В жизни людей сверхчувственный и чувственный миры постоянно переплетаются один с другим. Сегодня мы будем обсуждать типы этого взаимодействия различных миров, и именно я предполагаю обсудить сперва тип обыкновенного лунатика, или сомнамбулиста, затем тип Якоба Беме и, наконец, тип Сведенборга. Эти три типа так относятся друг к другу, что каждый из них, хотел бы я сказать, как бы каком-то мировом эксперименте, обращает наше внимание на то, как связано человеческое развитие с развитием всего мира. И именно в связи с этими тремя типами я хотел бы указать также на следующее. Когда мы рассматриваем эти три типа людей, которые, известным образом игнорируя Стража Порога, направляются в духовный мир и возвращаются из него, то мы находим, что они, то есть тип обыкновенного лунатика, тип Якоба Беме и тип Сведенборга, иначе воспринимают духовный мир или, как это бывает особенно у лунатиков, действуют в нем, чем это происходит при имагинативном, инспирированном или интуитивном познании. Это зависит от того, что в духовном мире, куда направляется человек — но бессознательно это делает каждый при засыпании, — все оказывается другим, чем здесь, в физическом мире.

Сверхчувственный мир в основном имеет три особенности, которые совершенно противоположны свойствам физического мира. И человек ощущает эту противоположность настолько противоречащей всему, что он признает истинным, правильным, здоровым и т.д. в физическом мире, что при современной земной конституции души и тела вообще невозможно, чтобы человек сразу же был перемещен в этот сверхчувственный мир.

Поэтому в моей книге «Как достигнуть…» (которая на английский переведена под заглавием «Инициация») я так сильно обращаю внимание на то, как совершенно необходимо пройти через правильные подготовления для того, чтобы вступить в сверхчувственный мир.

И там все это обрисовано таким образом, что если человек будет следовать указаниям этой книги, то он пройдет во всех отношениях правильные подготовления и, следовательно, правильным образом вступит в духовный мир. Но все три типа людей, о которых я предполагаю сегодня сказать, вступают не путем такого подготовления, а более в силу своей судьбы, и предохраняются затем своей кармой от каких-либо возможных опасностей и даже достигают благодаря своей судьбе, своей карме, возможности сообщить остальному человечеству вещи, которые иначе могут стать известными только через имагинативное, инспирированное и интуитивное познание.

Во-первых, в духовном сверхчувственном мире перестает действовать тяготение, всякая гравитация. В этом мире — если мы действительно в нем находимся — мы никогда не бываем в состоянии весомости, но только в невесомости. Первое переживание в нем таково, что как только мы сознательно вступаем в духовный мир, так в то же мгновение испытываем такое чувство, как если бы у человека в физическом мире выдернули из-под ног почву и он должен был бы своей внутренней силой удержаться на месте. Следовательно, вы должны представить себе, что при действительном пребывании в духовном мире неизбежно должно появиться это чувство, какое появилось бы здесь, в физическом мире, если бы какой-нибудь демон выдернул у вас из-под ног почву и вы не смели бы отдаться тяготению, но должны были бы свободно удерживаться в мировом пространстве своей собственной силой.

Второе, что наступает в сверхчувственном мире, есть полное прекращение всего того, что в физическом мире существует как чувственное восприятие. Сокращенно можно сказать, что в сверхчувственном мире прекращается свет, и мы оказываемся предоставленными тьме. Но это только частичное обозначение, так как в действительности прекращается не только свет, — свет исчезает также и для слепых в физическом мире, но слепые имеют еще другие чувственные восприятия, а в науке о духе под светом часто объединяется все: самый свет, краски, все слышимое, осязаемое, все, что воспринимается как ощущение тепла и т.д., — все это прекращается в сверхчувственном мире; и тогда говорят условно, беря лишь самое главное для большинства людей — чувственное ощущение: все становится темным вместо освещенного.

