Сайт «Антропософия в России»


 Навигация
- Главная страница
- Новости
- Антропософия
- Каталог файлов
- Поиск по сайту
- Наши опросы
- Антропософский форум

 Антропософия
GA > Сочинения
GA > Доклады
Журнал «Антропософия в современном мире»
Конференции Антропософского общества в России
Общая Антропософия
Подиум Центра имени Владимира Соловьёва
Копирайты

 Каталог файлов
■ GA > Сочинения
■ GА > Доклады

 Поиск по сайту


 Антропософия
Начало раздела > GA > Сочинения > Теософия

Три мира


Образование духа в «стране духов» происходит бла­годаря тому, что человек постепенно вживается в раз­личные области этой страны. Его собственная жизнь в постепенной последовательности сливается с этими областями; он воспринимает на время их свойства. Тем самым они проникают его существо своим сущест­вом, для того, чтобы первое, усиленное вторым, могло действовать в земном. — В первой области «страны ду­хов» человек окружен духовными праобразами земных вещей. В течение земной жизни он ведь учатся по­знавать лишь тени этих праобразов, которые постига­ются им в его мыслях. То, что на земле лишь думает­ся, то в этой области переживается. Человек странствует среди мыслей; но эти мысли суть реальные суще­ства. То, что в течение земной жизни он воспринял своими чувствами, то теперь действует на него в своей мыслеформе. Но мысль является не как тень, скрыва­ющаяся за вещами, она становится полной жизни реальностью, которая рождает вещи. Человек как бы находится в мастерской мысли, в которой образуются и формируются земные вещи. Ибо в «стране духа» все есть полная жизни деятельность и подвижность. Здесь за работой мир мыслей, как мир живых существ, творящих и образующих. Здесь видно, как создается то, что было пережито нами в земном бытии. Подобно тому, как в физическом теле как действительность мы переживаем чувственные вещи, так теперь, будучи ду­хом, мы переживаем как действительность духовные образующие силы. Среди мысле-существ, которые нахо­дятся здесь, существует и мысль собственной физиче­ской телесности. Чувствуешь себя оторванным от нее. Как сопринадлежную себе ощущаешь одну лишь ду­ховную сущность. И когда, как бы в воспоминании, мы воспринимаем сброшенное тело уже более не как физи­ческое, а как мысле-существо, тогда наглядно насту­пает его сопринадлежность внешнему миру. Его учат­ся рассматривать как нечто, принадлежащее ко внеш­нему миру, как некий член этого внешнего мира. Сле­довательно, свою телесность уже больше не отделяешь от остального внешнего мира как нечто более близкое самому себе. Чувствуешь единство во всем внешнем мире, включая а него собственные телесные воплоще­ния. Здесь собственные воплощения сливаются воеди­но со всем остальным миром. Итак, здесь смотришь на праобразы физическо-телесной действительности, как на единство, к которому принадлежал и сам. Бла­годаря этому, путем наблюдения постепенно научаешь­ся узнавать свое сродство, свое единство с окружаю­щим миром. Научаешься говорить ему: то, что прости­рается здесь вокруг тебя, это был ты сам. — Но это одна из основных мыслей древнеиндийской мудрости Веданты. «Мудрый» уже в течение своей земной жизни усваивает то, что другие переживают после смерти, а именно понимание мысли, что он сам находится в срод­стве со всеми вещами, мысли: «это — ты». В земной жизни, это идеал, к которому может стремиться жизнь мысли: в «стране духов» это есть непосредственный факт, становящийся для нас все яснее и яснее путем духовного опыта. — И сам человек в этой стране на­чинает все более и более сознавать, что своим дейст­вительным существом он принадлежит к миру духов. Он воспринимает себя, как дух среди духов, как одно­го из членов Перводуха (Urgeist), и сам чувствует в себе Слово Перводуха: «Я есмь Перводух». (Мудрость Веданты говорит: «Я есмь Брахман», т. е. я принадле­жу, как член, к тому Первосуществу, из которого про­исходят все существа). — Мы видим: то что в земной жизни воспринимается как туманная мысль, и куда устремляется всякая мудрость, то в «стране духов» переживается непосредственно. Да и думаем мы об этом в течение земной жизни именно потому, что это явля­ется фактом в духовном бытии.

Таким образом, во время своего духовного бытия человек, как бы извне, с более высокой точки зрения, видит отношения и факты, среди которых он стоит в течение своей земной жизни. И в самой нижней обла­сти «страны духов» так живет он по отношению к земным соотношениям, которые непосредственно свя­заны с физической телесной действительностью. — На земле человек рождается в определенной семье, в определенном народе; он живет в определенной стра­не. Всеми этими соотношениями определяется его земное бытие. Он находит себе того или иного друга потому, что так складываются обстоятельства в физи­ческом мире. Он занимается теми или иными делами. Все это определяет его земные условия жизни. И все это — в течение его жизни в первой области «страны духов», выступает ему навстречу, как живое мысле-существо. Он, в некотором роде, вновь переживает все это. Но он переживает все это с деятельно-духовной стороны. Любовь к семье, которую он проявил, друж­ба, которую он выказывал, оживают в нем изнутри; и его способности усиливаются в этом направлении. Крепнет то, что действует в человеческом духе как си­ла семейной, дружеской любви. Оттого позднее он, в этом отношении, вступает в земное существование бо­лее совершенным человеком. — В известной степени, это — повседневные отношения земной жизни, которые, подобно плодам, зреют в самой нижней области «страны духов». И то в человеке, что своими интере­сами целиком погружено в эти повседневные отноше­ния, будет чувствовать свое сродство с этой областью самую долгую часть своей духовной жизни в промежу­тке между двумя воплощениями. — Людей, с которыми жил в физическом мире, вновь обретают в ду­ховном мире. Точно так же, как отпадает от души все то, что было ей свойственно благодаря физическому телу, так и связь, соединявшая в физической жизни душу с душой, освобождается от условий, имеющих значение и действие лишь в физическом мире. Но все то, чем душа была для другой души в физической жиз­ни, продолжается и за смертью, в духовном мире. Естественно, что слова, созданные для физических со­отношений, лишь неточно могут передавать, то, что происходит в духовном мире. Но поскольку принима­ешь это во внимание, можно признать вполне правиль­ным, когда говорят: те души, которые в физическом мире принадлежали друг другу, вновь находят друг друга в духовном мире, дабы там соответствующим образом продолжать свою совместную жизнь. — Сле­дующая область есть та, в которой всеобщая жизнь земного мира струится как мысле-существо, как текучий элемент «страны духов». Пока мир наблюда­ется в физическом воплощении, жизнь является привя­занной к отдельным живым существам. В «стране ду­хов» она освобождена от этого и протекает, подобно крови жизни, через всю страну. Она является там жи­вым единством, разлитым во всем. В течение земной жизни человеку является только лишь отблеск этого. И он выражается в каждой форме почитания, которое человек несет навстречу Цельности, Единству и Гар­монии мира. Религиозная жизнь людей происходит от этого отблеска. Человеку становится ясно, насколько всеобъемлющий смысл бытия лежит не в преходящем, не в единичном. Он смотрит на это преходящее как на «подобие» и отображение вечного, гармонического Единства. С благоговением и почитанием взирает он на это Единство. Ему приносит он в дар обряды религи­озного культа. — В «стране духов» является не от­блеск, но истинный облик, как живое мысле-существо. Здесь человек может действительно соединиться с тем Единством, которое он чтил на земле. В этой области выступают наружу плоды религиозной жизни и всего, что связано с ней. Человек учится теперь из духовного опыта познавать, что его отдельная судьба не должна быть оторванной от общности, к которой он принадлежит. Здесь образуется способность познавать себя как члена целого. Религиозные ощущения все, что уже в жизни стремилось к чистой, благородной морали, будет, в течение большей части духовного промежуточного состояния, черпать силу из этой об­ласти. И человек воплотится вновь с возросшими способностями в этом направлении.

