После того, как в последний раз мы поднялись в нашем рассмотрении до чувства языка, мы можем сегодня поставить перед своими глазами понятийное чувство. Слово «понятие» взято здесь не в чистом смысле, а так, как оно употребляется в обычной жизни: кто-нибудь произносит слово и я составляю себе представление о том, что оно означает. Это чувство можно было бы назвать чувством представления. Чтобы лучше понять, как происходит представление, вернемся ненадолго к тональному чувству, или чувству слуха, а также к чувству языка, или чувству звука, и зададим себе вопрос: что значит вообще иметь чувство языка? Как, собственно, осуществляется восприятие звука? Что особенного происходит тогда, когда человек воспринимает звук «А» или «И»? Для этого мы должны разобраться в аппарате звуковосприятий. Мы дадим здесь, правда, только отдельные указания, но вы затем сами найдете им подтверждение.

В музыкальном можно различить отдельный тон, мелодию и гармонию. Гармония основана на восприятии одновременного, мелодия — на соединении следующих друг за другом тонов. Мы лишь тогда поймем механизм восприятия звука, если постигнем отношение тонического в звуке к самому этому звуку.

Допустим, вы могли бы то, что вы бессознательно, подсознательно делаете в восприятии звука, делать сознательно. Тогда вы имели бы дело уже не с чувственным восприятием, а с суждением, с неким понятийным образованием. Если мы при восприятии мелодии сдвинем отдельные тона таким образом, что сможем воспринять их одновременно, если мы, таким образом, сможем наложить друг на друга прошлое и будущее, если мы в середине одной мелодии сможем сознавать следующую, — словом, чтобы вдвинуть будущее в настоящее, надо уметь сознательно делать из мелодии гармонии. Но мы не можем этого. И все же то, что мы не в состоянии осуществить сознательно, это фактически происходит в чувстве звука бессознательно. Когда мы слышим «а», «и» и другие звуки, то благодаря подсознательной деятельности мелодия мгновенно преобразуется в гармонию. Это — тайна звука: мгновенное преображение мелодии в гармонию. Эта чудесная подсознательная деятельность происходит примерно так же, как в глазу совершается преломление различных лучей согласно физическим законам, что подобным же образом задним числом становится достоянием сознания. Но в той подсознательной деятельности, которая мелодию мгновенно превращает в гармонию, этим дело не кончается — нужно гораздо большее, чтобы произошел звук. Музыкальный тон не есть нечто простейшее. Всякий музыкальный тон является музыкальным тоном потому, что в противоположность шуму в унисон с ним звучат его обертоны — пусть даже и очень слабо. Так что в гармонии мы слышим не отдельные тона, но также и их обертоны. Если, следовательно, мы сожмем мелодию в гармонию, то нам предстоит сжать не только каждый тон мелодии, но и обертоны каждого тона. И к этому присоединяется, наконец, нечто еще: вследствие этой подсознательной работы душа должна при звуке отвлечь внимание от основного тона мелодии, как бы пропустить это мимо ушей, и только затем она схватывает эту гармонию обертонов. Звук возникает благодаря тому, что мелодия преобразуется в гармонию и затем отказывается от основных тонов ради соединения одних лишь обертонов. То, что затем показывают эти обертоны, это звуки «а», «и» и т.д. Итак, мы объяснили здесь восприятие звука, как зрение в глазу.

Далее новый очень трудный, но важный вопрос: как происходит восприятие представления? Как это получается, что, услышав слово, мы через слово схватываем смысл? То, что здесь имеет место нечто особенное, это легко увидеть из попытки выразить какое-нибудь понятие на различных языках с разным звуковым строем. В то время как звук в каждом языке слышится различно (в одном случае это означает «стол», а в другом «Tisch»), через звук можно найти направление к стоящим позади идентичным представлениям. И хотя один раз мы говорим «стол», в другой раз «Tisch», в обоих словах вызывается стоящее позади чувство представления. Это представление есть нечто, что, несмотря на все различия в звукообразовании, хранит единство. Как это может быть воспринято?