И третье, что наступает в духовном мире, — то, по отношению к чему нужно развить в себе особую энергию, есть то, что вместо заполненности выступает пустота. Здесь, в физическом мире, вы повсюду имеете что-нибудь, что вы можете осязать. И если даже вы ничего не осязаете, то имеете все-таки воздух, в котором вы находитесь. Везде имеется заполненность, полнота. В духовном мире, в противоположность полноте, имеется пустота. Поэтому можно сказать: здесь, в чувственном физическом мире, господствует вес, свет в физическом смысле, — под которым понимаются все чувственные восприятия, и полнота; в духовном мире господствует невесомость, тьма, которую мы сами должны сперва озарить тем светом, какой мы развиваем во внутреннем, и пустота, которую мы сами должны сперва наполнить тем сущностным, что мы воспринимаем, когда через интуицию перемещаемся в другие существа и, таким образом, для высшего сознания снова наполняем пустоту. Но если человек, в силу инстинктивной судьбы, вместо весомости, тяжести вводится в область, где господствует невесомость, тогда он охватывается внешними силами, которые лежат вне Земли. Когда человек в физическом мире ходит по Земле, — впрочем, также и тогда, когда он лежит, — он всегда подлежит тяготению. Когда же в известные мгновения он бывает избавлен от этого, тогда вместо тяготения происходит толчок, отрыв в обратную сторону, обратное тяготение. Человек переживает в себе силу, которая влечет его именно прочь от Земли, вместо того, чтобы приковывать его к Земле. Это есть та сила, которая, помимо отраженного света, исходит от Луны. Итак, когда человек ходит по Земле, то в нормальной жизни он подлежит земному тяготению по направлению вниз. Он удерживается на Земле. Когда же благодаря своей карме, которая при этом связывается с природными силами, человек в известные мгновения своей жизни бывает освобожден от земного тяготения, тогда вступают в действие лунные силы как антигравитация; они именно действуют в том человеке, который начинает бродить, несмотря на то, что спит. Тогда он подлежит тем силам, которые действуют в его человеческом существе, в его физическом и эфирном телах и которые связаны со многими другими силами (потому что от Луны не только отражается свет), которые также действуют с Луны на Землю. Эти силы притягивают к себе человека. Эти силы, собственно, всегда хотят оторвать человека от Земли. В те мгновения своей жизни, когда вместо сил земной гравитации человек охвачен силами лунной антигравитации, действующими противоположно земным силам, он может блуждать, как это происходит с лунатиками.

Силы, которые действуют тогда в человеке, совсем другого рода, чем нормальные силы Земли. Но это относится только к современному состоянию человечества. Эти силы, которые вы видите только у лунатиков, являются теперь анормальными; если вы окликнете его, когда он бродит по крыше под влиянием лунных сил, если вы позовете его земным именем, то он упадет, он тогда сразу же входит в область земных сил, но то, что действует здесь в человеке, было вполне нормальным в другие эпохи Земли. Кто понимает все это положение вещей, тот видит, что состояние земного человека, которое теперь признается нормальным, связано именно с современными силами Земли. От земного развития он перейдет к развитию мира — к той эпохе мирового развития, когда это мировое развитие было развитием Луны. И как только земной человек входит в область воздействия Луны, так тотчас же он ведет себя таким образом, как если бы он жил совсем не на Земле, в физической области, а как если бы он жил в астральном мире; только астральное сообщается тогда его физическому существу. То, что теперь только напоминает (у лунатиков) эту астральную деятельность в физическом, это было когда-то мировым развитием, развитием Луны, и когда-нибудь снова будет, и тогда человек сможет в сознательном состоянии ходить по наклонным поверхностям, как теперь это могут делать мухи. Это указывает на развитие будущего как развитие Юпитера. Так что если мы правильно понимаем лунатика, то мы можем видеть в физическом образе, который он нам собой предлагает, как бы эксперимент, проводимый перед нами самою природой: то, что — конечно, не в телесной физической материи, а в бесконечно более тонкой субстанции — человек проходил во время лунного бытия и что будет проходить снова, когда в совершенно ясном сознании научится в будущем владеть физической субстанцией в предстоящем развитии, в развитии Юпитера. Так указывает это состояние на то, что является прошлым и будущим мирового развития. В этом смысле мы, несомненно, имеем здесь дело с человеком, которого можем назвать лунным человеком.