Между тем, как в первой области находишься вместе с душами, с которыми был связан в предыдущей физической жизни посредством самых тесных связей, возможных в физическом мире, во второй об­ласти вступаешь в область всех тех, с которыми чув­ствовал себя единым в более широком смысле: благо­даря общему почитанию, общему исповеданию и т. д. Надо заметить, что духовные переживания предшествовавших областей остаются в силе и в последующих. Так, человек не отрывается от созданных семьей дружбой и т. д. связей, когда он вступает в жизнь второй области и последующих областей. — А также области «страны духов» не лежат как «отделения» одна вне другой; они взаимно проникают одна другую, и человек переживает себя в новой области не пото­му, что он, в какой-либо форме, внешне «вступил» в нее, но потому, что в самом себе он достиг внутрен­них способностей воспринимать то, в пределах чего он раньше был не воспринимающим.

Третья область «страны духов» содержит в себе праобразы душевного мира. Все, что живет в этом мире, является здесь как живое мысле-сушество. Здесь находишь праобразы вожделений, желаний, чувств и т. д. Но здесь, в мире духа, к душевному уже не примешивается ничего от себялюбия. Так же, как во второй области вся жизнь, так в этой, третьей, области все желание, страсть, вся радость и печаль образуют одно единство. Страсть, желание других не отличаются от моей страсти, от моего желания. Ощущения и чувства всех существ составляют один общим мир, который заключает в себе и окружает собой все остальное, так же как наша физическая воздушная сфера окружает землю. Эта область есть как бы атмосфера «страны духов». Здесь приносит свои плоды все то, что человек сделал в земной жизни в служении общности, в бескорыстной отдаче себя другим людям. Ибо благодаря этому служению, благодаря этому самопожертвованию он жил в отблеске третьей обла­сти «страны духов». Великие благодетели человечест­ва, натуры, полные самопожертвования, те, что совер­шают великие подвиги на общественном поприще, при­обрели свои способности в этой области, после того, как в течение предшествовавших воплощений они при­обрели себе возможность особого сродства с этой об­ластью.

Ясно, что три вышеописанные области «страны ду­хов» стоят в известном соотношении к мирам, стоя­щим ниже их, к физическому и душевному миру. Ибо они содержат в себе праобразы, живые мысле-существа, которые в этих мирах получают телесное или душевное бытие. Только четвертая область уже явля­ется «чистой страной духов». Но и эта область не тако­ва еще в полном смысле этого слова. Она отличается от трех нижних областей тем, что в них встречаются праобразы тех физических и душевных отношений, которые человек находит в физическом и душевном мирах до того, как сам он начнет работать в этих ми­рах. Обстоятельства повседневной жизни связаны с вещами и существами, которые человек находит в ми­ре; преходящие вещи этого мира направляют его взо­ры к их вечной первооснове; и те его собратья по тво­рению, которым человек посвящает свое бескорыстное чувство, явились в мир не через него. Но через него явились в мир создания искусств и наук, техники, го­сударственности и т. д., короче, все то, что он вопло­щает в мире как оригинальные творения своего духа. Без его содействия в мире не было бы физических отпечатков всего этого. В четвертой области «страны духов» и находятся праобразы этих чисто человече­ских творений. — Что в течение своей земной жизни человек творит в области научных изобретений, худо­жественных идей и образов, замыслов техники, — при­носит свои плоды в этой четвертой области. Из этой области поэтому черпают художники, ученые, великие изобретатели свои импульсы во время своего пребыва­ния в «стране духов», и здесь возвышается их гений, чтобы в новом воплощении в более сильной степени содействовать дальнейшему развитию человеческой культуры. — Не следует представлять себе, что эта четвертая область «страны духов» имеет значение лишь для особо выдающихся людей. Она имеет значение для всех людей. Все то, что в физической жизни интересует человека сверх сферы обыденной жизни, желания и воления, имеет свой первоисточник в этой области. Если бы человек не проходил через нее в пе­риод между смертью и новым рождением, то в следу­ющей жизни у него не было бы интересов к общечеловеческому, выходящих за узкий круг личной жиз­ни. — Выше было сказано, что и эта область не мо­жет быть названа в полном смысле «чистой страной духов». Это происходит потому, что в духовном бытии людей играет роль также и состояние культурного развития, в котором они оставили землю. В «стране духов» они могут вкушать плоды лишь того, что они могли совершить по своим личным талантам, и сооб­разно степени развития народа, государства и т. д., в котором они родились.

В еще более высоких областях «страны духов» че­ловеческий дух освобождается от всех земных оков. Он возносится в «чистую страну духов», где он пере­живает те замыслы и цели, которые поставил себе дух земной жизнью. Все то, что уже осуществилось в мире, дает бытие высшим целям и замыслам лишь в более или менее слабом отпечатке. Каждый кристалл, каж­дое дерево, каждое животное и все, осуществленное в области человеческого творчества — все это дает лишь отпечатки того, что предначертывает дух. И человек в течение своих воплощений соприкасается лишь с этими несовершенными отблесками совершенных за­мыслов и целей. Таким образом в границах одного из своих воплощений сам человек может стать лишь по­добным отпечатком предначертанному ему в царстве духа. То чем он сам как дух, собственно является в «стране духов», это обнаруживается поэтому лишь тогда, когда в промежутке между двумя воплощения­ми он поднимается в пятую область «страны духов». То, чем он является здесь, это есть действительно он сам. Это есть то, что в многообразных воплощениях получает внешнее бытие. В этой области истинное Я человека может свободно изживаться во все стороны. И это Я (Selbst) и есть то, что как единое все вновь появляется при каждом воплощении. Это Я приносит с собой способности, образовавшиеся в нижних областях «страны духов». Следовательно, оно переносит плоды прежних жизней в жизни последующие. Это есть носитель результатов прошлых воплощений.