Мы можем не сознавать того, что в этом объяснении процесса восприятия представления предпосылкой является возникновение представления через звук. Чтобы могло произойти представление, внимание должно быть отвлечено еще дальше от всей системы обертонов. В это мгновение, когда бессознательно, а также душевно, внимание отвлекается от обертонов, мы замечаем то, что воплощено в звуках, что подходит к ним как представление. При этом, когда человек получает через звук представление, то получает его несколько нюансированным, смягченным — подобно вообще человеческому, проходящему сквозь звуки и языки.

То, что воплощается в эту систему обертонов, что создает нюансы и смягчение тона — различные звуки в отдельных языках, что сотрясают изнутри человеческий организм, — это Духи Народов. Духи Народов открываются в звуках языка. Язык — это таинственный шепот Духов Народов, таинственное образование в соках, что вибрирует в организме при обертонах. То, что находится позади системы обертонов, это общечеловеческое. Общечеловеческий Дух, объемлющий всю Землю. Этот Всеобщий Человеческий Дух можно познать лишь тогда, когда каждый со своего особого места будет сквозь обертоны вслушиваться в неслышимое, просто представляемое. Лишь когда люди получают возможность, как бы недослышав звуковые нюансы, познавать вообще, тогда мы обретем в ходе исторического развития способность постигать общечеловеческое. Только в жизни представлений впервые становится доступным познанию ХРИСТОС — ДУХ (человечества) в СВОЕМ ИСТИННОМ ОБЛИКЕ. Духовные сущности, которые возвещают и должны возвещать о НЕМ, ЕГО посланцы, воспринявшие от НЕГО свою миссию и задачи, — это Духи Народов отдельных народных индивидуальностей. Эта мысль прекрасно воплощена в гетевском фрагменте «Тайны». Таков образ чувства представления.

Мы проделали, таким образом, теперь совсем особый путь: то, что в обычной нашей жизни выступает как чувство, мы исчерпали тем, что рассмотрели ту подсознательную душевную деятельность в человеке, которая силой астрального тела может даже отодвинуть систему обертонов. То, что подобно щупальцам, отодвигает систему обертонов, — это астральное тело человека. Такая способность по отношению к обертонам суть не что иное, как умение отвлекать от них внимание, что свидетельствует о большей силе астрального тела, чем при отсутствии этого умения. Исчерпывается ли этим способность астрального тела или оно может и далее повышать свою силу? Да, оно может это. До сих пор было так, что для получения представления требовалось преодолеть внешнее сопротивление, то есть необходимо было отодвинуть то, что было снаружи. Более высокая способность астрального тела состоит в том, что оно не только может отодвинуть внешнее, но также обладает силой, при отсутствии внешнего сопротивления, распространять дальше свою субстанцию. Если оно в состоянии, не имея внешнего сопротивления, протягивать далеко свои, так сказать, астральные щупальца, тогда возникают так называемые органы духовного восприятия, происходит духовная деятельность. Если человек выдвигает астральную субстанцию в определенном месте своей головы, которая затем создает нечто подобное двум щупальцам, то образуется то, что называют двухлепестковым цветком лотоса. Это имагинативное, одиннадцатое чувство.

И в той степени, в которой человек способен вытягивать астральные щупальца, в той мере образует он далее духовные органы. При прогрессирующей способности выталкивать из себя астральную субстанцию в области гортани образуется второй орган, шестнадцатилепестковый цветок лотоса, инспиративное, двенадцатое чувство. В области сердца далее формируется третий орган, интуитивное, тринадцатое чувство, двенадцатилепестковый цветок лотоса. Эти три (имагинативное, инспиративное и интуитивное) чувства добавляются к физическим чувствам как чувства астральные. Выше этого лежат еще более высокие чувства, чисто духовные, на которые здесь может быть только указано.