И эти лунные люди в известные моменты своей жизни становятся лунатиками. Но если то, что спящий человек выполняет внешним образом в состоянии лунатизма, если это движение в невесомости, в отсутствии тяготения будет выполнено с полным сознанием, духовно, но так, что при этом человек будет иметь в себе силу, чтобы оставаться неподвижным (лунатик следует побуждениям лунных сил, отдается или бессознательно выполняет все движения, которые они ему навязывают), тогда тот, кто задерживает в себе все эти лунатические движения, не делает ни одного такого движения, вступает в сознательное, точное ясновидение. Благодаря тому, что он не проявляет этих движений, а все их задерживает, эти движения метаморфизируются в нем и становятся интуициями. Так что сознательная интуиция заключается, собственно, в удерживании того, что человек, как лунатик, принужден выполнить под действием своих инстинктивных сил, которым он должен вполне отдаваться, в которых он должен вполне раствориться. Кто метаморфизирует в себе эти инстинктивные силы движения, тот именно не растворяется в физических силах Луны, а удерживает в себе эти физические лунные силы и достигает тем самым возможности воспринять в интуиции соответствующую им духовность, он достигает тогда интуиции. Так что на этих лунных людях можно действительно очень хорошо штудировать, с одной стороны, отношение человека к мировому развитию, а с другой стороны, то, чем являются, в противоположность лунатикам, люди, обладающие точным (экзактным) ясновидением.

И если люди инстинктивные, больные лунатизмом суть ночные бродяги, то люди, обладающие точным интуитивным ясновидением, суть именно те, которые способны сохранять покой среди дня, способны противостоять беспокойным силам Луны.

Второй тип этих людей есть тип Якоба Беме. Якоб Беме во всем своем человеческом существе был устроен так, что в силу своей природной судьбы, своей кармы, он мог в известные моменты своей жизни в полном бодрствующем состоянии иметь перед собой вместо озаренного солнцем мира темное пространство мира. После того, что я уже указывал, вам, разумеется, будет ясно, что речь идет здесь не только о тьме в смысле отсутствия света, но о прекращении всех чувственных восприятий. Якоб Беме мог в известном состоянии жизни иметь перед собой темное — вместо светлого, вместо звуков, порождаемых миром, — молчание, покой, вместо теплого — нечто безразличное в смысле тепла или даже холодное, то, что можно было бы назвать антитеплом, и т.д. Так что, если бы мы, так сказать, «со стороны» (сам он не воспринимал себя таким образом) наблюдали его состояние при помощи инспирации, то мы должны были бы сказать: этот Якоб Беме имеет перед собой вместо освещенного солнцем пространства в известные мгновения своей жизни абсолютную тьму. Люди, которые могут иметь переживания, не доходящие до их сознания, и даже в освещенном солнечном мире остаются действительно еще как бы в легком сне — эти люди имеют то, что называется дейтероскопией, или вторым зрением. Якоб Беме в высшей степени обладал этим. Но только в нем это развивалось таким образом, что он направлял это второе зрение не столько на подробности земной жизни, сколько на строение всей Земли в целом. Каково же было в силу этого его созерцание?

Представьте только себе (я нарисую это схематически): остальные люди имеют здесь, перед собой, солнечный свет. Якоб Беме имел — и именно исходя от той точки, где обычно пересекаются зрительные оси глаз — направленные на близкий или отдаленный предмет, дальше за этой точкой пересечение зрительных осей (или же за той точкой, где вы, положив вытянутую правую руку на левую (в их скрещении), переходите от внешнего чувствования к внутреннему чувству самого себя, где проходит как бы некая стена), — там Якоб Беме имел перед собой тьму, молчание чувств. Вы должны достаточно живо представить перед собой эту тьму. Это вполне соответствует следующему чувственному образу. Когда вы имеете перед собой зеркало, то вы не видите того, что находится за зеркалом; вы видите только то, что находится перед зеркалом. То же самое происходит духовно с тем, кто видит, как видел Якоб Беме. Тогда впереди — именно благодаря тому, что позади лежит тьма — возникает нечто, как отражающая поверхность, и мы видим отраженно то, что лежит духовно в глубине, — видим отражения земного мира в его духовности. Следовательно, если бы вы принадлежали к типу Якоба Беме, то в известные мгновения своей жизни вы созерцали бы во тьме, и благодаря тому, что тьма отражала бы вам то, что живет духовно в существе Земли, вы созерцали бы духовное строение Земли, созерцали бы то, что происходит в бытии Земли. Таково мощное второе зрение у Якоба Беме. У другого это может быть так, что в известные мгновения жизни он имеет перед собой тьму, которая закрывает для него физический свет, и это дает ему возможность созерцать тогда духовное.

