились до чувственного мира, вот вопрос для того, кто стремится к духовному пониманию окружающего мира. — Прежде всего, для чувственного человеческого взора этот окружающий мир расчленяется на четыре явственно различающиеся друг от друга ступени: минеральную, растительную, животную и человеческую. Минеральное царство воспринимается чувствами и постигается мышлением. Создавая мысль о каком-нибудь минеральном теле, имеют дело с двояким: с чувственной вещью и с мыслью. Сообразно этому нужно себе представить, что эта чувственная вещь есть уплотненное мысле-существо. Но одно минеральное существо действует внешним образом на другое. Оно сталкивается с ним и приводит его в движение; оно согревает его, освещает его, растворяет и т. д. Этот внешний способ воздействия можно выразить в мыслях. Человек создает себе мысли о том, как минеральные вещи внешне закономерно воздействуют друг на друга. Благодаря этому его отдельные мысли расширяются до мыслеобраза всего минерального мира. И этот мысле-образ есть отблеск праобраза всего минерального чувственного мира. Его можно найти в духовном мире как целое. — В царстве растений к внешнему воздействию одной вещи на другую присоединяются еще явления роста и размножения. Растение растет и воспроизводит существа, себе подобные. К тому, что человек встречает в минеральном царстве, здесь еще присоединяется жизнь. Простое размышление над этим фактом приводит к заключению, проливающему на него свет. Растение обладает силой давать самому себе живой облик и воспроизводить этот облик в существе, себе подобном. И посередине между бесформенным видом минеральных веществ, какими они встречаются нам в газах, в жидкостях и т. д., и живым обликом растительного мира, находятся формы кристаллов. В кристаллах мы можем искать переход от бесформенного минерального мира к живой способности творения форм в растительном царстве. — В этом внешне-чувственном процессе образования — в обоих царствах, в минеральном и растительном — надо видеть чувственное уплотнение чисто духовного процесса, который происходит, когда духовные зародыши трех верхних областей страны духов преобразуются в духо-облики нижних областей. Процессу кристаллизации, как его праобраз в духовном мире, соответствует переход от бесформенного духо-зародыша к принявшему облик образованию. Если этот переход уплотнится настолько, что в результате его могут воспринять чувства, тогда он является в чувственном мире как минеральный процесс кристаллизации. — Но так же и в растительной жизни есть принявший облик духо-зародыш. Но здесь в принявшем облик существе еще осталась живая способность образования формы. В кристалле духо-зародыш, при своем образовании, потерял способность формообразования. Он изжил себя в сформировавшемся облике. У растения есть облик и, кроме того, еще способность образования формы. Свойство духо-зародышей в верхних областях страны духов сохранилось в растительной жизни. Итак, растение есть облик, так же как и кристалл и, сверх того, еще формообразующая сила. Кроме формы, которую прасущества приняли в растительном облике, над ним работает еще одна форма, несущая отпечаток духо-существ из верхних областей. Но чувственно в растении воспринимаемо лишь то, что изживает себя в законченном облике; созидающие существа, которые дают жизненность этому облику в растительном царстве, чувственно невоспринимаемы. Чувственный глаз видит сегодня маленькую лилию и через некоторое время ее же, ставшую больше. Силы формообразования, которые произвели ее из первоначальной формы, этот глаз не видит. Это образующее сило-существо есть чувственно-невидимая деятельность (webende) часть в растительном мире. Духо-зародыши спустились на одну ступень ниже, чтобы действовать в царстве обликов, духовная наука может говорить об элементарных царствах. Если не имеющие никакого облика праформы (Urformen) обозначить как первое элементарное царство, то чувственно-невидимые сило-существа, работающие над ростом растений, принадлежат ко второму элементарному царству. — В животном мире к способностям роста и размножения присоединяются еще ощущение и влечение. Это проявления душевного мира. Существо, одаренное ими, принадлежит к этому миру, получает от него впечатления и производит на него воздействие. Каждое же ощущение, каждое