Действуют ли эти три астральных чувства только в высоко развитом человеке, ясновидящем, или также и у обыкновенного человека имеется нечто подобное? Да, но здесь есть некоторое различие. У неясновидящего человека эти чувства действуют тогда, когда они действуют вовнутрь. Как раз в том месте головы, где образуется двухлепестковый лотос, есть такие щупальца, которые идут вовнутрь и перекрещиваются в мозгу. Обычное сознание, таким образом, обращает эти щупальца вовнутрь. Все, что человек имеет вовне, он видит, а то, что внутри — не видит. Никто не может увидеть собственное сердце, мозг. Так же и в духовном. Эти органы не только не зримы, но они и не сознаются вовсе. И, тем не менее, они действуют. Они погружены в деятельность. Сознание здесь ничего не решает в действительности. Итак, деятельны эти чувства; их деятельность направлена вовнутрь, и эту деятельность внутри человек и воспринимает. Когда имагинативное чувство изливается вовнутрь, возникает то, что в обычной жизни называют внешним ощущением, восприятием внешней вещи. То, что мы имеем снаружи, мы имеем это благодаря тому, что в нас выработалось, что проявилось в имагинативном чувстве. Мы способны ощущать цвета благодаря имагинативному чувству. Но это неравнозначно видению цвета, слышанию звука. Когда мы видим цвет, мы говорим, например: «это красное». Но мы можем также иметь ощущение этого благодаря действию имагинативного чувства. Тогда мы могли бы сказать: этот цвет прекрасен или неприятен и т.п.

Также и инспирирующее чувство изливает свою деятельность вовнутрь. Благодаря этому возникает сложное ощущение, чувство. Вся жизнь чувств есть деятельность инспирирующего органа, изливающаяся вовнутрь.

Когда изливается вовнутрь интуитивное чувство, тогда возникает собственно мышление, образование мыслей. И такова очередность процессов: сначала человек имеет ощущение вещи, затем чувство и, наконец, образуется мысль.

Итак, мы из области чувственной жизни поднялись к жизни душевной. Мы, двигаясь извне, от чувственного мира, подошли к деятельности души в ее ощущении, чувстве и мысли. Подвигаясь дальше по этому пути, мы придем к еще более высшим чувствам, которые уже трудно называть чувствами и которые соответствуют другим цветкам лотоса, и таким образом мы откроем взаимодействие высших сфер душевной жизни.

Если, например, вовнутрь изливается деятельность восьмилепесткового цветка лотоса, то возникает еще более прекрасная душевная деятельность. И завершается этот порядок самой утонченной деятельностью, которую мы называем чистым логическим мышлением. Это осуществляется совместным воздействием различных цветков лотоса внутри человеческой организации. И если это врабатывание преобразуется в вырабатывание, если астральные щупальца протягиваются вовне и перекрещиваются там и цветки лотоса изливают свою деятельность наружу, то возникает еще более прекрасная деятельность, возносящая нас от души к духу, где то, что иначе оставалось бы внутренней жизнью (мышление, чувствование, воление), вступает во внешний мир, подхваченное духовными сущностями.

Так постигаем мы человека, восходя от чувства через душу к тому, что лежит уже не в человеке, а как духовное действует во внешнем мире и что в равной мере принадлежит и человеку, и природе, и всему миру. Мы восходим к духовному. До сих пор мы охарактеризовали человека как, так сказать, инструмент для восприятия мира, далее для его (мира) душевного переживания и для духовного его постижения. Я охарактеризовал вам не то, что совершенно законченно, а то, что в человеке пребывает в непрерывной игре. То, что там чувственно, душевно и духовно взаимодействует, вся эта игра сил и деятельностей, все это формируется сначала человеком, каким мы его имеем ныне на земном шаре. Как это происходит? Мы дадим в этой связи только краткие указания, которые, однако, всегда могут быть подтверждены (и развиты). То, что там снаружи стоит перед нами, если мы воспринимаем человека одними чувствами, этого попросту нет, это лишь оптический обман. Духовная наука зрит в этом нечто совершенно иное. Задумайтесь однажды над тем, что мы нас самих не можем полностью чувственно воспринять; мы видим только часть нашей поверхности, не видим спины, затылка.