И если при этом он, скажем мы, сумеет правильно обращаться с этим духовным зеркалом, сущность которого состоит именно в наличии этой тьмы, то благодаря внутренним коммуникациям, имеющимся между всеми земными делами, или даже мыслями, — он может, находясь в Европе, воспринимать своих друзей, которые живут хотя бы даже в Америке.

Ибо сущность того, что воспринимает физический глаз, физические чувства, суть прежде всего солнечные воздействия. Но существуют, кроме внешних, скрытые солнечные воздействия. Эти скрытые солнечные воздействия живут во всех вещах, живут в минералах, растениях, животных. Живут также и в морях. И в то время как вы находитесь в Европе, вы оказываетесь, благодаря имеющимся в вас скрытым солнечным воздействиям, в коммуникации с тем, что переживает — также благодаря этим скрытым солнечным воздействиям — ваш друг, который находится, скажем, в Америке. Эти коммуникации действуют в карме. И уже скольких людей сама судьба соединила браком, дружбой, любовью именно с теми, кого они никогда прежде не знали, кто определенное время жил в другой стране; в этих кармических воздействиях проявляются на Земле скрытые силы Солнца. В них, как в зеркале, отражаются сокровенные солнечные воздействия.

Тот факт, что это встречается особенно часто, когда мы имеем дело с людьми, живущими уединенно на островах, в горных долинах или в других благоприятных в этом отношении местностях, где у местных жителей второе зрение выступает чуть ли не в каждом человеке, объясняется тем, что люди, живущие в известном уединении, могут в силу этого легче воспринимать внутреннюю коммуникацию и устанавливать в своей жизни вокруг себя частичную коммуникацию, и устанавливать в своей жизни вокруг себя частично указанную тьму; отсюда второе зрение шотландцев, вестфальцев и т.д., отсюда все эти явления, выступающие в определенных местностях на Земле. И о действии того, что разыгрывается на Земле, если это есть столь же подлинная, истинная действительность, как те скрытые солнечные воздействия, о которых я сейчас говорил, обо всех этих явлениях действительно следует, разумеется, судить совсем иначе, чем это принято теперь, в настоящую материалистическую эпоху.

Ибо в настоящее время некоторые люди, почитающие себя при этом весьма умными, спорят о том, существовал ли король Артур или нет. Но кто понимает сущность вопроса, тот скажет совсем другое. Для него люди, сомневающиеся в действительном существовании короля Артура, гораздо легендарнее, чем король Артур!

Для того, кто постигает истинную действительность, эти ученые, подвергающие сомнению жизнь короля Артура, несмотря на все их физическое бытие, суть гораздо большая легенда и миф, чем сам король Артур.

Итак, люди, которые обладают вторым зрением, которое в наивысшей степени было выражено у Якоба Беме, — это суть особого рода солнечные люди. Как обычно человек воспринимает солнечные воздействия извне, из окружающего его внешнего мира, через посредство своих глаз, так эти солнечные люди бывают внутренне пронизаны солнечной силой — сокровенными силами Солнца. И если люди первого типа были лунными людьми, то человек типа второго зрения, типа Якоба Беме, есть солнечный человек, тот солнечный человек, который опять-таки, в силу своей природной кармы, несет в себе то, что хотя и является анормальным в настоящее время, но вполне отвечает самой несомненной реальности. Ибо было время, когда то, что теперь анормально, было именно вполне нормальным.

Следовательно, если мы представим себе то, что могут воспринимать люди со вторым зрением, те сокрытые силы Солнца, которыми пронизаны эти солнечные люди, то мы приходим к возможности сказать: то, что теперь анормально — жизнь в скрытых воздействиях Солнца, — это было нормальным когда-то, в более раннюю эпоху развития Земли, и это когда-нибудь будет снова нормальным. Это было нормальным в ту эпоху развития Земли, которая, как развитие Солнца, предшествовала развитию Земли; тогда именно было нормальным, что люди повсеместно смотрели, как в зеркало, во тьму, которая отражала им все духовное. Земля в целом прошла через это развитие, которое из своих сил создало человека именно солнечным человеком, в его легкой летучей вещественности. Это происходило при совершенно пониженном состоянии сознания. Когда-нибудь это снова вернется. Но тогда человек достигнет того, что будет способен в бодрственном состоянии, вполне сознательно излучать, так сказать, в свое окружение тьму и таким образом начертывать перед собой как бы зеркальное отражение всего мира (в целом). И тогда мы вступаем в развитие, которое я могу обозначить как развитие Венеры — будущую стадию развития Земли. Человек должен снять с себя свою грубую чувственность, свои грубые ощущения, грубое восприятие физического в своем окружении и извлечь из себя свою свободную восприимчивость, если он хочет прийти ко второму зрению. Этого можно достигнуть так же и чисто внутренним способом, хотя это не совсем безопасно. Этого можно достигнуть тем путем, что человек — я именно никому не советую этого и хочу указать только факт, — человек внешне фиксирует какой-нибудь блестящий предмет, отчего возникает ослепленность. Таким образом, внешнее впечатление несколько ослабляется, и внутренне впечатление проявляется с тем большею силою.

