В эпоху, когда христианство делало свои первые шаги, в недрах античной языческой культуры возникают миро­воззрения, которые являются дальнейшим развитием воз­зрений платонизма; их можно также принять, как внутренно углубленную и одухотворенную мудрость мисте­рий. Они вели свое происхождение от александрийца Филона (25 г. до Р.Х. - 50 г. по Р.Х.). События, ведущие к божественному, кажутся у него перенесенными в самую глубину человеческой души. Можно сказать, что храм мистерий, где Филон ищет своих посвящений, находится всецело и единственно во внутренней глубине его души и в ее высших переживаниях. Он заменяет чисто духовными процессами те обрядности, которые совершались в святи­лищах мистерий. Согласно его убеждению, чувственное воззрение и логическое, рассудочное познание не ведут к божественному. Они имеют дело лишь с преходящим. Но для души есть возможность подняться над этими способа­ми познания. Она должна выступить из того, что называет своим обычным "я". Она должна быть восхищена из этого "я". Тогда она вступает в состояние духовного восхищения и просветления, в котором больше не знает, не думает и не познает в обычном смысле слова, ибо она срослась с божественным, слилась с ним воедино. Божественное пе­реживается, как нечто такое, что не может быть выражено ни в мыслях, ни в понятиях. Оно переживается. И пере­живающий знает, что он никому не может сообщить об этом, так как единственный способ прийти к божественному, это - пережить его самому. Мир есть отражение той мистической сущности, которую мы переживаем в глубо­чайших тайниках души. Она произошла от невидимого, непостижимого Бога. Исполненная мудрости гармония мира, которой следуют чувственные явления, есть непос­редственный образ этого Божества. Эта гармония есть духовное подобие Божества. Это излившийся в мир Боже­ственный Дух: Мировой Разум, Логос или Сын Божий. Логос является посредником между чувственным миром и недоступным представлению Богом. По мере того, как человек проникается познанием, он соединяется с Лого­сом. Логос воплощается в нем. Личность, развивавшаяся до духовности, является носительницей Логоса. Выше Логоса стоит Бог; ниже его - преходящий мир. Человек призван замкнуть цепь между обоими. То, что пережива­ется им в себе как дух, есть Мировой Дух. Эти представ­ления невольно напоминают о воззрениях пифагорейцев. - Ядро бытия человек ищет во внутренней жизни. Но внутренняя жизнь сознает свое космическое значение. Известное изречение Августина родилось из воззрений, по существу родственных воззрениям Филона: "Мы видим все сотворенные вещи, потому что они суще­ствуют; но они существуют, потому что Бог видит их". О том же, что и посредством чего мы видим, он прибав­ляет: "И потому что они существуют, мы видим их внеш­ним образом; а потому что они совершенны, мы видим их внутренно". Такое же основное воззрение мы находим и у Платона. Совершенно в духе последнего Филон видел в судьбах человеческой души завершение великой мировой драмы, пробуждение зачарованного Бо­га. Он описал внутренние переживания души в таких вы­ражениях: Премудрость внутри человека "подражает путям Отца и создает формы, взирая на прообразы". Сле­довательно, создание человеком внутри себя образов не является делом личным. Эти образы суть вечная Премуд­рость, космическая жизнь. Такое воззрение находится в полном согласии с мистическим пониманием народных мифов. Мист ищет в мифах глубочайшее зерно истины. И Филон производит с библейской историей творения то же самое, что делал мист с языческими мифа­ми. Свидетельства Ветхого Завета являются для него об­разами внутренних душевных переживаний. Библия повествует о мироздании. Принимающий ее как повесть о внешних событиях, знает ее лишь наполовину. Конечно, написано: "Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водами". Но истинный внутренний смысл этих слов должен быть пережит в глубине души. Нужно найти в глубине души своей Бога, и тогда он появляется как "предвечный свет, высылающий бесчисленные лучи, не воспринимаемый чувственно, а лишь мыслимый в целост­ности". Так выражается Филон. Почти так же, как и в Библии, говорится у Платона в "Тимее": "И вот, когда Отец, создавший Вселенную, взглянул на нее и увидал, как она оживлена и подвижна, и как она стала образом вечных богов, Он испытал благоволение о ней". В Библии же мы читаем: "И увидел Бог, что это хорошо". - Как у Платона, так и в мудрости мистерий, познать божество, значит - пережить процесс мироздания как историю своей душевной судьбы. Таким образом, история творения и история обожествляющейся души сливаются воедино. По мнению Филона, свидетельством Моисея о мироздании можно воспользоваться для того, чтобы написать повесть ищущей Бога души. Все содержание Библии приобретает, таким образом, глубоко символический смысл, и Филон является его истолкователем. Он читает Библию, как по­весть о душе.

Можно сказать, что подобным способом истолкования Библии Филон отвечал некоторой черте своего времени, почерпнутой из мудрости мистерий. Точно такой же метод толкования древних писаний он находил у терапевтов. "У них есть сочинения древних писателей, которые некогда были руководителями их школы и оставили много толко­ваний относительно методов, употреблявшихся в аллегорических произведениях... Изложение этих произведений направлено у них на выяснение более глубокого смысла аллегорических повествований". Так и ме­тод Филона был направлен на более глубокий смысл "ал­легорических" повествований Ветхого Завета.

Представим себе, к чему ведет такое изложение. Читая повествование о мироздании, мы находим не только внеш­ний рассказ, но и прообраз тех путей, которыми должна следовать душа, чтобы достигнуть божественного. Итак, душа должна, - и только в этом может заключаться ее мистическое устремление к мудрости, - микрокосмически повторить в себе пути Божьи. В каждой душе должна разыграться мировая драма. Душевная жизнь мудреца-мистика есть исполнение того прообраза, который дан в повести о мироздании. Моисей писал не для того только, чтобы рассказать об исторических событиях, но чтобы явить в образах путь души, жаждущей найти Бога.