вожделение, возникающие в животном существе, исходят из подоснов души животного. Облик устойчивее, чем ощущение или влечение. Можно сказать, что так же, как изменяющийся облик растения относится к неподвижной форме кристалла, относится и жизнь ощущений к более устойчивому живому облику. Растение в известной степени прорастает посредством силы, формирующей облик; в течение своей жизни оно постоянно присоединяет новые облики. Сначала оно пускает корень, затем листья, потом цветы и т. д. Животное является в завершенном облике и внутри него развивает изменчивую жизнь ощущений и влечений. И эта жизнь имеет свое бытие в душевном мире. Подобно тому, как растение есть то, что растет и размножается, так животное есть то, что ощущает и развивает свои влечения. Они являются для животного тем бесформенным, что постоянно развивается в новых формах. В конечном итоге их исходные процессы формирования находятся в высших областях страны духов. Но действуют они в мире душевном. Так, в животном мире к сило-существам, которые, как чувственно-невидимые, управляют ростом и размножением, присоединяются еще иные, которые спустились еще одной ступенью ниже в душевный мир. В животном царстве работниками, приводящими в действие ощущения и влечения, являются лишенные формы существа, которые облекаются в душевные оболочки. Они и есть истинные строители животных форм. Ту область, к которой они принадлежат, в Духовной науке можно обозначить как третье элементарное царство. — Человек, кроме этих, присущих растениям и животным, способностей снабжен еще и другими, дабы перерабатывать ощущения в представления и мысли и, мысля, управлять своими стремлениями. Мысль, которая в растении является как облик, в животном — как душевная сила, выступает в нем как сама мысль в своей собственной форме. Животное есть душа; человек есть дух. Духо-существо спустилось еще на одну ступень глубже. У животного оно душеобразующе. У человека оно вошло в сам чувственно-вещественный мир. Дух присутствует внутри человеческого чувственного тела. И потому, что он является в чувственной одежде, он может проявляться лишь как тот призрачный отблеск, каким является мысль по отношению к духо-существу. В человеке дух проявляется благодаря физическому организму мозга. — Но зато дух сделался также внутренней сущностью человека. Мысль есть форма, принимаемая в человеке бесформенным духо-существом, подобно тому, как в растении оно принимает облик, а в животном становится душой. Поэтому для человека, поскольку он есть мыслящее существо, нет особого, лежащего вовне, создающего его элементарного царства. Его элементарное царство работает в его чувственном теле. Лишь поскольку человек является существом, обладающим обликом и ощущением, над ним работают элементарные существа того же рода, как те, которые работают над растениями и животными. Но организм мысли вырабатывается в человеке из самой внутренней глубины его физического тела. В духовном организме человека, в его выработанной до степени совершенного мозга нервной системе, мы чувственно-наглядно имеем перед собой то, что работает в растениях и животных как внечувственное сило-существо. Это причина того, что в животном проявляется самочувствие, а в человеке — самосознание. В животном дух чувствует себя душой; он еще не постигает себя как дух. В человеке же дух познает себя как дух, хотя — познавая через физические условия — только как теневой отблеск духа, как мысль. В этом смысле тройственный мир расчленяется следующим образом: 1. Царство первообразных, лишенных формы существ (первое элементарное царство); 2. Царство существ, творящих облики (второе элементарное царство); 3. Царство душевных существ (третье элементарное царство); 4. Царство созданных обликов (облики кристаллов); 5. Царство, которое становится чувственно воспринимаемым в обликах, но над которым работают существа, творящие облики (царство растений); 6. Царство, которое становится чувственно воспринимаемым в обликах, но в котором кроме того действуют еще существа творящие облики и изживающие себя душевно (животное царство) и 7. Царство, в котором облики чувственно-воспринимаемы, в котором действуют и существа, творящие облики, и изживающие себя душевно, и в котором сам дух образуется в форме мысли внутри чувственного мира (царство человеческое).