В более древние времена второе зрение вызывали некоторым образом совершенно систематически, и в рассказах, свидетельствующих о пробуждении этого второго зрения, упоминается всегда так называемое волшебное зеркало. Волшебные зеркала — это были особые инструменты, предназначенные для того, чтобы вызвать фасцинацию, ослабление внешних зрительных впечатлений и, напротив, усиливать внутренние впечатления. Так при помощи инструмента внешнего зеркала вызывали духовное отражение. Существенно было не то, что человек видел в физическом зеркале; напротив, физическое зеркало было лишь средством для того, чтобы ослабить внешнее впечатление; с помощью этого волшебного зеркала пробуждали именно внутренние впечатления. Отсюда (наши рождественские гадания с зеркалами) и возникло мнение, будто в самом волшебном зеркале можно увидеть чувства и мысли далеких друзей и т.д.

В действительности, человек видел в себе душевное состояние, вызванное при помощи чувственного внешнего физического зеркала.

Кто имеет такого рода созерцание, тот, несомненно, видит реальности. Он видит то духовное, что происходит в царствах природы, и, благодаря этому, он является известным образом связанным со всем тем солнечным, что имеется в самой Земле.

Если мы хотим действительно понять произведения Якоба Беме, то мы должны понимать их с той точки зрения, что все их содержание есть, собственно, удивительное многосложное второе зрение. Подобной организацией обладала и другая личность — Парацельс. Но, наряду с видением, он имел более сильный интеллект. Поэтому он всегда интерпретировал для себя образы своего второго зрения.

Когда мы интеллектуально размышляем о чувственных физических вещах, то мы их не изменяем. Интеллектуальность бессильна повлиять на строение чувственных физических предметов. Но интеллектуальность может подействовать на то, что человек видит в таком отраженном образе, как я это сейчас описал. Воспринимать строение мира в совершенно чистых образах второго зрения мог только такой человек, как Якоб Беме, который был в состоянии вполне отрешенно отдаваться внешним вещам. Ибо едва ль не из каждой строки у Якоба Беме говорит та безграничная любовь, которая жила в нем, та любовь, с какой он смотрел на все вещи и которая проникала в его восприятие отраженных образов духовного в мире.

И поэтому отражения оставались в нем наиболее чистыми имагинациями духовного в мире. У Парацельса, который обладал более сильным интеллектом, отражения изменялись под действием интеллекта. И становились поэтому измененными отражениями. В том, что даже физические отражения могут изменять то, что они отражают, вы, без сомнения, можете убедиться, если увидите свое отражение в зеркальном садовом шаре. Так карикатурно изменяет человеческий интеллект отражения второго зрения. Но, с другой стороны, благодаря интеллекту человек глубже проникает в существо внутренних сил. Поэтому Якоб Беме, с его до последних пределов доведенным любовным видением вещей, стал именно созерцательным наблюдателем, а Парацельс, который касался более внутренних сил, который изменял отражения и оперировал с ними, — Парацельс подошел ближе к тем исцеляющим силам, которые как духовные солнечные силы сокрыты в вещах. Если опять-таки мы научимся сознательно владеть тем, что может жить в человеке как эти скрытые солнечные силы, и если простирающуюся перед вторым зрением тьму мы употребим не на то, чтобы созерцать отражения, а внесем в эту тьму тот внутренний свет, который загорается в нас духовно от медитации, концентрации и т.д., так что пространство, освещаемое обычно внешним физическим Солнцем, наполняется теперь внутренними скрытыми силами Солнца, и мы сами, став духовно-душевно сияющими, можем себе озарить то, что имеется перед нами, — тогда именно мы приходим к сознательной имагинации. И эта сознательная имагинация, в полном бодрствовании, как мы к этому привыкли в обычном познании, выносит тогда на поверхность сознания то же самое, что Якоб Беме, с известной бессознательностью, то есть меньшим овладением миром идей, мог обрисовать в своих творениях именно потому, что он был солнечным человеком.