В миросозерцании Филона все это остается замкнутым внутри духа. Человек переживает в себе то, что Бог пережил в мире. Слово Божье, Логос, становится событи­ем для души. Бог извел евреев из Египта, заставил их пройти через страдания и лишения, чтобы затем даровать им землю обетованную. Таково внешнее событие. Надо пережить его внутренно. Мы идем из страны Египетской, из преходящего мира, идем сквозь лишения, которые слу­жат к подавлению чувственной природы, в обетованную землю души и достигаем вечного. Все это у Филона яв­ляется событием внутренним. Бог, излившийся в мире, празднует Свое воскресение в душе в тот миг, когда Его творческое Слово оказывается понятым и воспроизведен­ным ею. Тогда человек духовно породил в себе Бога, вочеловечившегося Духа Божьего, Христа, Логоса. В этом смысле познание было для Филона и его единомышлен­ников рождением Христа в недрах духовного мира.

Продолжением образа жизни Филона было и мировоз­зрение неоплатоников, продолжавшее развиваться одно­временно с христианством. Посмотрите, как описывает Плотин (204-269 по Р.Х.) свои духовные переживания: "Когда я возвращаюсь к себе, пробуждаясь от дремоты телесности и отвратившись от мира, и углубляюсь в себя, то созерцаю нередко чудесную красоту. Тогда я бываю уверен, что соединяюсь с лучшей частью себя самого. Тогда осуществляю в себе истинную жизнь, бываю в сою­зе с божественным и, опираясь на него, приобретаю силу подниматься еще выше, за пределы горнего мира. Когда затем, после этого успокоения в Боге, после духовного созерцания, я вновь спускаюсь к мышлению, то спраши­ваю себя: как же произошло, что я теперь спускаюсь, и что вообще душа моя вошла в тело, меж тем как по существу она такова, какой являлась мне только что?.. Где причина того, что души забывают Бога, Отца своего, и, происходя сами из потустороннего мира и принадлежа к нему, ничего не знают ни о нем, ни о себе? Началом зла бывает для них дерзновение и желание становления и отпадение от самих себя и хотение принадлежать только себе. Они пожелали самовластия. Они побрели вослед своим чувствам и попа­ли, таким образом, на ложный путь и пошли навстречу полному отпадению, а вместе с тем утратили и познание о своем потустороннем происхождении, подобно детям, ко­торых рано разлучили с родителями и воспитали вдали, и они теперь не знают, ни кто они сами, ни кто их родители". Плотин изображает то жизненное развитие, к которому должна стремиться душа: "Да будет умиротворена ее те­лесная жизнь, и пусть уляжется волнение жизни; пусть видит она все окружающее умиротворенным: землю и море, и воздух, и самое небо пусть видит недвижными. Пусть научится наблюдать, как душа словно изливается и втекает в покоющийся Космос, со всех сторон проникает и озаряет его; и подобно тому, как лучи солнца освещают и золотят темное облако, так и душа, когда вступает, в мировое тело, окруженное небом, дарует ему жизнь и бессмертие."

Отсюда ясно, что такое мировоззрение имеет глубокое сходство с христианством. У последователей Иисусовой общины говорится "о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни ... о том возвещаем вам", так могло бы быть сказано и в духе неоплатонизма: что было от начала, чего нельзя ни видеть, ни слышать, то нужно пережить духовно как Слово жизни. Таким обра­зом развитие древнего мировоззрения раскалывается на два русла. С одной стороны оно приводит к идее Христа, имеющей в неоплатонизме и сходных с ним мировоззре­ниях отношение лишь к сфере чисто духовного; с другой же стороны - к слиянию этой идеи Христа с историческим явлением, с личностью Иисуса. Автора Евангелия от Ио­анна можно назвать примирителем обоих течений. "В на­чале было Слово". Это убеждение разделяет он с нео­платониками. Слово становится духом в недрах души: таков вывод неоплатоников. Слово стало плотью в Иису­се: вот вывод Иоанна, а с ним и христианской общины. Ближайшее значение того, каким образом Слово могло стать плотью, было указано всем развитием древних ми­ровоззрений. Платон повествует о макрокосмическом со­бытии. Бог распял крестообразно Мировую Душу на Мировом Теле. Эта Мировая Душа есть Логос. Раз Логос должен стать плотью, то, воплотившись, Ему надо повто­рить на Себе космический процесс. Он должен быть при­гвожден к кресту и затем воскреснуть. Эта важнейшая христианская мысль давно уже была предначертана в древних мировоззрениях в качестве духовного представ­ления. Мист испытывал это как личное переживание при "посвящении". "Вочеловечившийся Логос" должен был совершить это как событие, имеющее значение уже для всего человечества. Итак, то, что в древней мудрости было событием мистерий, в христианстве становится истори­ческой действительностью. Чрез это христианство сдела­лось исполнением не только того, что предсказывалось иудейскими пророками, но и того, что прежде прообразо­вывалось в мистериях. - Крест на Голгофе есть мистерия древности, ставшая исторической действительностью. В древних мировоззрениях мы прежде встречали этот крест, но в исходной точке христианства мы встречаем его, как единожды совершившееся событие, долженствующее иметь значение для всего человечества. С этой точки зрения может быть понята мистическая сторона христиан­ства. Христианство как мистический факт есть ступень в поступательном развитии человечества; мистерии же древности и их воздействия суть подготовление к этому мистическому факту.