Когда душа с ясновидческим сознанием вступает в сверхчувственный мир, она познает себя в нем так, что в чувственном мире о способе этого познания она не может составить себе никакого представления. Она находит, что с помощью своей способности к превращению она познает существ, имеющих с ней большую или меньшую степень сродства; но она замечает также, что в сверхчувственном мире она встречает существ, которые ей не только родст­венны, но с которыми ей необходимо еще себя сравнить для того, чтобы себя познать. И далее она делает наблю­дение, что эти существа сделались в сверхчувственных мирах тем же самым, чем стала и она в чувственном мире благодаря своим переживаниям и опытам. Перед душой человека выступают в элементарном мире существа, раз­вившие в пределах этого мира такие силы и способности, которые сам человек может развить лишь благодаря тому, что кроме эфирного тела и других сверхчувствен­ных членов своего существа он имеет еще и физическое тело. Упоминаемые здесь существа не имеют подобного физически-чувственного тела. Они развились таким обра­зом, что ту душевную сущность, которую человек имеет благодаря физическому телу, они имеют благодаря свое­му эфирному телу. Хотя они - существа до известной степени однородные с человеком, однако они отличаются от него тем, что не подчинены условиям чувственного мира. Они не имеют таких чувств, какие есть у человека. Их знание подобно человеческому знанию; но они приобрели его не путем чувства, а путем особого возникновения из глубин их существа всех их представлений и других душевных переживаний. Их внутренняя жизнь как бы заложена в них; и они извлекают ее из своих душевных глубин, подобно тому как человек извлекает из своих душевных глубин представления своих воспоминаний.

Так познает человек существ, которые в сверхчувствен­ном мире стали тем, чем он может стать в чувственном мире. В этом отношении эти существа стоят в мировом порядке на одну ступень выше человека, хотя они и могут быть названы в указанном смысле однородными с ним. Они образуют царство существ, стоящее над человеком, следующую за ним в последовательности существ иерар­хию. Их эфирное тело - несмотря на однородность - от­лично от эфирного тела человека. Между тем как человек симпатиями и антипатиями своего эфирного тела включен в сверхчувственное тело Земли, эти существа своей ду­шевной жизнью не привязаны к Земле.

Наблюдая, что переживают эти существа при помощи своего эфирного тела, человек находит их переживания подобными тем, какие он имеет и сам в своей душе. У них есть мышление; у них есть чувства и воля. Но они дости­гают посредством своего эфирного тела того, чего человек может достигнуть только посредством физического тела. Посредством своего эфирного тела они приходят к созна­нию своего собственного существа. Человек ничего не мог бы знать ни о каком сверхчувственном существе, если бы он не возносил в сверхчувственные миры своих сил, при­обретаемых в физически-чувственном теле. Ясновидческое сознание познает этих существ, становясь в человеке способностью наблюдений при помощи эфирного тела. Это ясновидческое сознание поднимает душу человека в тот мир, где обитают и действуют эти существа. В сознании души только тогда выступают образы (представления), доставляющие ей познание об этих существах, когда она переживает самое себя в этом мире. Ибо эти существа не воздействуют непосредственно на физический мир, а вместе с тем и на физически-чувственное тело человека. Для всех переживаний, которые могут быть доступны нам бла­годаря этому телу, их не существует. Они - духовные (сверхчувственные) существа, которые как бы не вступа­ют в чувственный мир. Если человек не соблюдает грани­цы между чувственным и сверхчувственным мирами, он легко может в свое физическое сознание внести сверхчув­ственные образы, не являющиеся истинным выражением для этих существ. Эти образы возникают вследствие пере­живания ариманических и люциферических существ, ко­торые, хотя и однородны с только что описанными сверх­чувственными существами, однако, в противность им, пе­ренесли место своего обитания и своей деятельности в мир, воспринимаемый человеком как мир чувств.