Итак Я (Selbst), когда оно живет в пятой области «страны духов», находится в царстве замыслов и це­лей. Подобно тому, как архитектор на несовершенст­вах, которые обнаружились у него, учится и берет для своих новых планов лишь то, что из этих несовер­шенств он смог превратить в совершенства, так и Я в пятой области отбрасывает из результатов своих прежних жизней все то, что связано с несовершенства­ми нижних миров, и оплодотворяет замыслы «страны духов», с которыми оно живет отныне, результатами своих прежних жизней. — Ясно, что сила, которую можно черпать из этой области, будет зависеть от того, насколько Я, в течение своего воплощения, при­обрело себе такие результаты, которые могут быть приняты в мире замыслов. Я, которое в течение зем­ного бытия стремилось осуществить замыслы духа пу­тем оживленной умственной жизни или путем мудрой деятельной любви, достигает больших прав на эту об­ласть. Но то, которое было всецело поглощено повсе­дневными отношениями, которое жило исключительно в преходящем, оно не посеяло семян, которые могут сыграть какую-нибудь роль в замыслах вечного строя Вселенной. Лишь то немногое, выходящее за пределы повседневных интересов, что было совершено им, мо­жет раскрыться как плод в этих верхних областях «страны духов». Но не надо думать, что здесь имеется, ввиду главным образом что-либо такое, что приносит «земную славу» или что-либо подобное. Нет, важно как раз то, что и в самом небольшом круге жизни приво­дит к сознанию, что для вечного становления бытия все имеет свое значение. Надо привыкнуть к мысли, что в этой области человек должен судить иначе, чем он это может делать в физической жизни. Если он, напри­мер, приобрел лишь немногое, что родственно этой пя­той области, то в нем возникает стремление запечат­леть в себе для следующей физической жизни импульс, который заставляет эту жизнь протечь таким образом, что в его судьбе (карме) выступает соответствующее действие этого недостатка. То, что затем в следующей земной жизни, с точки зрения этой жизни, представляется как горестная судьба — на которую, быть может, даже сильно сетуют, в этой области «страны духов» человек находит это как вполне необходимое для него. — Так как в пятой области человек живет в своем собственном Я, то он выведен также из всего того, что в течение воплощений обволакивает его из низших миров. Он является тем, чем он всегда был и всегда будет в течение своих воплощений. Он живет во власти замыслов, заложенных в эти воплощения, которые он внедряет в свое собственное Я. Он огляды­вается назад на свое собственное прошлое, и чувству­ет, что все, что он пережил в нем, будет вложено в за­мыслы, которые ему предстоит осуществить в будущем. Вспыхивает род воспоминания о своих прежних жиз­нях и пророческое прозрение будущих. Видишь: то, что выше было названо «Самодухом», поскольку он развит, живет в этой области в соответствующей ему действительности. Он образуется и готовится к тому, чтобы в новом воплощении для него явилась возмож­ность осуществления духовных замыслов в земной дей­ствительности.

Если этот «Самодух» в течение ряда пребываний в «стране духов» развился настолько, что может вполне свободно двигаться в этой стране, тогда он бу­дет все больше и больше искать здесь свою истинную родину. Жизнь в духе сделается ему так же близка, как земному человеку жизнь в физической действи­тельности. Отныне точки зрения мира духов становят­ся тем мерилом, которое он более или менее созна­тельно или бессознательно усваивает в течение следу­ющих земных жизней. Я (Selbst) может чувствовать себя членом божественного мирового строя. Границы и законы земной жизни не касаются его в его внутреннейшей сущности. Из духовного мира приходят к нему силы для всего, что он творит. Но духовный мир есть единство. Тот, кто живет в нем, знает, как вечное творило прошедшее; и исходя из вечного, он может определить направление для будущего. Взгляд на прошедшее расширяется до совершенного. Человек, достигший этой ступени, сам намечает себе цели, ко­торые он должен достигнуть в следующих воплощени­ях. Из «страны духов» он влияет на свое будущее для того, чтобы оно свершалось в духе истинного и духовного. Человек в течение промежуточного состояния между двумя воплощениями пребывает в присутствии всех тех высоких существ, перед очами которых Бо­жественная Мудрость лежит без покровов. Ибо он до­стиг той ступени, на которой он может понимать их. В шестой области «страны духов» человек во всех своих деяниях будет проводить то, что наиболее свой­ственно истинной сущности мира. Ибо он не может искать того, что полезно ему, но лишь то что долж­но случиться согласно правильному ходу мирового строя. Седьмая область страны духа ведет к границе «трех миров». Человек стоит здесь лицом к лицу с «семенами жизни» (Lebenskernen), которые из высших миров перенесены в эти три вышеописанные области, чтобы там исполнить свои задачи. Будучи на границе трех миров, человек тем самым познал себя в своем собственном «зерне жизни» (Lebenskern). Это влечет за собой для него разрешение загадки этих трех миров. Итак, он созерцает всю жизнь этих миров. В физиче­ской жизни способности души, благодаря которым она испытывает в духовном мире описанные здесь пережи­вания, не осознаются при обыденных отношениях жиз­ни. В ее бессознательных глубинах они работают над телесными органами, которые создают сознание физи­ческого мира. Именно это и есть причина того, что они остаются невоспринимаемыми для этого мира. Так, глаз не видит себя, потому что в нем действуют силы, которые делают видимым другое. Если хотят судить о том, насколько человеческая жизнь, протекающая между рождением и смертью, может быть результа­том предшествующих земных жизней, то нужно при­нять во внимание, что та, лежащая в пределах самой этой жизни, точка зрения, которую естественным обра­зом занимают в начале, не дает никакой возмож­ности суждения. Для подобной точки зрения одна зем­ная жизнь могла бы, например, показаться полной го­ря, несовершенной и т. д., между тем как именно в этом виде с точки зрения, лежащей вне самой этой жизни, она, со всем ее горем и несовершенством, дол­жна явиться результатом прежних жизней. Благодаря вступлению на путь познания, в том смысле, как это описано в одной из следующих глав, душа освобожда­ется от условий телесной жизни. Благодаря этому она может в образах воспринимать переживания, через ко­торые она проходит между смертью и новым рожде­нием. Подобное восприятие дает возможность описы­вать явления «страны духов» так, как это было сдела­но тут в виде наброска. Если не упускать из виду, что все настроение души в физическом теле иное, чем в чис­то духовном переживании, только тогда данное здесь описание предстанет в настоящем свете.

 

V. ФИЗИЧЕСКИЙ МИР И ЕГО СВЯЗЬ СО СТРАНОЙ ДУШ И ДУХОВ

Образования мира душ и страны духов не могут быть объектами внешнего, чувственного восприятия. Объекты этого чувственного восприятия должны быть поставлены рядом с вышеописанными двумя мирами как третий мир. И в течение своего телесного сущест­вования человек одновременно живет в трех мирах. Он воспринимает вещи чувственного мира и воздей­ствует на них. Образования мира душ действуют на него своими силами симпатии и антипатии; а его собственная душа своими склонностями и отвращением, своими желаниями и вожделениями вызывает волны в душевном мире. Духовная же сущность вещей отража­ется в его мире мыслей; и сам он, как мыслящее духов­ное существо, является гражданином страны духов и собратом всего, что живет в этой области мира. — Из этого следует, что чувственный мир есть лишь часть того, что окружает человека. Из всего мира, окружающего человека, эта часть является в извест­ной степени самостоятельной, потому что она может быть воспринята чувствами, которые оставляют в сто­роне душевное и духовное, принадлежащее также к этому миру. Так же, как кусок льда, плавающий на поверхности воды, есть то же самое вещество окружа­ющей его воды, но отличается от нее некоторыми свой­ствами, так и чувственные предметы суть вещество окру­жающего их мира душ и духов; но они отличаются некоторыми свойствами, которые делают их чув­ственно воспринимаемыми. Они — выражаясь до не­которой степени образно — уплотненные духовные и душевные образования; и уплотнение воздействует так, что чувства могут познавать их. И так же, как лед есть лишь форма, в которой существует вода, так и чувственные вещи лишь форма, в которой суще­ствуют душевные и духовные существа. Если понять это, станет понятно и то, что подобно тому как во­да переходит в лед, так же и мир духа может перехо­дить в мир души, а этот последний — в чувственный мир.