Отсюда можно видеть, как связаны с духовным миром основные составные части живущего во плоти человека. Физическое тело, эфирное тело, ощущающее душевное тело и душу рассудочную надо рассматривать, как уплотнившиеся в чувственном мире праобразы страны духов. Физическое тело возникает оттого, что праобраз человека уплотняется настолько, что может проявляться чувственно. Согласно этому, физическое тело можно также назвать существом первого элементарного царства, которое уплотнилось настолько, что стало доступным чувственному восприятию. Эфирное тело возникает благодаря тому, что этот возникший вышеописанным образом облик сохраняется подвижным благодаря существу, которое простирает свою деятельность в чувственное царство, но само не может быть воспринято чувственно. Если бы мы захотели вполне определить это существо, то должны были бы сказать, что, прежде всего, оно берет свое начало из высших областей страны духов и затем во второй области преобразуется в праобраз жизни. Как праобраз жизни, оно действует в чувственном мире. Подобным же образом существо, которое строит ощущающее душевное тело, берет свое начало в высших областях страны духов, в третьей его области преобразуется в праобраз душевного мира и, как таковой, действует в чувственном мире. Душа же рассудочная образуется оттого, что праобраз мыслящего человека в четвертой области страны духов преобразуется в мысль и, в качестве таковой, непосредственно, как мыслящее существо действует в чувственном мире. — Таково место, занимаемое человеком в чувственном мире; так работает дух над его физическим телом, над его эфирным телом и над его ощущающим душевным телом. Так проявляется этот дух в душе рассудочной. — Итак, над тремя низшими членами человека работают и праобразы в форме существ, которые, в известном смысле, являются по отношению к нему внешними; в своей душе рассудочной он сам становится (сознательным) работником над самим собой. — И существа, которые работают над физическим телом, те же, что образуют и минеральную природу. Над его эфирным телом работают существа того же рода, как и в царстве растений; над его ощущающим душевным телом — подобные тем, которые чувственно невоспринимаемыми живут в животном царстве, но деятельность которых простирается на эти царства.
Так действуют сообща различные миры. Мир, в котором живет человек, есть выражение этой совместной работы.
***
При таком понимании чувственного мира таким образом открывается также и понимание существ иного рода, чем те, которые имеют свое бытие в описанных выше четырех царствах природы. Как пример таких существ, возьмем то, что называется духом народа (национальным духом). Он не проявляется непосредственно, чувственным образом. Он изживается в ощущениях, чувствах, склонностях и т. д., которые можно наблюдать как общие в пределах одного народа. Он есть существо, которое не воплощается чувственно, но подобно тому, как человек образует свое тело чувственно-воспринимаемым, так это существо образует свое тело из вещества душевного мира. Это душевное тело духа народа подобно облаку, в котором обитают члены народа, влияния которого проявляются в душах данных людей, но которое происходит не из самих этих душ. Тот, кто представляет себе дух народа не таким образом, для того он остается абстрактным мыслеобразом, без жизни и содержания, пустой абстракцией. — Подобное же можно было бы сказать и относительно того, что мы называем духом времени. Так наш духовный взор распространяется на многообразие иных, низших и высших существ, которые живут в окружающем человека мире, но не могут быть восприняты им чувственно. Обладающие же способностью духовного зрения могут воспринимать таких существ и могут их описывать. К низшим видам таких существ принадлежат все те, которых воспринимающие духовный мир называют саламандрами, сильфами, ундинами, гномами. Казалось бы нет надобности говорить, что такие описания не могут приниматься за отображение лежащей в их основании действительности. Будь они таковыми, то подразумеваемый под ними мир был бы вовсе не духовный, но грубо-чувственный. Они есть наглядное пояснение духовной действительности, изобразить которую возможно именно лишь таким образом через подобия. Когда тот, кто доверяет лишь одному чувственному зрению, относится к этим существам как к порождению дикой фантазии и суеверия, то это вполне понятно. Для чувственного глаза, конечно, они никогда не могут стать видимыми, ибо у них нет чувственного тела. Суеверие заключается вовсе не в том, что таких существ считают действительностью, а в том, что думают, что они проявляются чувственным образом. Существа подобного рода участвуют в строении мира, и с ними встречаешься тотчас же, как только вступаешь в высшие мировые области, закрытые для телесных чувств. — Суеверен не тот, кто видит в таких описаниях образы духовных реальностей, но тот, кто верит в чувственное бытие образов, а также тот, кто отвергает дух потому, что считает себя вынужденным отвергнуть чувственный образ. Надо упомянуть также и о тех существах, которые не нисходят до мира душ, но оболочка которых соткана лишь из образований страны духов. Человек воспринимает их, становится им сопричастен, когда он раскрывает для них духовное зрение и духовный слух. Благодаря такому раскрытию для человека становится понятным многое из того, что без этого он мог лишь созерцать, не понимая. Вокруг него становится светло; он видит причины того, что в чувственном мире отражается, как следствия. Он понимает то, что без этого духовного зрения он или совсем бы отрицал, или же по отношению к этому он принужден был бы удовольствоваться изречением: «На небе и земле есть многое, о чем не снилось вашей школьной мудрости». Люди, воспринимающие тоньше — в духовном смысле — начинают становиться беспокойными, когда предчувствуют вокруг себя иной, чем чувственный, мир, смутно воспринимают его и принуждены двигаться в нем ощупью, словно слепой среди видимых предметов. Лишь ясное познание этих высших областей бытия, полное понимания проникновение в то, что в них происходит, может действительно укрепить человека и привести его к его истинному назначению. Благодаря пониманию того, что скрыто для чувств, человек расширяет свое существо так, что свою жизнь до этого расширения он ощущает как «сновидения о виде».