Однако мы знаем о том, что у нас есть спина и затылок. Мы знаем это благодаря различным чувствам — таким, как чувство равновесия и чувство собственного движения. Посредством некоторого внутреннего сознания мы знаем, что в нас есть нечто, что мы внешним образом никогда в себе не воспринимаем. Так что в нас есть нечто, что мы внешним образом никогда в себе не воспринимаем. Так что в человеке очень много такого, чего он не может воспринять, если не разовьет в себе характерные органы восприятия. Посмотрим сначала на то, что человек чувственно, то есть посредством глаз, может воспринять в себе самом. Посредством чего, собственно, он может воспринять эту органическую часть своего существа? Все то, что можно увидеть в себе самом с помощью глаз, воспринимается в принципе посредством души ощущающей. Астральное тело не может это воспринять. То, что охватывает это, есть душа ощущающая. И та часть человеческого существа, которая предстоит душе ощущающей, то, что человек воспринимает глазами, есть не что иное, как видимость тела ощущений, внешняя иллюзия тела ощущений, Мы должны, правда, несколько продолжить понятие. Также и там, где человек может внешним образом осязать тело, это также иллюзия тела ощущений. Это воспринимается иной деятельностью души ощущающей. Душа ощущающая просовывается всюду туда, где что-нибудь воспринимается извне. А то, что здесь воспринимается, это не душа ощущающая, а видимость тела ощущений. Если мы будем воспринимать это, то увидим, как нечто оттесняется и отталкивается астрально.

Как образуется эта видимость тела ощущений? Между передней и задней сторонами мы имеем взаимодействие души ощущающей и тела ощущений. Если сталкиваются два потока, то происходит застой и при этом нечто проявляется вовне (рис. 1.). Подумайте о том, что вы не видите ни того, ни другого течения, а видите только образуемый ими водоворот. То, что тогда образуется благодаря действию души ощущающей изнутри наружу и деятельности тела ощущений извне вовнутрь и проявляется в этом совместном бурлении, и есть та часть внешней телесности, которую воспринимает наш глаз или иное внешнее чувство в нас самих. Мы даже на собственной коже можем зафиксировать, где имеет место встреча души ощущающей с телом ощущений. Мы видим там, как душа формирует тело. Мы можем сказать: в человеке происходит взаимодействие потоков сзади наперед и в обратном направлении, так что душа ощущающая сталкивается с телом ощущений.

Помимо этих течений сзади наперед и спереди назад, имеются далее течения справа и слева. Слева к человеку притекает поток от физического тела, справа — от эфирного. Оба сталкиваются друг с другом, и то, что на этом месте возникает, есть чувственно воспринимаемый физический человек, чувственно воспринимаемая внешняя сторона человека. Настоящая иллюзия возникает тогда в человеке. Слева идет поток физического тела, справа — поток эфирного тела. Они образуют то, что является как чувственно воспринимаемый человек.

В нас также имеются потоки, идущие сверху вниз и снизу вверх. Снизу изливается главное течение астрального тела и сверху вниз — главное течение “Я”. Если выше мы охарактеризовали тело ощущений таким образом, что оно ограничено спереди, то это надо понимать так, что оно действует в потоке, идущем снизу, который, однако, захватывается затем течением сзади наперед и благодаря этому определенным образом ограничивается.

Но потоки в астральном теле не исчерпываются одним течением снизу вверх и сзади наперед, есть еще другое — спереди назад, так что астральное тело течет двумя потоками: один — снизу вверх, а другой — спереди назад. Таким образом, мы имеем в человеке четыре сливающихся потока.

Что же происходит вследствие этих течений сверху и снизу? Мы имеем одно течение снизу вверх, которое изобразили так, как если бы оно могло течь беспрепятственно (см. схему на стр. 52). Но оно не имеет такой возможности. Так же обстоит дело и с другими течениями. Каждое течение задерживается, и там, где происходит их взаимодействие, в средоточии, образуется видимый (кажущийся) образ физического тела.