С этой точки зрения становится также понятно, почему человек может создавать себе мысли о чувст­венных вещах. Ибо существует вопрос, который дол­жен бы ставить себе каждый мыслящий чело­век, а именно: в каком отношении находится мысль, которую человек создает себе о камне, к самому этому камню? У людей, которые особенно глубоко всматри­ваются во внешнюю природу, перед их духовными очами со всей ясностью возникает этот вопрос. Они ощущают согласие человеческого мира мыслей со строем и порядком природы. Прекрасным образом, например, говорит об этой гармонии великий астроном Кеплер: «Воистину, в мире начертан божественный призыв, властно влекущий человека к изучению астрономии; начертан, конечно, не в словах и слогах, но по существу, в силу соразмерности человеческих понятий и чувств со сцеплением небесных тел и состояний». — Лишь оттого, что вещи чувственного мира суть не что иное, как уплотненные духо-существа, человек, поднимаясь своими мыслями к этим духо-существам, может постигать в своем мышлении предметы. Чувствен­ные вещи происходят из мира духов, они лишь иная форма духо-существ; и когда человек образует себе мысль о вещах, то лишь потому, что его внутреннее отвращено от чувственной формы и направлено к ду­ховным праобразам этих вещей. Понять мыслью вещь есть процесс, который можно сравнить с тем, в кото­ром твердое тело предварительно расплавляется в ог­не, для того, чтобы химик мог затем исследовать его жидкое состояние.

В различных областях страны духов проявляются духовные праобразы чувственного мира. В пятой, шестой и седьмой областях эти праобразы встре­чаются еще как живые зародышевые зерна; в четырех нижних областях они преобразуются в духовные обра­зования. Когда человеческий дух хочет посредством мышления приобрести, понимание чувственных ве­щей, он воспринимает эти духовные образования в те­невом отблеске. Каким образом эти образования уплот­нились до чувственного мира, вот вопрос для того, кто стремится к духовному пониманию окружающего ми­ра. — Прежде всего, для чувственного человеческого взора этот окружающий мир расчленяется на четыре явственно различающиеся друг от друга ступени: ми­неральную, растительную, животную и человеческую. Минеральное царство воспринимается чувствами и по­стигается мышлением. Создавая мысль о каком-нибудь минеральном теле, имеют дело с двояким: с чувствен­ной вещью и с мыслью. Сообразно этому нужно себе представить, что эта чувственная вещь есть уплотнен­ное мысле-существо. Но одно минеральное существо действует внешним образом на другое. Оно сталкивает­ся с ним и приводит его в движение; оно согревает его, освещает его, растворяет и т. д. Этот внешний спо­соб воздействия можно выразить в мыслях. Человек создает себе мысли о том, как минеральные вещи внешне закономерно воздействуют друг на друга. Бла­годаря этому его отдельные мысли расширяются до мыслеобраза всего минерального мира. И этот мысле-образ есть отблеск праобраза всего минерального чув­ственного мира. Его можно найти в духовном мире как целое. — В царстве растений к внешнему воздей­ствию одной вещи на другую присоединяются еще яв­ления роста и размножения. Растение растет и воспроизводит существа, себе подобные. К тому, что человек встречает в минеральном царстве, здесь еще присоединяется жизнь. Простое размышление над этим фактом приводит к заключению, проливающему на него свет. Растение обладает силой давать самому себе жи­вой облик и воспроизводить этот облик в существе, себе подобном. И посередине между бесформенным ви­дом минеральных веществ, какими они встречаются нам в газах, в жидкостях и т. д., и живым обликом рас­тительного мира, находятся формы кристаллов. В кристаллах мы можем искать переход от бесформенно­го минерального мира к живой способности творения форм в растительном царстве. — В этом внешне-чув­ственном процессе образования — в обоих царствах, в минеральном и растительном — надо видеть чувственное уплотнение чисто духовного процесса, кото­рый происходит, когда духовные зародыши трех верх­них областей страны духов преобразуются в духо-облики нижних областей. Процессу кристаллизации, как его праобраз в духовном мире, соответствует переход от бесформенного духо-зародыша к принявшему об­лик образованию. Если этот переход уплотнится на­столько, что в результате его могут воспринять чувст­ва, тогда он является в чувственном мире как мине­ральный процесс кристаллизации. — Но так же и в растительной жизни есть принявший облик духо-зародыш. Но здесь в принявшем облик существе еще осталась живая способность образования формы. В кристалле духо-зародыш, при своем образовании, по­терял способность формообразования. Он изжил себя в сформировавшемся облике. У растения есть облик и, кроме того, еще способность образования формы. Свойство духо-зародышей в верхних областях стра­ны духов сохранилось в растительной жизни. Итак, растение есть облик, так же как и кристалл и, сверх того, еще формообразующая сила. Кроме формы, ко­торую прасущества приняли в растительном облике, над ним работает еще одна форма, несущая отпеча­ток духо-существ из верхних областей. Но чувствен­но в растении воспринимаемо лишь то, что изживает себя в законченном облике; созидающие существа, ко­торые дают жизненность этому облику в растительном царстве, чувственно невоспринимаемы. Чувственный глаз видит сегодня маленькую лилию и через некото­рое время ее же, ставшую больше. Силы формообразо­вания, которые произвели ее из первоначальной фор­мы, этот глаз не видит. Это образующее сило-суще­ство есть чувственно-невидимая деятельность (webende) часть в растительном мире. Духо-зародыши спус­тились на одну ступень ниже, чтобы действовать в цар­стве обликов, духовная наука может говорить об эле­ментарных царствах. Если не имеющие никакого обли­ка праформы (Urformen) обозначить как первое эле­ментарное царство, то чувственно-невидимые сило-существа, работающие над ростом растений, принад­лежат ко второму элементарному царству. — В жи­вотном мире к способностям роста и размноже­ния присоединяются еще ощущение и влечение. Это проявления душевного мира. Существо, одарен­ное ими, принадлежит к этому миру, получает от него впечатления и производит на него воздействие. Каж­дое же ощущение, каждое вожделение, возникающие в животном существе, исходят из подоснов души жи­вотного. Облик устойчивее, чем ощущение или влече­ние. Можно сказать, что так же, как изменяющийся облик растения относится к неподвижной форме кри­сталла, относится и жизнь ощущений к более устойчи­вому живому облику. Растение в известной степени прорастает посредством силы, формирующей облик; в течение своей жизни оно постоянно присоединяет новые облики. Сначала оно пускает корень, затем листья, потом цветы и т. д. Животное является в за­вершенном облике и внутри него развивает изменчи­вую жизнь ощущений и влечений. И эта жизнь имеет свое бытие в душевном мире. Подобно тому, как рас­тение есть то, что растет и размножается, так живот­ное есть то, что ощущает и развивает свои влечения. Они являются для животного тем бесформенным, что постоянно развивается в новых формах. В конечном итоге их исходные процессы формирования находятся в высших областях страны духов. Но действуют они в мире душевном. Так, в животном мире к сило-су­ществам, которые, как чувственно-невидимые, управля­ют ростом и размножением, присоединяются еще иные, которые спустились еще одной ступенью ниже в душев­ный мир. В животном царстве работниками, приводя­щими в действие ощущения и влечения, являются ли­шенные формы существа, которые облекаются в ду­шевные оболочки. Они и есть истинные строители жи­вотных форм. Ту область, к которой они принадлежат, в Духовной науке можно обозначить как третье эле­ментарное царство. — Человек, кроме этих, присущих растениям и животным, способностей снабжен еще и другими, дабы перерабатывать ощущения в представ­ления и мысли и, мысля, управлять своими стремлени­ями. Мысль, которая в растении является как облик, в животном — как душевная сила, выступает в нем как сама мысль в своей собственной форме. Живот­ное есть душа; человек есть дух. Духо-существо спустилось еще на одну ступень глубже. У животного оно душеобразующе. У человека оно вошло в сам чувственно-вещественный мир. Дух присутствует внутри человеческого чувственного тела. И потому, что он является в чувственной одежде, он может проявляться лишь как тот призрачный отблеск, каким является мысль по отношению к духо-существу. В человеке дух проявляется благодаря физическому организму мозга. — Но зато дух сделался также внутренней сущ­ностью человека. Мысль есть форма, принимаемая в человеке бесформенным духо-существом, подобно тому, как в растении оно принимает облик, а в живот­ном становится душой. Поэтому для человека, посколь­ку он есть мыслящее существо, нет особого, лежащего вовне, создающего его элементарного царства. Его элементарное царство работает в его чувственном те­ле. Лишь поскольку человек является существом, об­ладающим обликом и ощущением, над ним работают элементарные существа того же рода, как те, которые работают над растениями и животными. Но организм мысли вырабатывается в человеке из самой внутрен­ней глубины его физического тела. В духовном орга­низме человека, в его выработанной до степени совер­шенного мозга нервной системе, мы чувственно-нагляд­но имеем перед собой то, что работает в растениях и животных как внечувственное сило-существо. Это причина того, что в животном проявляется самочувст­вие, а в человеке — самосознание. В животном дух чувствует себя душой; он еще не постигает себя как дух. В человеке же дух познает себя как дух, хотя — познавая через физические условия — только как те­невой отблеск духа, как мысль. В этом смысле трой­ственный мир расчленяется следующим образом: 1. Царство первообразных, лишенных формы существ (первое элементарное царство); 2. Царство существ, творящих облики (второе элементарное царство); 3. Царство душевных существ (третье элементарное царство); 4. Царство созданных обликов (облики кри­сталлов); 5. Царство, которое становится чувственно воспринимаемым в обликах, но над которым работа­ют существа, творящие облики (царство растений); 6. Царство, которое становится чувственно восприни­маемым в обликах, но в котором кроме того действу­ют еще существа творящие облики и изживающие себя душевно (животное царство) и 7. Царство, в котором облики чувственно-воспринимаемы, в котором дей­ствуют и существа, творящие облики, и изживающие себя душевно, и в котором сам дух образуется в форме мысли внутри чувственного мира (царство челове­ческое).