VI. О МЫСЛЕФОРМАХ И О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ АУРЕ
Было сказано, что создания каждого из трех миров становятся реальностью для человека лишь тогда, когда у него есть способности или органы для их восприятия. Известные явления в пространстве человек воспринимает как световые явления лишь потому, что у него есть хорошо устроенный глаз. В какой мере то, что действительно есть, может раскрыться для данного существа, это зависит от его способности восприятия. Поэтому человек никогда не должен говорить: реально лишь то, что я могу воспринять. Может быть реальным многое, для восприятия чего у него отсутствуют органы восприятия. — Мир душ и страна духов так же реальны, даже в гораздо более высоком смысле реальны, чем чувственный мир. Правда, никакой чувственный глаз не может увидеть чувства, представления, однако они реальны. И так же, как при посредстве своих внешних чувств человек, как восприятие, имеет перед собой телесный мир, так для его духовных органов становятся восприятиями чувства, порывы, инстинкты, мысли и т. д. Точно так же, как, например, пространственные явления могут быть восприняты чувственным глазом как цветовые явления, так и вышеупомянутые душевные и духовные явления могут благодаря внутренним чувствам стать восприятиями, аналогичными чувственным цветовым явлениям. Вполне понять, в каком смысле это сказано, может впрочем лишь тот, кто стал на описанный в последующей главе путь познания, и благодаря этому развил в себе свои внутренние чувства. Для него становятся сверхчувственно видимыми душевные явления в окружающем его душевном мире и духовные явления в духовной области. Чувства, которые он переживает в другом существе, для него излучаются от чувствующего существа словно световые явления; мысли, на которые он обращает свое внимание, подобны волнам в духовном пространстве. Для него мысль человека, относящаяся к другому человеку, не является чем-то невоспринимаемым, но является воспринимаемым процессом (Vorgang). Содержание мысли, как таковое, живет только в душе мыслящего; но в духовном мире это содержание вызывает воздействия. Эти воздействия являются для духовного взора воспринимаемым процессом. Как действительная реальность, струится мысль от одного человеческого существа, устремляясь к другому. И то, как эта мысль воздействует на другого, переживается в духовном мире, как воспринимаемое явление. Таким образом, для того, чьи духовные чувства открыты, физически воспринимаемый человек есть лишь часть всего человека. Этот физический человек становится средоточием душевных и духовных излияний. Можно лишь дать намек на тот богатый, разнообразный мир, который раскрывается здесь перед видящим. Например, человеческая мысль, которая иначе живет лишь в мыслительном понимании слушающего, является как духовно воспринимаемое, красочное явление. Его окраска соответствует характеру мысли. Мысль, которая возникает из чувственного порыва человека, имеет иную окраску, чем мысль, направленная на служение чистому познанию, благородной красоте или вечному добру. В красных цветовых оттенках проносятся через мир душ мысли, порождаемые чувственной жизнью***. В прекрасном светло-желтом цвете является мысль, которой мыслитель поднимается к высшему познанию. Дивным, розово-алым сияет мысль, исходящая из полной самоотвержения любви. Как содержание мысли, так и большая или меньшая ее определенность находит выражение в ее сверхчувственной форме проявления. Точная мысль мыслителя является, как образование с определенными очертаниями; спутанное представление выступает как расплывчатое, облачное образование.
И душевное и духовное существо человека является, таким образом, как сверхчувственная часть всего человеческого существа.