Когда человек благодаря переживанию "Стража поро­га" научился правильно соблюдать границу между сверх­чувственным миром и чувственным, то, наблюдая ясновидческим сознанием из сверхчувственного мира люци­ферических и ариманических существ, он познает этих существ в их истине. Он учится отличать их от других духовных существ, оставшихся в пределах той арены дея­тельности, которая отвечает их природе. С этой точки зрения должна духовная наука описывать люцифериче­ских и ариманических существ. Тогда относительно лю­циферических существ оказывается, что соответствую­щей им ареной их деятельности является не физически-чувственный мир, а в некотором отношении мир элемен­тарный. Когда в человеческую душу проникает в виде образов то, что встает в этом мире как бы из потоков его, и эти образы действуют оживляюще в эфирном теле чело­века, не принимая в душе обманчивого бытия, то в этих образах может присутствовать люциферическое сущест­во, не погрешая своими действиями против мирового по­рядка. Тогда это люциферическое существо действует ос­вобождающе на душу человека; оно возвышает ее над погруженностью в чувственный мир. Но если душа чело­века вовлекает в физически-чувственный мир ту жизнь, которую она должна развивать в одном только элемен­тарном мире, если она дозволяет чувствованию в физиче­ском теле находиться под влиянием симпатий и антипатий, которым надлежало бы господствовать только в эфирном теле, то благодаря такой душе люциферическое существо приобретает влияние, восстающее против всеобщего ми­рового порядка. Это влияние присутствует везде, где в симпатиях и антипатиях чувственного мира действует что-нибудь иное, кроме любви, основанной на сочувствовании жизни другого, пребывающего в чувственном мире суще­ства. Такое существо может быть любимо, предстоя перед любящим с теми или иными качествами: тогда к любви не может примешаться никакого люциферического элемен­та. Любовь, имеющая свое основание в проявляющихся в чувственном бытии качествах самого любимого существа, остается чужда люциферическому воздействию. Между тем как любовь, имеющая свое основание не в самом любимом существе, а в том, которое любит, склонна к люциферическому влиянию. Если человек любит какое-нибудь существо за то, что оно обладает качествами, к которым он, как любящий, склонен по своей природе, то он любит его той частью души, которая доступна люцифе­рическому элементу. Поэтому никогда не следовало бы говорить, что люциферический элемент есть нечто при всех обстоятельствах злое. Ибо в духе люциферического элемента душа человека должна любить события и су­ществ сверхчувственных миров. Против мирового поряд­ка грешат только тогда, когда направляют на чувственное тот род любви, который должен был бы влечь к сверхчув­ственному. Любовь к сверхчувственному вполне правиль­но вызывает в любящем повышенное самочувствие; лю­бовь же, которую ищут в чувственном мире ради этого повышенного самочувствия, отвечает люциферическому искушению. Любовь к духовному, когда ее ищут ради "Я", действует освобождающе; любовь же к чувственному, когда к ней стремятся ради "Я", не действует освобожда­юще, но достигаемым ею удовлетворением она создает оковы для "Я".

Значение ариманических существ сказывается на мыс­лящей душе, подобно тому как значение люциферических - на чувствующей. Они приковывают мышление к чувственному миру. Они отвращают его от того факта, что все мысли только тогда имеют значение, когда они сказы­ваются как часть великого мысленного мирового порядка, которого нельзя найти в чувственном бытии. В мире, в который погружена душевная жизнь человека, должен присутствовать ариманический элемент как необходимый противовес люциферическому. Без люциферического элемента душа прогрезила бы всю жизнь в наблюдении чувственного бытия и не ощутила бы побуждения под­няться над ним. Без противодействия ариманического элемента, душа подпала бы люциферическому; она бы очень низко ставила значение чувственного мира, несмот­ря на то, что в нем находится часть необходимых условий ее существования. Она бы ничего не хотела знать о чувст­венном мире. Ариманический элемент имеет правильное значение для души человека, когда он ведет к такому вживанию в чувственный мир, которое соответствует это­му миру; когда принимают его за то, что он есть, и могут обойтись без него во всем, что в нем, по природе его, должно быть преходящим. Совершенно невозможно гово­рить о желании избежать люциферического и ариманиче­ского элементов путем искоренения их в себе. Если бы человек искоренил в себе люциферический элемент, ему нельзя было бы больше стремиться душой к сверхчувст­венному; а если бы он уничтожил ариманический элемент, он не мог бы больше правильно отнестись к чувственному миру и оценить все его значение. Человек ставит себя в правильное отношение к одному из этих элементов, соз­давая ему правильный противовес в другом. Все вредные действия этих мировых существ проистекают единственно из того, что они проявляются там или здесь без ограниче­ний и не гармонизуются надлежащим образом противопо­ложной силой.