Отсюда можно видеть, как связаны с духовным ми­ром основные составные части живущего во плоти че­ловека. Физическое тело, эфирное тело, ощущающее душевное тело и душу рассудочную надо рассматри­вать, как уплотнившиеся в чувственном мире праобразы страны духов. Физическое тело возникает оттого, что праобраз человека уплотняется настолько, что мо­жет проявляться чувственно. Согласно этому, физиче­ское тело можно также назвать существом первого элементарного царства, которое уплотнилось настолько, что стало доступным чувственному восприятию. Эфир­ное тело возникает благодаря тому, что этот возник­ший вышеописанным образом облик сохраняется под­вижным благодаря существу, которое простирает свою деятельность в чувственное царство, но само не может быть воспринято чувственно. Если бы мы захотели вполне определить это существо, то должны были бы сказать, что, прежде всего, оно берет свое начало из высших областей страны духов и затем во второй об­ласти преобразуется в праобраз жизни. Как праобраз жизни, оно действует в чувственном мире. Подобным же образом существо, которое строит ощущающее ду­шевное тело, берет свое начало в высших областях страны духов, в третьей его области преобразуется в праобраз душевного мира и, как таковой, действует в чувственном мире. Душа же рассудочная образуется оттого, что праобраз мыслящего человека в четвертой области страны духов преобразуется в мысль и, в ка­честве таковой, непосредственно, как мыслящее суще­ство действует в чувственном мире. — Таково место, занимаемое человеком в чувственном мире; так рабо­тает дух над его физическим телом, над его эфирным телом и над его ощущающим душевным телом. Так проявляется этот дух в душе рассудочной. — Итак, над тремя низшими членами человека работают и праобразы в форме существ, которые, в известном смыс­ле, являются по отношению к нему внешними; в своей душе рассудочной он сам становится (сознательным) работником над самим собой. — И существа, которые работают над физическим телом, те же, что образуют и минеральную природу. Над его эфирным телом ра­ботают существа того же рода, как и в царстве расте­ний; над его ощущающим душевным телом — подоб­ные тем, которые чувственно невоспринимаемыми жи­вут в животном царстве, но деятельность которых простирается на эти царства.

Так действуют сообща различные миры. Мир, в ко­тором живет человек, есть выражение этой совместной работы.

***

При таком понимании чувственного мира таким об­разом открывается также и понимание существ иного рода, чем те, которые имеют свое бытие в описанных вы­ше четырех царствах природы. Как пример таких существ, возьмем то, что называется духом народа (националь­ным духом). Он не проявляется непосредственно, чув­ственным образом. Он изживается в ощущениях, чув­ствах, склонностях и т. д., которые можно наблюдать как общие в пределах одного народа. Он есть сущест­во, которое не воплощается чувственно, но подобно то­му, как человек образует свое тело чувственно-воспринимаемым, так это существо образует свое тело из ве­щества душевного мира. Это душевное тело духа наро­да подобно облаку, в котором обитают члены народа, влияния которого проявляются в душах данных лю­дей, но которое происходит не из самих этих душ. Тот, кто представляет себе дух народа не таким образом, для того он остается абстрактным мыслеобразом, без жизни и содержания, пустой абстракцией. — Подоб­ное же можно было бы сказать и относительно того, что мы называем духом времени. Так наш духовный взор распространяется на многообразие иных, низших и высших существ, которые живут в окружающем че­ловека мире, но не могут быть восприняты им чувст­венно. Обладающие же способностью духовного зре­ния могут воспринимать таких существ и могут их описывать. К низшим видам таких существ принадле­жат все те, которых воспринимающие духовный мир на­зывают саламандрами, сильфами, ундинами, гномами. Казалось бы нет надобности говорить, что такие опи­сания не могут приниматься за отображение лежащей в их основании действительности. Будь они таковыми, то подразумеваемый под ними мир был бы вовсе не духовный, но грубо-чувственный. Они есть наглядное пояснение духовной действительности, изобразить ко­торую возможно именно лишь таким образом через подобия. Когда тот, кто доверяет лишь одному чувст­венному зрению, относится к этим существам как к порождению дикой фантазии и суеверия, то это впол­не понятно. Для чувственного глаза, конечно, они ни­когда не могут стать видимыми, ибо у них нет чувст­венного тела. Суеверие заключается вовсе не в том, что таких существ считают действительностью, а в том, что думают, что они проявляются чувственным обра­зом. Существа подобного рода участвуют в строении мира, и с ними встречаешься тотчас же, как только вступаешь в высшие мировые области, закрытые для телесных чувств. — Суеверен не тот, кто видит в та­ких описаниях образы духовных реальностей, но тот, кто верит в чувственное бытие образов, а также тот, кто отвергает дух потому, что считает себя вынужден­ным отвергнуть чувственный образ. Надо упомянуть также и о тех существах, которые не нисходят до мира душ, но оболочка которых соткана лишь из образова­ний страны духов. Человек воспринимает их, становит­ся им сопричастен, когда он раскрывает для них ду­ховное зрение и духовный слух. Благодаря такому раскрытию для человека становится понятным многое из того, что без этого он мог лишь созерцать, не по­нимая. Вокруг него становится светло; он видит при­чины того, что в чувственном мире отражается, как следствия. Он понимает то, что без этого духовного зрения он или совсем бы отрицал, или же по отноше­нию к этому он принужден был бы удовольствоваться изречением: «На небе и земле есть многое, о чем не снилось вашей школьной мудрости». Люди, восприни­мающие тоньше — в духовном смысле — начинают становиться беспокойными, когда предчувствуют во­круг себя иной, чем чувственный, мир, смутно воспри­нимают его и принуждены двигаться в нем ощупью, словно слепой среди видимых предметов. Лишь ясное познание этих высших областей бытия, полное понимания проникновение в то, что в них происходит, мо­жет действительно укрепить человека и привести его к его истинному назначению. Благодаря пониманию того, что скрыто для чувств, человек расширяет свое существо так, что свою жизнь до этого расширения он ощущает как «сновидения о виде».