Воспринимаемые «духовным» оком сияющие вокруг физического человека и обволакивающие его наподобие облака (как бы в форме яйца) красочные явления есть человеческая аура. Величина этой ауры различна у различных людей. Но все же — в среднем — можно представить, что весь человек вдвое длиннее и в четыре раза шире, чем физический человек.
В ауре волнуются самые разнообразные оттенки цветов. И это волнообразное движение есть верное изображение внутренней жизни человека. Отдельные цветовые оттенки так же изменчивы, как она. Но известные пребывающие свойства: таланты, привычки, свойства характера также выражаются в пребывающих основных красочных тонах.
У людей, которые пока еще далеки от переживаний «пути познания», описанного в последующей главе этой книги, могут возникать недоразумения о сущности того, что описано здесь как «аура». Можно представить себе, будто описанное здесь как «цвета», находится перед душой так же, как физический цвет пред глазом. Но подобный «душевный цвет» был бы ни чем иным как галлюцинацией. Духовная наука не имеет ничего общего с галлюцинациями. И во всяком случае не они подразумеваются в данном здесь описании. К верному представлению приходят, когда имеют в виду следующее. В физическом цвете душа переживает не только чувственное впечатление, но в нем есть и душевное переживание. Это душевное переживание иное, когда душа — через глаз — воспринимает желтую, иное, когда она воспринимает синюю поверхность. Назовем это переживание «жизнью в желтом» или «жизнью в синем». Теперь душа, которая вступила на путь познания, испытывает подобные «переживание в желтом» по отношению к активным душевным переживаниям других существ; «переживание в синем» — по отношению к самоотверженным душевным настроениям. Существенно не то, что «видящий», когда он представляет себе другую душу, так же видит «синее», как он видит это «синее» в физическом мире, но что он имеет переживание, которое дает ему право назвать представление «синим», подобно тому, как физический человек называет «синим», например, занавес. И далее существенно, что «видящий» сознает, что этим своим переживанием он находится в переживании, свободном от телесного, так что получает возможность говорить о ценности и о значении жизни души в мире, восприятие которого не передается посредством человеческого тела. Если и надо непременно сообразоваться с этим смыслом изложения, то все же для «видящего» является само собой разумеющимся говорить о «синем», «желтом», «зеленом» и т. д. в «ауре».
Аура бывает очень различна, сообразно различным темпераментам и душевным задаткам людей; а также различна сообразно степеням духовного развития. У человека, который всецело предается своим животным побуждениям, совсем иная аура, чем у того, кто много живет мыслью. Существенно различается аура религиозно настроенной натуры от ауры такой, которая всецело отдается обыденным переживаниям дня. Сверх того, в ауре находят свое выражение все сменяющиеся настроения, все склонности, радости и горести.
Чтобы научиться понимать значение цветовых оттенков, необходимо сравнить друг с другом ауры душевных переживаний различного рода. Возьмем сначала душевные переживания, проникнутые сильно выраженными аффектами. Их можно разделить на два различных рода, на такие, при которых душу к этим аффектам влечет преимущественно животная природа, и на такие, которые принимают более утонченную форму, так сказать, находятся под сильным влиянием размышления. При переживаниях первого рода ауру в определенных местах пронизывают преимущественно коричневые и красновато-желтые цветовые потоки всех оттенков. При переживаниях с более утонченными аффектами в тех же местах ауры проступают оттенки более светлого красно-желтого и зеленого цветов. Можно заметить, что по мере усиления интеллекта все чаще появляются зеленые цвета. Люди очень умные, но занятые всецело удовлетворением своих животных побуждений, обнаруживают много зеленого цвета в своей ауре. Но этот зеленый цвет будет всегда в большей или меньшей степени иметь налет коричневого или коричнево-красного цвета. У неинтеллигентных людей большая часть их ауры пронизана коричнево-красными, или даже темно-кроваво-красными потоками.
Существенно иной, чем при таких состояниях аффекта, является аура при спокойном, взвешивающем, вдумчивом душевном настроении. Коричневые и красноватые тона отступают и наружу выступают различные оттенки зеленого. При напряженном мышлении аура имеет успокоительно действующий зеленый основной тон. Так выглядят преимущественно те натуры, о которых можно сказать: они не теряются ни при каких жизненных обстоятельствах.