Благодаря всестороннему пересечению и перекрещиванию течений в действительности в человеке возникает трехчленность, так что мы можем нижнюю часть, которую мы, собственно, видим в нас самих, охарактеризовать как тело ощущений в узком смысле слова. Выше лежат, в узком смысле слова, человеческие чувства. Этого мы уже не в состоянии воспринимать в нас самих, ибо там находятся сами чувства. Мы не можем взглянуть на них глазами, но посредством их мы вглядываемся в мир. Там душа ощущающая проявляет активность по отношению к его видимому образу. Лицо строится душой ощущающей. Но эти два течения должны правильно различаться. То, что со всех сторон течет снизу, задерживается на своем пути верхней силой. Эту нижнюю часть мы можем охарактеризовать как тело ощущений. Снизу идут в основном внешние течения. Вверху действует главным образом душа ощущающая.

Сверху стремится “Я”, и там, где это течение является наиболее сильным, менее всего наталкивающимся на сопротивление встречных потоков, там душа рассудочная строит свой орган. Но существует не только это движение; наряду с ним есть течения слева направо и справа налево, которые опять-таки пересекаются. Имеется также течение, идущее через продольную ось тела. Благодаря этому течению вверху возникает некоторое разделение. Совсем вверху, на границе отщепляется часть души рассудочной. И этот кусок на самой верхней границе является формой души сознательной. Там действует душа сознательная. Она формирует в самом сокровенном внутреннем человека. Она формирует также извилины серого мозга.

То, что в человеке выступает как форма, это мы можем понять из этой духовной сущности. Так работает дух над формой человеческого тела; он пластически вырабатывает все органы, подобно ваятелю, работающему над своим произведением. Человек сможет понять строение мозга, если он знает, как взаимодействуют друг с другом эти отдельные потоки. То, что он тогда видит, есть взаимодействие отдельных членов человеческой сущности. Мы должны войти в некоторые детали, чтобы увидеть, как плодотворно могут действовать эти вещи, став общим достоянием настоящей науки. Мы видели: вверху возникают органы для души сознательной, души рассудочной и души ощущающей. “Я” действует сверху вниз, основная масса астрального тела — снизу вверх, и благодаря тому, что они запруживают друг друга, между ними происходит взаимодействие. Это взаимодействие разыгрывается по всей той линии, которая образует продольную ось тела. И в каждом месте этой линии указанное действие разыгрывается иначе.

Если, например, “Я” должно исполнять сознательную деятельность, то это может иметь место только там, где душа ощущающая, душа рассудочная и душа сознательная имеют развитые органы. Благодаря, например, душе рассудочной становится возможным суждение. Такое суждение должно быть локализовано в голове, поскольку там находят выражение соответствующие силы человека. Допустим на миг, что в человеке имеется такой орган, в котором нет суждения, в котором душа рассудочная не принимает участия, который независим от работы души ощущающей, души рассудочной, души сознательной и в котором принимают участие только физическое, эфирное, астральное тела и “Я”, в котором на всякое впечатление, идущее от астрального тела, тотчас, без всякого суждения, следовало бы противодействие “Я”. Представим себе такую ситуацию, что четыре члена человеческого существа — астральное тело, “Я”, физическое и эфирное тела — должны взаимодействовать без такой прекрасной деятельности, как суждение. Должен был быть такой орган, в котором сливаются вместе четыре течения, который, не рассуждая, принимал бы противодействия “Я”. Это означало бы, что “Я” и астральное тело действуют сообща. От астрального тела к “Я” передается впечатление; от “Я” следует возвратное действие на астральное тело. Если бы это был физический орган, то он должен был бы строиться эфирным телом.

Тогда слева шло бы течение физического, а справа — эфирного тела, так что где-то в середине возникало бы сгущение и отвердение. Далее последовали бы течения от “Я” сверху вниз и от астрального тела — навстречу, затем запруживание их и уплотнение (рис. 4.).

Если бы мы захотели схематически изобразить такое образование, где в одном органе запруживались бы, скапливались течения от физического и эфирного тел, от “Я” и астрального тела, то это образование будет не чем иным, как схемой человеческого сердца с его четырьмя камерами (рис. 5.).

Так возникло человеческое сердце. Если мы примем во внимание все то, что может человеческое сердце, — взаимодействие физического, эфирного, астрального тел и “Я”, — то должны будем сказать: так должен был дух строить человеческое сердце.