 

VI. О МЫСЛЕФОРМАХ И О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ АУРЕ

Было сказано, что создания каждого из трех миров становятся реальностью для человека лишь тогда, когда у него есть способности или органы для их вос­приятия. Известные явления в пространстве человек воспринимает как световые явления лишь потому, что у него есть хорошо устроенный глаз. В какой мере то, что действительно есть, может раскрыться для данно­го существа, это зависит от его способности восприя­тия. Поэтому человек никогда не должен говорить: ре­ально лишь то, что я могу воспринять. Может быть реальным многое, для восприятия чего у него отсутст­вуют органы восприятия. — Мир душ и страна духов так же реальны, даже в гораздо более высоком смыс­ле реальны, чем чувственный мир. Правда, никакой чувственный глаз не может увидеть чувства, представ­ления, однако они реальны. И так же, как при посред­стве своих внешних чувств человек, как восприятие, имеет перед собой телесный мир, так для его духовных органов становятся восприятиями чувства, порывы, ин­стинкты, мысли и т. д. Точно так же, как, например, пространственные явления могут быть восприняты чувственным глазом как цветовые явления, так и вышеупомянутые душевные и духовные явления могут благодаря внутренним чувствам стать восприятиями, аналогичными чувственным цветовым явлениям. Впол­не понять, в каком смысле это сказано, может впро­чем лишь тот, кто стал на описанный в последую­щей главе путь познания, и благодаря этому развил в себе свои внутренние чувства. Для него становятся сверхчувственно видимыми душевные явления в окружа­ющем его душевном мире и духовные явления в ду­ховной области. Чувства, которые он переживает в другом существе, для него излучаются от чувствующего существа словно световые явления; мысли, на которые он обращает свое внимание, подобны волнам в духовном пространстве. Для него мысль человека, относящаяся к другому человеку, не является чем-то невоспринимаемым, но является воспринимаемым про­цессом (Vorgang). Содержание мысли, как таковое, живет только в душе мыслящего; но в духовном мире это содержание вызывает воздействия. Эти воздейст­вия являются для духовного взора воспринимаемым процессом. Как действительная реальность, струится мысль от одного человеческого существа, устремляясь к другому. И то, как эта мысль воздействует на друго­го, переживается в духовном мире, как воспринимае­мое явление. Таким образом, для того, чьи духовные чувства открыты, физически воспринимаемый человек есть лишь часть всего человека. Этот физический чело­век становится средоточием душевных и духовных изли­яний. Можно лишь дать намек на тот богатый, раз­нообразный мир, который раскрывается здесь перед видящим. Например, человеческая мысль, которая иначе живет лишь в мыслительном понимании слуша­ющего, является как духовно воспринимаемое, красоч­ное явление. Его окраска соответствует характеру мыс­ли. Мысль, которая возникает из чувственного порыва человека, имеет иную окраску, чем мысль, направлен­ная на служение чистому познанию, благородной кра­соте или вечному добру. В красных цветовых оттенках проносятся через мир душ мысли, порождаемые чув­ственной жизнью***. В прекрасном светло-желтом цвете является мысль, которой мыслитель поднимается к высшему познанию. Дивным, розово-алым сияет мысль, исходящая из полной самоотвержения любви. Как содержание мысли, так и большая или меньшая ее определенность находит выражение в ее сверхчувственной форме проявления. Точная мысль мыслителя является, как образование с определенными очертаниями; спутанное представление выступает как расплывчатое, облачное образование.

И душевное и духовное существо человека явля­ется, таким образом, как сверхчувственная часть всего человеческого существа.

Воспринимаемые «духовным» оком сияющие вокруг физического человека и обволакивающие его наподо­бие облака (как бы в форме яйца) красочные явления есть человеческая аура. Величина этой ауры различна у различных людей. Но все же — в среднем — можно представить, что весь человек вдвое длиннее и в четы­ре раза шире, чем физический человек.

В ауре волнуются самые разнообразные оттенки цветов. И это волнообразное движение есть верное изображение внутренней жизни человека. Отдельные цветовые оттенки так же изменчивы, как она. Но из­вестные пребывающие свойства: таланты, привычки, свойства характера также выражаются в пребываю­щих основных красочных тонах.

У людей, которые пока еще далеки от переживаний «пути познания», описанного в последующей главе этой книги, могут возникать недоразумения о сущно­сти того, что описано здесь как «аура». Можно пред­ставить себе, будто описанное здесь как «цвета», находится перед душой так же, как физический цвет пред глазом. Но подобный «душевный цвет» был бы ни чем иным как галлюцинацией. Духовная наука не имеет ничего общего с галлюцинациями. И во всяком случае не они подразумеваются в данном здесь описа­нии. К верному представлению приходят, когда имеют в виду следующее. В физическом цвете душа пережи­вает не только чувственное впечатление, но в нем есть и душевное переживание. Это душевное пере­живание иное, когда душа — через глаз — восприни­мает желтую, иное, когда она воспринимает синюю по­верхность. Назовем это переживание «жизнью в жел­том» или «жизнью в синем». Теперь душа, которая вступила на путь познания, испытывает подобные «переживание в желтом» по отношению к активным душевным переживаниям других существ; «пережива­ние в синем» — по отношению к самоотверженным ду­шевным настроениям. Существенно не то, что «видя­щий», когда он представляет себе другую душу, так же видит «синее», как он видит это «синее» в физиче­ском мире, но что он имеет переживание, которое дает ему право назвать представление «синим», по­добно тому, как физический человек называет «синим», например, занавес. И далее существенно, что «видя­щий» сознает, что этим своим переживанием он нахо­дится в переживании, свободном от телесного, так что получает возможность говорить о ценности и о значе­нии жизни души в мире, восприятие которого не пере­дается посредством человеческого тела. Если и надо не­пременно сообразоваться с этим смыслом изложения, то все же для «видящего» является само собой разумею­щимся говорить о «синем», «желтом», «зеленом» и т. д. в «ауре».

Аура бывает очень различна, сообразно различным темпераментам и душевным задаткам людей; а также различна сообразно степеням духовного развития. У человека, который всецело предается своим животным побуждениям, совсем иная аура, чем у того, кто много живет мыслью. Существенно различается аура рели­гиозно настроенной натуры от ауры такой, которая всецело отдается обыденным переживаниям дня. Сверх того, в ауре находят свое выражение все сменяющиеся настроения, все склонности, радости и горести.