При самоотверженных душевных настроениях выступают синие красочные тона. Чем больше жертвует человек своим Я для служения какому-нибудь делу, тем значительнее становятся синие тона. Здесь тоже встречаются два совсем различных рода людей. Есть натуры, которые не привыкли развертывать свою силу мышления, пассивные души, которые как бы не имеют ничего, что они могли бы бросить в поток мировых событий, кроме своего «доброго чувства». Их аура сияет прекрасным синим цветом. Такова же она и у многих самоотверженных религиозных натур. Подобную же ауру имеют сострадательные души и те, кто охотно проводит жизнь в благотворительности. Если же эти люди сверх того еще и интеллигентны, тогда чередуются синие и зеленые потоки или же синее само принимает зеленоватый оттенок. Отличительное свойство активных душ, в противоположность пассивным, состоит в том, что их синева изнутри наружу пронизана светлыми тонами. Изобретательные натуры, которые имеют плодотворные мысли, излучают, точно из некоторого его внутреннего центра, светлые красочные тона. В высокой степени это наблюдается у тех личностей, которых называют «мудрыми», и именно у тех, которые исполнены плодотворных идей. Вообще все, что указывает на духовную активность, имеет скорее вид лучей, распространяющихся изнутри, тогда как все, что берет начало из животной жизни, имеет форму неправильных облаков, которые проходят сквозь ауру.
Сообразно тому, служат ли представления, исходящие из активности души, своим собственным животным порывам, или идеальным деятельным (sachlicher) интересам — соответствующие аурические образования проявляют различные тона. Изобретательная голова, все свои мысли направляющая на удовлетворение своих чувственных страстей, являет темно-иссиня-красные оттенки; напротив, та, что бескорыстно отдает свои мысли интересам дела — дает светло-красно-синие цвета. Жизнь в духе, сопутствуемая благородной самоотверженностью и способностью самопожертвования, сказывается розово-красными или светло-фиолетовыми цветами.
Но не только основное настроение души, но и мимолетные аффекты, настроения и иные внутренние переживания проявляют в ауре свои цветовые волны. Внезапный взрыв сильного гнева порождает красные волны; оскорбленное чувство чести, которое проявляется во внезапном возмущении, можно воспринять в виде темно-зеленых облаков. — Но цветовые явления возникают не только в виде неправильных облачных образований, они проявляются также в виде определенно очерченных, правильно сформированных фигур. Например, замеченный у человека приступ страха виден в его ауре сверху донизу, как волнистые полосы синего цвета с красновато-синим отсветом. У лица, в котором заметно напряженное ожидание какого-нибудь события, можно видеть беспрестанно проходящие в ауре красно-синие полосы в виде радиусов, идущих изнутри наружу.
При наличии точного духовного восприятия заметно каждое ощущение, приходящее к человеку извне. В ауре людей, которые сильно волнуются от каждого внешнего впечатления, постоянно вспыхивают маленькие красновато-синие точки и пятнышки. У людей, не обладающих живостью чувства, эти пятнышки имеют оранжево-желтую или же красивую желтую окраску. Так называемая «рассеянность» выявляется в синеватых, переходящих в зеленое пятнах более или менее изменчивой формы.
Для более высокоразвитого «духовного видения», в этой, лучащейся вокруг человека и омывающей (umflutend) его «ауре» различимы три рода цветовых явлений. Сначала здесь видны такие цвета, которые более или менее носят характер непроницаемости и тусклости. Однако, если мы станем сравнивать эти краски с теми, которые видит наш физический глаз, эти краски покажутся скользящими и прозрачными. Внутри же самого сверхчувственного мира они делают заполняемое ими пространство сравнительно непроницаемым; они заполняют его как бы туманными образованиями. — Второй род цветов, это те, которые как бы всецело являются светом. Они просветляют пространство, которое они заполняют. Благодаря им это пространство само становится световым пространством. Цветные явления третьего рода совершенно отличны от двух предыдущих. А именно, они имеют сияющий, сверкающий, искрящийся характер. Они не просто пронизывают сиянием пространство, ими заполняемое, они заливают его лучами и сиянием. В этих цветах есть нечто деятельное, в самом себе подвижное. Другие имеют нечто в самом себе спокойное, лишенное блеска. Эти же, напротив, как бы постоянно рождаются вновь из самих себя. — Первые два рода красок как бы заполняют пространство тонкой жидкостью, которая спокойно в нем пребывает; третий заполняет его постоянно воспламеняющейся жизнью, неустанным движением.
