Если душа хочет приобрести способность сознательно проникать в сверхчувственный мир, она должна сначала укрепить свои силы, развивая изнутри вовне деятельность, которая, по существу, заключается в образовании представлений. Но недостаточно осуществлять это с силой, которою обладает представление, развиваемое в обычном сознании, где оно присоединяется к чувственному восприятию и сопровождает его. Такому представлению присуща значительно меньшая интенсивность, чем восприятию. Упражняясь лишь с представлением, наделенным подобной силой, невозможно развить способность вхождения души в сверхчувственный мир. И хотя представление остается не более, чем представлением, тем не менее, необходимо довести его интенсивность до таковой самого восприятия. Оно не должно ограничиваться плетением тенеобразных копий наглядно-образного. Оно само должно сгуститься до наглядности и образности. Нужно создавать живые образы. Но речь здесь не о том, чтобы задерживать силу души только на этих образах. Нужно отвести внимание от последних и направить его на саму деятельность, создающую эти образы. Тем самым самосознание обретет внутреннюю крепость; все вновь и вновь повторяя это внутреннее душевное упражнение, можно также обнаружить, что через недели, месяцы или более длительное время благодаря способности постигать свое окрепшее самосознание он уже вступил в связь со сверхчувственным миром. Вначале соприкосновение с этим последним переживается как нечто хаотическое, как это имеет место при обычных чувственных впечатлениях. Но постепенно из хаотического состояния формируется дифференцированный в себе объективный мир образов. Обнаруживается, что посредством упражнения на построение образов человек сделал себя способным к тому, чтобы отныне внешняя духовная действительность плела образы, которые в своем проявлении представляют отображения объективного сверхчувственного мира. (Это - более точное описание опыта человеческой души, когда она на своем пути в духовный мир встречает ткань, составленную из образов, о чем говорилось в главе “О познавании духовного мира”.) Благодаря тому, что стремящийся к сверхчувственному сознанию делает эти процессы наглядными в ясном внутреннем переживании, он имеет возможность безошибочно познавать в них действительность в области сверхчувственного и отличать ее от чистых иллюзий склонной к заблуждениям фантазии.
В той же главе говорится о том, что образы сознания, впервые обретающего сверхчувственное переживание, "являются как бы завесой, которую душа ставит перед сверхчувственным миром, когда она чувствует, что последний коснулся ее". Именно о подобной "завесе" необходимо кое-что сказать. Ибо вначале образы служат только тому, чтобы поднять собственное самосознание до сверхчувственного мира. Благодаря им человек чувствует себя духовным существом, но он еще не прозревает сквозь них в объективный, внешний сверхчувственный мир. Дело обстоит таким образом, как если бы человек в теле ощущений обладал глазами, которые он ощущает членами своего организма, но которые не прозрели, и поэтому внешний мир не может развернуть в них своих действий. Необходимо, чтобы ткущиеся в душе образы посредством постоянной работы над ними обрели в определенной степени духовную прозрачность. Они постепенно становятся таковыми через свое собственное развитие. Они становятся такими, что человек их не видит, но только ощущает их как бы живущими в душе, но через них он воспринимает существенное в сверхчувственной действительности.
При вступлении в сверхчувственный мир одним из первых впечатлений от его восприятия является то, что благодаря возведенному в сверхчувственный мир самосознанию человек видит себя связанным с существами этого мира симпатией и антипатией. (Ср. гл. “О чувстве Я … ”.) Уже благодаря этим переживаниям можно заметить, что также в сфере представлений необходимо покинуть чувственный мир, если действительно хотят вступить в мир сверхчувственный. Созерцаемое в сверхчувственном мире вполне возможно описать посредством представлений, взятых из чувственного мира. Можно, к при- меру, говорить о том, что некое существо как бы проявляет себя через цвет. Но тот, кто сталкивается с подобными описаниями сверхчувственных существ, никогда не должен упускать из виду, что именно подразумевает истинный духовный исследователь, ссылаясь на тот или иной цвет: он переживает нечто, что душевно испытывается им так же, как испытывалось бы восприятие соответствующего цвета через чувственное сознание. Кто в своем описании сверхчувственного мира хочет передать, что он имел перед сознанием некоторое подобие чувственного цвета, отнюдь не духовный исследователь, а визионер или жертва галлюцинаций. Между тем, переживая симпатию или антипатию, действительно имеют перед собой первые сверхчувственные впечатления от восприятия сверхчувственного мира. Есть люди, разочаровывающиеся именно оттого, что духовный исследователь, когда он изъясняется с ними с помощью представлений, взятых из области чувственного переживания, прибегает лишь к наглядному описанию увиденного. Ведь такие люди не стремятся, собственно, к тому, чтобы составить знакомство со сверхчувственым миром, отличающимся от чувственного, а хотят признать за сверхчувственный некоторого рода двойник чувственного мира. Такое сверхчувственное должно быть тоньше, "эфирнее" чувственного, но в остальном даже не должно претендовать на то, чтобы быть постигнутым через иные представления, чем чувственный мир. Но кто действительно хочет приблизиться к духовному миру, тот должен привыкнуть также к тому, чтобы освоить новые представления. Кто желает ограничиться лишь более размытой, туманной копией чувственного мира, тот не сможет постичь мир сверхчувственный.