Чтобы научиться понимать значение цветовых от­тенков, необходимо сравнить друг с другом ауры ду­шевных переживаний различного рода. Возьмем сначала душевные переживания, проникнутые сильно вы­раженными аффектами. Их можно разделить на два различных рода, на такие, при которых душу к этим аффектам влечет преимущественно животная приро­да, и на такие, которые принимают более утонченную форму, так сказать, находятся под сильным влиянием размышления. При переживаниях первого рода ауру в определенных местах пронизывают преимущественно коричневые и красновато-желтые цветовые потоки всех оттенков. При переживаниях с более утонченными аф­фектами в тех же местах ауры проступают оттенки более светлого красно-желтого и зеленого цветов. Можно заметить, что по мере усиления интеллекта все чаще появляются зеленые цвета. Люди очень умные, но занятые всецело удовлетворением своих животных побуждений, обнаруживают много зеленого цвета в своей ауре. Но этот зеленый цвет будет всегда в боль­шей или меньшей степени иметь налет коричневого или коричнево-красного цвета. У неинтеллигентных людей большая часть их ауры пронизана коричнево-красными, или даже темно-кроваво-красными потоками.

Существенно иной, чем при таких состояниях аффек­та, является аура при спокойном, взвешивающем, вдумчивом душевном настроении. Коричневые и крас­новатые тона отступают и наружу выступают различ­ные оттенки зеленого. При напряженном мышлении аура имеет успокоительно действующий зеленый ос­новной тон. Так выглядят преимущественно те натуры, о которых можно сказать: они не теряются ни при ка­ких жизненных обстоятельствах.

При самоотверженных душевных настроениях вы­ступают синие красочные тона. Чем больше жертвует человек своим Я для служения какому-нибудь делу, тем значительнее становятся синие тона. Здесь тоже встречаются два совсем различных рода людей. Есть натуры, которые не привыкли развертывать свою силу мышления, пассивные души, которые как бы не имеют ничего, что они могли бы бросить в поток ми­ровых событий, кроме своего «доброго чувства». Их аура сияет прекрасным синим цветом. Такова же она и у многих самоотверженных религиозных натур. По­добную же ауру имеют сострадательные души и те, кто охотно проводит жизнь в благотворительности. Если же эти люди сверх того еще и интеллигентны, тогда чередуются синие и зеленые потоки или же си­нее само принимает зеленоватый оттенок. Отличитель­ное свойство активных душ, в противоположность пассивным, состоит в том, что их синева изнутри на­ружу пронизана светлыми тонами. Изобретательные натуры, которые имеют плодотворные мысли, из­лучают, точно из некоторого его внутреннего центра, светлые красочные тона. В высокой степени это наблюда­ется у тех личностей, которых называют «мудрыми», и именно у тех, которые исполнены плодотворных идей. Вообще все, что указывает на духовную актив­ность, имеет скорее вид лучей, распространяющихся изнутри, тогда как все, что берет начало из животной жизни, имеет форму неправильных облаков, которые проходят сквозь ауру.

Сообразно тому, служат ли представления, исходя­щие из активности души, своим собственным животным порывам, или идеальным деятельным (sachlicher) интересам — соответствующие аурические обра­зования проявляют различные тона. Изобретательная голова, все свои мысли направляющая на удовлетво­рение своих чувственных страстей, являет темно-иссиня-красные оттенки; напротив, та, что бескорыстно от­дает свои мысли интересам дела — дает светло-красно-синие цвета. Жизнь в духе, сопутствуемая благород­ной самоотверженностью и способностью самопожерт­вования, сказывается розово-красными или светло-фио­летовыми цветами.

Но не только основное настроение души, но и ми­молетные аффекты, настроения и иные внутренние переживания проявляют в ауре свои цветовые волны. Внезапный взрыв сильного гнева порождает красные волны; оскорбленное чувство чести, которое проявля­ется во внезапном возмущении, можно воспринять в виде темно-зеленых облаков. — Но цветовые явления возникают не только в виде неправильных облачных образований, они проявляются также в виде опреде­ленно очерченных, правильно сформированных фигур. Например, замеченный у человека приступ страха ви­ден в его ауре сверху донизу, как волнистые полосы синего цвета с красновато-синим отсветом. У лица, в котором заметно напряженное ожидание какого-ни­будь события, можно видеть беспрестанно проходящие в ауре красно-синие полосы в виде радиусов, идущих изнутри наружу.

При наличии точного духовного восприятия заметно каждое ощущение, приходящее к человеку извне. В ауре людей, которые сильно волнуются от каждого внешнего впечатления, постоянно вспыхивают маленькие красновато-синие точки и пятнышки. У людей, не обладающих живостью чувства, эти пятнышки имеют оранжево-желтую или же красивую желтую окраску. Так называемая «рассеянность» выявляется в синева­тых, переходящих в зеленое пятнах более или менее изменчивой формы.

Для более высокоразвитого «духовного видения», в этой, лучащейся вокруг человека и омывающей (umflutend) его «ауре» различимы три рода цветовых явлений. Сначала здесь видны такие цвета, которые более или менее носят характер непроницаемости и тусклости. Однако, если мы станем сравнивать эти краски с теми, которые видит наш физический глаз, эти краски покажутся скользящими и прозрачными. Внутри же самого сверхчувственного мира они дела­ют заполняемое ими пространство сравнитель­но непроницаемым; они заполняют его как бы туман­ными образованиями. — Второй род цветов, это те, которые как бы всецело являются светом. Они про­светляют пространство, которое они заполняют. Благо­даря им это пространство само становится световым пространством. Цветные явления третьего рода совер­шенно отличны от двух предыдущих. А именно, они имеют сияющий, сверкающий, искрящийся характер. Они не просто пронизывают сиянием пространство, ими запол­няемое, они заливают его лучами и сиянием. В этих цветах есть нечто деятельное, в самом себе под­вижное. Другие имеют нечто в самом себе спокойное, лишенное блеска. Эти же, напротив, как бы постоянно рождаются вновь из самих себя. — Первые два рода красок как бы заполняют пространство тонкой жидко­стью, которая спокойно в нем пребывает; третий за­полняет его постоянно воспламеняющейся жизнью, не­устанным движением.

Эти три рода красок не расположены в человече­ской ауре непременно одна возле другой, они не на­ходятся исключительно в отделенных друг от друга частях пространства; но они пронизывают друг друга самым разнообразным способом. В одном месте ауры можно видеть все три рода красок, перемешивающих­ся друг с другом, как возможно одновременно видеть и слушать какое-нибудь физическое тело, например, колокол. Оттого аура становится необычной сложным явлением. Ибо, собственно говоря, приходится иметь дело с тремя находящимися одна внутри другой, про­никающими одна другую аурами. Но в этом можно разобраться, если попеременно устремлять свое внима­ние на одну из этих трех аур. При этом в сверхчувст­венном мире делают нечто подобное тому, как, напри­мер, в чувственном мире закрывают глаза, чтобы впол­не отдаться впечатлению музыкального произведения. «Видящий» соответственно имеет три рода органов для трех родов цветов. И для того, чтобы наблюдать без помехи, он может открывать для впечатлений один или другой род органов и закрывать остальные. — У «видящего» может быть вообще сперва развит лишь один род органов для восприятия цветов первого рода. Тогда он может увидеть лишь одну ауру; две другие остаются для него невидимыми. Точно так же кто-нибудь может обладать способностью восприятия пер­вых двух родов, третьего же не воспринимает совсем.— Более высокая ступень «дара ясновидения» состоит в том, что человек может наблюдать все три ауры и, в целях изучения, направлять свое внимание поперемен­но на одну или другую.

Троякая аура есть сверхчувственно видимое выра­жение существа человека. В ней находят свое выраже­ние три члена: тело, душа и дух.