Итак, если при задерживании скрытых лунных сил, вызывающих в человеке лунатические блуждания, развиваются силы интуиции, то отраженные образы, чудесно вызываемые из духовной тьмы сокровенными силами Солнца, превращаются в сознательную имагинацию. Если эти отраженные образы не созерцаются, а проницаются человеком, если вместо того, чтобы их рассматривать и предоставлять им воздействовать на себя, человек смотрит сквозь них, то есть если он сознательно пользуется вторым зрением, так сказать, в противоположном смысле, то возникает сознательная имагинация.

Как сомнамбулический тип живет в лунных силах, тип Якоба Беме — в солнечных силах, так третий тип живет в состоянии тепла и холода, которые, собственно, всегда имеются в пространстве, вблизи от Земли и в более далеком земном окружении. В нормальной жизни эти внешние явления тепла и холода привычны для человека. Однако существует известная, очень тонкая внутренняя сенситивность, которая крайне восприимчива не столько к внешним воздействиям тепла и холода, сколько к сокрытым действиям тепла и холода, пронизывающим все мировое пространство. Этой способности воспринимать сокрытые действия тепла и холода, имеющиеся в мировом пространстве помимо обычных физических действий тепла и холода, заставляющих нас терпеть жар и мерзнуть, — этой способности достиг Сведенборг в определенный момент своей жизни. Кто захочет глубже войти в таинственную жизнь Сведенборга, для того мало-помалу станет ясно, что сенситивность к сокрытым состояниям тепла и холода в окружающем и пронизывающем Землю мировом пространстве выступила у Сведенборга (1688-1772) в известном возрасте, после того, как он уже стал выдающимся ученым своего времени. Ибо труды Сведенборга в области чисто официальной науки весьма многочисленны. В свое время они далеко не все были опубликованы, и ныне существует даже общество шведских ученых, которое предлагает издать в ряде томов эти работы, имеющие чисто научный характер. Но этот Сведенборг заставляет-таки ученых поломать себе головы. Они должны признать, судя по этим работам, что он был явно одной из наиболее замечательных личностей своего времени. Но в известный момент своей жизни он стал ясновидящим, так называемым безумным — по мнению тех, кто издает теперь его официально признанные труды. И сегодня нам предстоит заняться главным образом тем именно, что развилось как высшее созерцание у Сведенборга уже после того, как он объединил в себе все знание своей эпохи; мы должны ближе рассмотреть то, благодаря чему он стал «безумным» в глазах официальной внешней науки.

Если всмотреться в личность Сведенборга, то мы найдем, что он стал «безумным» именно тогда, когда на 40-ом году своей жизни развил необычайно сильную любовь, всепревышающую любовь к тому, что он до сих пор изучал. Как едва ли какой-либо другой человек, Сведенборг сумел полюбить познание как таковое. И эта любовь к самому познанию как таковому привела его, в свою очередь, в известный момент его жизни к тому, что он мог иметь своего рода прозрение в духовный мир, мог сделать себя восприимчивым к скрытым состояниям тепла и холода в мировом пространстве.

Эти скрытые состояния тепла и холода исходят не от Луны, не от Солнца, они исходят преимущественно от той звезды, которая, так сказать, крайне скромно сияет в мировом пространстве, — от Сатурна. Это своеобразное скромное излучение Сатурна в наше планетарно-земное мировое пространство и дает те сокрытые силы, которыми в определенный момент своей жизни был особенно пронизан Сведенборг. Благодаря этому он пришел в такое состояние, что мог особенно ощущать пустоту в противоположность той наполненности, которая окружает нас везде, отовсюду в чувственном мире. В один прекрасный день в нем открылась сенситивность по отношению к пустоте. Но это открылось в нем как инстинкт. Он не стремился к этому. Он не проходил такого развития, которое я обрисовал в «Как достигнуть…». Это открылось ему как бы в тонком высшем инстинкте. И он стал видеть в том мире — это не есть физически-чувственный мир, — в том мире, где можно видеть, только когда воспринимаешь то, что пронизывает мировое пространство как скрытые состояния тепла и холода, то есть как излучения Сатурна. Поэтому его созерцание стало весьма своеобразным.