Другой пример. Мы видели, что в процессе зрения, в принципе, имеет место некоторая подсознательная мыслительная деятельность. Сознательная мыслительная деятельность происходит только в мозгу. Как должен быть устроен мозг, чтобы была возможна при этом некоторая сознательная мыслительная деятельность? В мозгу мы имеем кору, затем род сосудистой оболочки, затем позвоночную жидкость и, наконец, собственно мозг. Он наполнен нервной массой. Если через орган чувств нервной массе передается чувственное впечатление, то наступает его сознательная переработка. Внешним выражением сознательной мыслительной деятельности является нервная масса.

Если должен быть создан такой орган, в котором имеет место одна лишь подсознательная переработка внешних впечатлений, то он должен быть создан подобным образом. Должен быть налицо некоторый род внешней оболочки, опять-таки сосудистой оболочки на задней стенке. Мозговая жидкость должна была бы дегенерировать. Но вся мозговая масса должна была бы отодвинуться назад, чтобы освободить место для этой подсознательной, не нарушаемой никакими нервными импульсами, мыслительной деятельности человека, Если бы нервная масса не была отодвинута назад, то там сохранилось бы мышление, но поскольку она отодвинута, то мышления там нет. Таким образом, внешнее впечатление сначала подсознательно мыслительно перерабатывается теми частями, которые не притягиваются нервной системой, и только позднее оно попадает к инструментам ощущения, чувствования и сознательного мышления.

Что произошло благодаря тому, что мозг, так сказать, отодвинулся до самой задней стенки? Из мозга образовались глаза. Глаз есть маленький мозг, проработанный нашим духом так, что собственно нервная масса отодвинулась к задней стенке глаза и стала сетчаткой. Так работают над формой Зодчие Природы. В принципе, во всех человеческих органах чувств царит один архитектурный план, который по мере надобности модифицируется в отдельном органе. Каждый из органов чувств, в сущности, является маленьким мозгом, сформированным различным образом, а мозг — это чувственный орган на более высокой ступени.

Рассмотрим другие подробности, но сначала сделаем несколько замечаний теоретико-познавательного порядка, чтобы лучше прояснить точку зрения Антропософии.

Мы говорили, что антропология находится внизу, в гуще подробностей чувственной жизни, теософия — на вершине, а Антропософия — между ними. Каждый может, в общем, благодаря своим чувствам убедиться в бытии чувственного мира и как-то понять своим рассудком действующие там законы. Отсюда люди, не долго думая, выносят веру в то, что опыты в чувственном мире вообще тождественны. Можно было бы легко показать, что формально нет никакого различия между верой в сообщения духовного исследования о бытии духовных миров и верой в тот факт, что существовал некий Фридрих Великий. Между верой в то, что существуют Духи Воли, и в то, что жил Фридрих Великий, формально нет никакой разницы. Если бы некто составил для вас из внешних данных жизнеописание Фридриха Великого, то вы поверили бы в то, что был человек с такими личными особенностями. Человек обязан верить, когда ему рассказывают нечто такое, что подобно тому, что он сам находит в собственном окружении. Духоисследователь не может говорить о вещах, имеющих подобие в нашем окружении. И это все же правильно, что, несмотря на это, в позиции, с которой эти сообщения принимают, нет никакого различия. Мы характеризовали точки зрения антропологии и теософии, теперь возьмем точку зрения между ними. Это полностью обосновано — чтобы иметь доверие и веру из чувства истины в то, что приносит теософия. Это обоснованное признание теософских истин.

Есть ли еще нечто третье между двумя воззрениями? Между двумя воззрениями человек может различить с помощью своего разума следующим образом: здесь имеется чувственное восприятие — я верю, ибо могу это увидеть. Здесь имеется духовное восприятие — я верю, ибо это сказал мне духовный исследователь. Там, однако, есть еще нечто третье: здесь лежит некий молоток, моя рука берет его и из горизонтального положения переносит в вертикальное. Мы можем тогда сказать: он приведен в движение и поднят некой волей. Но допустим, молоток поднялся бы сам без помощи какой бы то ни было зримо воплощенной воли. Тогда бы мы сказали: «Было бы глупо думать, что такой молоток подобен другим молоткам». Затем мы могли бы добавить: «В этом молотке действует нечто невидимое». — Как мы должны затем рассматривать его — как воплощение некоей воли или некоего иного духовного? Если я вижу, что в мире происходит нечто, чего не может произойти согласно значению законов внешних форм, то я должен прийти к заключению: в данном случае я именно не вижу дух в молотке, но я могу в этот дух верить. Я даже был бы большим глупцом, если бы не верил в действенность духовного.