Память, играющая исключительную роль в душевной жизни обычного сознания, не принимается во внимание в качестве реализуемой человеческой способности при восприятии сверхчувственного мира. (Необходимо обратить на это внимание, чтобы не понять превратно сказанное в главе “О чувстве Я … ”.) Человеческая душа обладает памятью при жизни в физическом мире, причем она осуществляет в нем некоторую деятельность посредством своей телесной организации. Когда душа, поднявшаяся в сверхчувственный мир, предстает перед существами и процессами этого мира, она не прибегает к способности воспоминания. Прежде всего она созерцает то, что выступает ей навстречу в этом мире, без того, чтобы какое-либо воспоминание задержалось меж ее впечатлений, когда она снова погружается в тело. И все же дело обстоит не совсем так. Душа берет с собой из переживаний в физическом мире отголосок способности воспоминания, и благодаря этому при сверхчувственном переживании она в состоянии знать: здесь, в мире духовного, я та же самая, что и там, в чувственном. Эта способность воспоминания ей необходима, потому что иначе она утратила бы цельность самосознания. Однако кроме того, самосознание, поднявшееся в сверхчувственный мир, достигает также способности так преобразовывать пережитые в этом мире впечатления, чтобы они оставляли в теле отпечатки того же рода, что и чувственные впечатления физического мира. Благодаря этому оказывается возможным то, что душа сохраняет своего рода воспоминание о пережитом в сверхчувственном; без этого она забывала бы о пережитом. Однако в то время, как впечатления физического мира воздействуют на человека таким образом, что он может позднее вспомнить о них благодаря тому, что они сами в нем вызвали, в области сверхчувственного он должен совершить нечто подобное с самими переживаниями, дабы сделать возможным то, что он знает о них позднее, пребывая в обычном сознании. В сверхчувственных переживаниях все должно протекать при полном свете сознания. И тем не менее, у духовного исследователя возникают трудности, связанные с сохранением в памяти проведенных им в сверхчувственном мире наблюдений. Ему не легко "прямо из памяти" рассказывать другим людям то, что он знает; он часто бывает вынужден, когда это от него требуется, восстановить в душе условия, при которых он проводил описываемые наблюдения, чтобы снова узреть увиденное, если он должен об этом высказаться.
Отношение пережитых в сверхчувственном образов и соответствующей им действительности (ср. гл. “О границе между миром чувств и сверхчувственными мирами”) также не является столь простым процессом, как отношение душевного впечатления к чувственному предмету или процессу. В сверхчувственном сознание должно полностью прозревать в эти отношения. Дело обстоит не так, как если бы некто имел перед собою стол. Здесь стол стоит перед душой; что при этом в ней происходит - это вовсе не живет в сознании или живет весьма завуалированно. При восприятии сверхчувственного существа человек, даже если он вышеописанным способом сделал образ "прозрачным", имеет чувственного рода переживание этого образа в самосознании. И благодаря именно тому, что он полностью погружается в это, подобное чувственному, переживание чувственного с сверхчувственным сознанием, перед его душой выступает действительность, переживание которой можно и нужно четко отличать от переживания образа. Эти переживания не должны расплываться друг в друге, поскольку это может стать источником иллюзий относительно переживаемого. |