Эти три рода красок не расположены в человеческой ауре непременно одна возле другой, они не находятся исключительно в отделенных друг от друга частях пространства; но они пронизывают друг друга самым разнообразным способом. В одном месте ауры можно видеть все три рода красок, перемешивающихся друг с другом, как возможно одновременно видеть и слушать какое-нибудь физическое тело, например, колокол. Оттого аура становится необычной сложным явлением. Ибо, собственно говоря, приходится иметь дело с тремя находящимися одна внутри другой, проникающими одна другую аурами. Но в этом можно разобраться, если попеременно устремлять свое внимание на одну из этих трех аур. При этом в сверхчувственном мире делают нечто подобное тому, как, например, в чувственном мире закрывают глаза, чтобы вполне отдаться впечатлению музыкального произведения. «Видящий» соответственно имеет три рода органов для трех родов цветов. И для того, чтобы наблюдать без помехи, он может открывать для впечатлений один или другой род органов и закрывать остальные. — У «видящего» может быть вообще сперва развит лишь один род органов для восприятия цветов первого рода. Тогда он может увидеть лишь одну ауру; две другие остаются для него невидимыми. Точно так же кто-нибудь может обладать способностью восприятия первых двух родов, третьего же не воспринимает совсем.— Более высокая ступень «дара ясновидения» состоит в том, что человек может наблюдать все три ауры и, в целях изучения, направлять свое внимание попеременно на одну или другую.
Троякая аура есть сверхчувственно видимое выражение существа человека. В ней находят свое выражение три члена: тело, душа и дух.
Первая аура есть зеркальное отражение влияния, которое оказывает на душу человека тело; вторая обозначает собой собственную жизнь души, которая поднялась над тем, что непосредственно возбуждает чувство, но еще не посвятила себя служению вечному; третья отражает в себе то господство, которое приобрел над преходящим человеком вечный дух. Когда, — как здесь, — даются описания ауры, то нужно отметить, что эти вещи трудны не только для наблюдения, но, главным образом, для описания. Поэтому никто не должен в этих описаниях видеть что-либо иное, кроме побуждения.
Таким образом, особенность душевной жизни выражается для «видящего» в свойствах ауры. Если ему встречается душевная жизнь, которая всецело предана преходящим чувственным порывам, вожделениям и мгновенным внешним возбуждениям, тогда он видит первую ауру в самых кричащих красочных тонах; напротив, вторая лишь слабо выражена. В ней видны лишь скудные красочные образования; третья же едва намечена. Лишь то там, то здесь появляется сверкающая цветовая искорка, указывающая, что и при таком душевном настроении в человеке живет вечное, как задаток, но, что оно оттесняется вышеуказанным влиянием чувственного. — Чем больше человек отстраняет от себя свою преданную порывам натуру, тем менее навязчивой становится первая часть ауры. Вторая часть ауры все более и более увеличивается и все совершеннее наполняет своей сияющей силой цветовое тело, внутри которого обитает физический человек. А по мере того, как человек становится все больше «служителем вечного», проявляется дивная третья аура, та часть, которая свидетельствует о том, в какой мере человек является гражданином духовного мира. Ибо Божественное Я излучается через эту часть человеческой ауры в земной мир. Поскольку люди являют эту ауру, постольку они — светочи, посредством которых Божество освещает этот мир. Этой частью ауры они показывают, насколько они научились жить не для себя, но для вечной истины, благородной красоты и добра; насколько победой над своим ограниченным «Я» они достигли возможности принести себя в жертву на алтарь великой мировой деятельности.
Так отражается в ауре то, что сделал из себя человек в течение своих воплощений.