Первая аура есть зеркальное отражение влияния, которое оказывает на душу человека тело; вторая обозначает собой собственную жизнь души, которая поднялась над тем, что непосредственно возбуждает чувство, но еще не посвятила себя служению вечному; третья отражает в себе то господство, которое приоб­рел над преходящим человеком вечный дух. Когда, — как здесь, — даются описания ауры, то нужно отме­тить, что эти вещи трудны не только для наблюдения, но, главным образом, для описания. Поэтому никто не должен в этих описаниях видеть что-либо иное, кроме побуждения.

Таким образом, особенность душевной жизни выра­жается для «видящего» в свойствах ауры. Если ему встречается душевная жизнь, которая всецело предана преходящим чувственным порывам, вожделениям и мгновенным внешним возбуждениям, тогда он видит первую ауру в самых кричащих красочных тонах; на­против, вторая лишь слабо выражена. В ней видны лишь скудные красочные образования; третья же едва намечена. Лишь то там, то здесь появляется сверкаю­щая цветовая искорка, указывающая, что и при таком душевном настроении в человеке живет вечное, как за­даток, но, что оно оттесняется вышеуказанным влия­нием чувственного. — Чем больше человек отстраняет от себя свою преданную порывам натуру, тем менее навязчивой становится первая часть ауры. Вторая часть ауры все более и более увеличивается и все совершен­нее наполняет своей сияющей силой цветовое тело, внутри которого обитает физический человек. А по мере того, как человек становится все больше «служи­телем вечного», проявляется дивная третья аура, та часть, которая свидетельствует о том, в какой мере че­ловек является гражданином духовного мира. Ибо Божественное Я излучается через эту часть человече­ской ауры в земной мир. Поскольку люди являют эту ауру, постольку они — светочи, посредством которых Божество освещает этот мир. Этой частью ауры они показывают, насколько они научились жить не для се­бя, но для вечной истины, благородной красоты и доб­ра; насколько победой над своим ограниченным «Я» они достигли возможности принести себя в жертву на алтарь великой мировой деятельности.

Так отражается в ауре то, что сделал из себя человек в течение своих воплощений.

Во всех трех частях ауры находятся цвета самых разнообразных оттенков. Но характер этих оттенков меняется сообразно степени развития человека. — В первой части ауры можно видеть неразвитую жизнь инстинктов во всех оттенках от красного до синего. Тут эти оттенки имеют мутный, неясный характер. На­вязчиво-красные оттенки указывают на чувственные вожделения, на плотские похоти, на жажду наслажде­ния нёба и желудка. Зеленые оттенки заметны здесь преимущественно у тех низших натур, которые склон­ны к тупости, к равнодушию, которые жадно предают­ся каждому наслаждению, но все же боятся усилий, необходимых для их удовлетворения. Там, где страсти сильно стремятся к какой-либо цели, для достижения которой еще не хватает приобретенных способностей, выступают коричневато-зеленые и желтовато-зеленые аурические цвета. Некоторые условия современной жизни особенно способствуют развитию ауры именно этого рода.

Личное чувство самости, коренящееся всецело в низших влечениях и представляющее, таким образом, самую низшую ступень эгоизма, выражается в мутно-желтых, вплоть до коричневого, оттенках. Но ясно, что и преданная инстинктам животная жизнь тоже мо­жет принимать радостный характер. Существует чисто природная способность к самопожертвованию, уже в высокой степени встречающаяся в животном царстве. В природной материнской любви это проявление жи­вотного инстинкта находит свое прекраснейшее завер­шение. Эти самоотверженные природные порывы выра­жаются в первой ауре в светло-красноватых до розово-красных цветовых оттенках. Малодушный страх, пуг­ливость перед чувственными впечатлениями проявляют­ся в ауре коричнево-синими или серо-синими цветами.

Вторая аура обнаруживает опять-таки самые раз­личные цветовые градации. Образования коричневого и оранжевого цвета указывают на сильно развитее чув­ство самости, гордость и честолюбие. Также и любо­пытство выражается в красно-желтых пятнах. Свет­лый желтый цвет отражает ясное мышление и интел­лигентность; зеленый служит выражением понимания жизни и мира. Дети, которые легко схватывают, имеют много зеленого в этой части своей ауры. Хорошая память выявляется во второй ауре «зелено-желтым». Розово-красный цвет указывает на благожелательное, исполненное любви существо; синий — знак благочес­тия. Чем больше благочестие приближается к религи­озному углублению, тем больше синее переходит в фио­летовое. Идеализм и серьезное отношение к жизни, в высшем значении этого слова, видимы как индиго си­ний цвет.

Основные цвета третьей ауры суть желтый, зеле­ный и синий. Светло-желтое проявляется, когда мыш­ление исполнено высоких, всеобъемлющих идей, позна­ющих частное исходя из целого божественного поряд­ка мироздания. Когда мышление интуитивно и совер­шенно очищено от чувственных представлении, это желтое имеет золотистый отблеск. Зеленое выражает любовь ко всем существам; синее есть знак самоотвер­женного самопожертвования ради всех существ. Если эта способность к самопожертвованию вырастает до сильной воли, выражающейся в деятельном служении миру, тогда синее просветляется до светло-фиолетово­го. Если, несмотря на высокоразвитую душевную сущ­ность, как последние остатки личного эгоизма, еще остаются гордость и честолюбие, рядом с желтыми оттенками появляются такие, которые переходят в оранжевый. — Надо заметить еще, что в этой части ауры цвета очень отличны от тех оттенков, которые человек привык видеть в чувственном мире. Здесь «видящему» являются такая красота и величие, с кото­рыми не сравнимо ничто в обыкновенном мире. — Об этом описании «ауры» не может верно судить тот, кто не полагает главной ценности в том, что под «видени­ем ауры» подразумевается расширение и обогащение того, что воспринято в физическом мире. Расширение, цель которого познать ту форму жизни души, которая имеет духовную реальность и вне чувственного мира. Это описание не имеет ничего общего с истолкованием характера или мыслей человека, исходящим из ауры, воспринятой как галлюцинация. Он хочет расширить познание в сторону духовного мира и не хочет иметь ничего общего с сомнительным искусством толкования человеческих душ на основании их аур.

__________

* Слова радость (Lust) и печаль (Unlust) можно перевести е как удовольствие и неудовольствие (Прим. ред.).

** Из сказанного выше о трудностях словесного выражения само собой понятно, что такие обозначения как «замыслы» (Absichten) подразумеваются тоже лишь как «подобия». О вос­становлении старого «учения о целесообразности» здесь не мыслит­ся.

*** Данные здесь объяснения, естественно, подвергнутся силь­нейшим недоразумениям. Поэтому в этом новом издании необхо­димо в конце совсем кратко вернутся к ним в отдельном примеча­нии. (Сравн. с помещенными в конце книги отдельными примеча­ниями и дополнениями).


Страницы: Пред.  1, 2

Распечатать Распечатать    Переслать Переслать    В избранное В избранное

Другие публикации
  • Предисловия
  • Введение
  • Существо человека
  • Перевоплощение духа и судьба
  • Путь познания
  • Отдельные примечания и дополнения
    Вернуться назад


  •  Ваше мнение
    Ваше отношение к Антропософии?
    Антропософ, член Общества
    Антропософ, вне Общества
    Не антропософ, отношусь хорошо
    Просто интересуюсь
    Интересовался, но это не для меня
    Случайно попал на этот сайт



    Всего голосов: 4625
    Результат опроса