Допустим, мы идем с одним ясновидящим и встречаем человеческую фигуру, лежащую спокойно и неподвижно. Своими обычными чувствами мы даже не можем определить — живое ли это существо или форма из папье-маше. Но ясновидящий мог бы это определить. Он увидел бы эфирное и астральное тела и сказал бы: это живой человек. Мы должны были бы поверить этому, хотя мы не можем воспринимать эфирное и астральное тела. Но вот человек встает, и мы видим, что духовный исследователь был прав. Это третья возможность.

И вот я хочу вам указать один случай, подтверждение которого вы найдете во внешней жизни, хотя и не в непосредственной близости, но все-таки в непосредственной близости.

Выше мы нашли и рассмотрели четыре потока в человеческом организме:

- слева направо идут течения физического тела

- справа налево идут течения эфирного тела

- спереди назад идут течения тела ощущений

- сзади наперед идут течения души ощущающей

- сверху вниз идут течения “Я”

- снизу вверх идут течения астрального тела

Итак, “Я” действует сверху вниз. Каким должен быть внешний орган для “Я”? Внешним органом для “Я” является циркулирующая кровь. “Я” не могло бы действовать сверху вниз, если бы отсутствовал орган, изливающийся в человеческом теле сверху вниз.

Там, где кровь течет в горизонтальном направлении, не может быть никакого человеческого “Я”. Групповое “Я” животных не имеет органа, поскольку главное течение крови происходит не в вертикальном, а в горизонтальном направлении. Когда эта линия у человека выпрямляется, из группового “Я” образуется “Я” индивидуальное. Вертикальное направление течения крови создает для “Я” возможность схватить его.

Итак, мы имеем на Земле животных, у которых групповое “Я” не может охватить кровь как орган вследствие его горизонтального направления, и мы имеем человека, в котором “Я” властвует благодаря его выпрямленности. Это различие показывает нам, как рискованно конструировать родство человека с животными, исходя из внешних оснований. Всякое выпрямление из горизонтального положения — это исторический случай. Но было бы столь же маловероятным, как и выпрямление вышеупомянутого молотка, если бы за этим не стояла воля, если бы там не действовало духовное. Только когда через кровь струится воля, духовное, только тогда горизонтальная линия может перейти в вертикальную, может установиться прямая осанка и групповая душа может подняться к индивидуальной душе. И это было бы нелогично: в одном случае, с молотком, признавать духовное, а в другом случае, с человеком, — отрицать.

Есть еще третья возможность подтверждения всех теософских истин, в некотором роде средний путь убеждения. Чем дальше мы углубляемся в вещи, тем более убеждаемся, что для всего имеется средний род, средний путь убеждения, который состоит в том, чтобы оплодотворить обычный опыт духовной науки, чтобы с помощью духовной науки направлять внешнее исследование. Если налицо результаты подобного точного духовного исследования и если мы можем сравнить их с внешними исследованиями, то мы должны будем признать, что все внешние процессы становятся понятными лишь тогда, когда мы непредвзято прислушиваемся к опыту духовной науки. Эта установка к непредвзятому всматриванию в мир есть установка Антропософии. Оплодотворенная сверху теософией и снизу — антропологией, она наблюдает факты духовного мира и вещи мира физического и объясняет эти последние, исходя из первых. Подобно тому, как в глазу усматривается преобразование мозга, которое имеет место также и в строении сердца, так можно было бы объяснить строение каждого организма, исходя из духовного.

Когда Антропософия показывает, как переплетаются друг с другом те духовные факты и эти земные вещи и как духовные истины подтверждаются во внешних явлениях, она ведет к познанию того, что это бессмысленно: не признавать такие высокие истины, откровению которых может служить духовная наука.