Во всех трех частях ауры находятся цвета самых разнообразных оттенков. Но характер этих оттенков меняется сообразно степени развития человека. — В первой части ауры можно видеть неразвитую жизнь инстинктов во всех оттенках от красного до синего. Тут эти оттенки имеют мутный, неясный характер. Навязчиво-красные оттенки указывают на чувственные вожделения, на плотские похоти, на жажду наслаждения нёба и желудка. Зеленые оттенки заметны здесь преимущественно у тех низших натур, которые склонны к тупости, к равнодушию, которые жадно предаются каждому наслаждению, но все же боятся усилий, необходимых для их удовлетворения. Там, где страсти сильно стремятся к какой-либо цели, для достижения которой еще не хватает приобретенных способностей, выступают коричневато-зеленые и желтовато-зеленые аурические цвета. Некоторые условия современной жизни особенно способствуют развитию ауры именно этого рода.
Личное чувство самости, коренящееся всецело в низших влечениях и представляющее, таким образом, самую низшую ступень эгоизма, выражается в мутно-желтых, вплоть до коричневого, оттенках. Но ясно, что и преданная инстинктам животная жизнь тоже может принимать радостный характер. Существует чисто природная способность к самопожертвованию, уже в высокой степени встречающаяся в животном царстве. В природной материнской любви это проявление животного инстинкта находит свое прекраснейшее завершение. Эти самоотверженные природные порывы выражаются в первой ауре в светло-красноватых до розово-красных цветовых оттенках. Малодушный страх, пугливость перед чувственными впечатлениями проявляются в ауре коричнево-синими или серо-синими цветами.
Вторая аура обнаруживает опять-таки самые различные цветовые градации. Образования коричневого и оранжевого цвета указывают на сильно развитее чувство самости, гордость и честолюбие. Также и любопытство выражается в красно-желтых пятнах. Светлый желтый цвет отражает ясное мышление и интеллигентность; зеленый служит выражением понимания жизни и мира. Дети, которые легко схватывают, имеют много зеленого в этой части своей ауры. Хорошая память выявляется во второй ауре «зелено-желтым». Розово-красный цвет указывает на благожелательное, исполненное любви существо; синий — знак благочестия. Чем больше благочестие приближается к религиозному углублению, тем больше синее переходит в фиолетовое. Идеализм и серьезное отношение к жизни, в высшем значении этого слова, видимы как индиго синий цвет.
Основные цвета третьей ауры суть желтый, зеленый и синий. Светло-желтое проявляется, когда мышление исполнено высоких, всеобъемлющих идей, познающих частное исходя из целого божественного порядка мироздания. Когда мышление интуитивно и совершенно очищено от чувственных представлении, это желтое имеет золотистый отблеск. Зеленое выражает любовь ко всем существам; синее есть знак самоотверженного самопожертвования ради всех существ. Если эта способность к самопожертвованию вырастает до сильной воли, выражающейся в деятельном служении миру, тогда синее просветляется до светло-фиолетового. Если, несмотря на высокоразвитую душевную сущность, как последние остатки личного эгоизма, еще остаются гордость и честолюбие, рядом с желтыми оттенками появляются такие, которые переходят в оранжевый. — Надо заметить еще, что в этой части ауры цвета очень отличны от тех оттенков, которые человек привык видеть в чувственном мире. Здесь «видящему» являются такая красота и величие, с которыми не сравнимо ничто в обыкновенном мире. — Об этом описании «ауры» не может верно судить тот, кто не полагает главной ценности в том, что под «видением ауры» подразумевается расширение и обогащение того, что воспринято в физическом мире. Расширение, цель которого познать ту форму жизни души, которая имеет духовную реальность и вне чувственного мира. Это описание не имеет ничего общего с истолкованием характера или мыслей человека, исходящим из ауры, воспринятой как галлюцинация. Он хочет расширить познание в сторону духовного мира и не хочет иметь ничего общего с сомнительным искусством толкования человеческих душ на основании их аур.
__________
* Слова радость (Lust) и печаль (Unlust) можно перевести е как удовольствие и неудовольствие (Прим. ред.).
** Из сказанного выше о трудностях словесного выражения само собой понятно, что такие обозначения как «замыслы» (Absichten) подразумеваются тоже лишь как «подобия». О восстановлении старого «учения о целесообразности» здесь не мыслится.
*** Данные здесь объяснения, естественно, подвергнутся сильнейшим недоразумениям. Поэтому в этом новом издании необходимо в конце совсем кратко вернутся к ним в отдельном примечании. (Сравн. с помещенными в конце книги отдельными примечаниями и дополнениями). |