Когда вы читаете у Сведенборга описание результатов его созерцания, то это имеет вид почти земных переживаний, только эфиризированных, утонченных. Духи, которых он созерцает, — Ангелы, Архангелы и т.д., — движутся, правда, свободно от веса и т.д., но зато почти совсем в том же роде, как земные существа. Можно поставить вопрос: есть ли то, что он созерцает, действительный мир? Или это есть нечто, что он из своей внутренней полноты проецирует в мировую пустоту? Ни то, ни другое. А нечто совсем особое. Кроме двух мировых сфер, мировых территорий — физически-чувственного и эфирного мира, — нас окружает также и чисто духовный мир, где живут и движутся, живут и действуют духовные существа, которые никогда не спускаются на Землю. Но эти существа должны участвовать в земной жизни.

Поэтому они должны передавать земному эфиру то, что сами они совершают в чисто духовном мире. Следовательно, схематически мы должны изобразить это так: здесь — Земля, окруженная, пронизанная также и своим земным эфиром; вовне — я могу показать это только пространственно, хотя, собственно, это внепространственно — вовне находится мир деятельных духовных существ. Этот мир духовно деятельных существ вступает в область Земли. Земля есть то, что она есть, только благодаря деятельности духовно действующих существ. Эта деятельность излучается в земную область, но отбрасывается от нее и отражается в земном эфире.

Эти силы земного эфира суть подлинной реализации того духовного, что находится выше, «над» ними. Когда мы рассматриваем вокруг себя земной эфир, то находим в нем, без сомнения, также и деятельность эфирных существ, но не непосредственно, а в эфирных отражениях. Подлинная же деятельность духовного лежит выше, или глубже.

То, что окружает нас непосредственно на Земле, это есть проецированная вниз деятельность духовных существ, то есть, собственно, спроецированная сперва на Землю, а от Земли уже спроецированная обратно в земной эфир. Причем, это происходит так, что отражения не остаются, так сказать, только образами, но начинают как бы развивать свою собственную деятельность. Так что мы имеем здесь именно такую духовную деятельность, которая отражается от Земли в эфир. Эта духовная деятельность есть реальная земная проекция сверхземной духовной деятельности. Подобно тому, как Якоб Беме в зеркале (тьмы) — я вам уже описывал это — видел то, что происходит в человеческом теле или в природе, так для Сведенборга (сама) Земля стала зеркалом, которое отбрасывало ему во вне в эфир образы духовной деятельности, образы духовного мира. Поэтому с одинаковым правом можно сказать: все, что видел Сведенборг, не есть духовный мир; и с таким же правом можно сказать: это — духовный мир. Это есть именно реализованное отражение — реализованное отражение зеркала самой Земли. Оно истинно, но оно есть именно истинное отражение, действие которого находится вне него. Это и созерцал Сведенборг. Он видел то, каким образом сверхземные существа развивают в земном эфире силы, которые действуют затем в человеческой жизни, а также и в жизни Земли вообще. Ибо эти эфирные силы, которые суть ни сами Ангелы, ни Архангелы, а их вибрирующие в эфире силы, играют несомненную роль в жизни Земли и в человеческой жизни. В настоящее время считается анормальным, если кто-нибудь проникает в эти скрытые эфирные силы, которые начертывают в окружающем нас эфире подлинные эфирные отражения высших прообразов духа.

Но это было совершенно нормальным в ту эпоху развития Земли, которая предшествовала периоду Солнца и которая может быть обозначена как развитие старого Сатурна: тогда сознавали, что когда-нибудь человек сможет пережить развитие Венеры; и что когда развитие Венеры будет окончено, то наступит развитие Вулкана. Это именно выступило как своеобразное созерцание у Сведенборга: то, в каком виде Земля существовала в прошлом, какой она открывалась людям того времени, какой она откроется опять в будущем.

Когда человек достигает возможности видеть сознательно те образы, которые Сведенборг созерцал в эфире, то есть когда он противопоставляет свою полноту пустоте мирового пространства, тогда для точного ясновидения, прежде всего, исчезают те существа, эфирные отражения которых созерцал Сведенборг, они, прежде всего, исчезают тогда для созерцания; но они начинают звучать для духовного слышания, для духовного слуха. По мере того, как учащаются их видимые зрительные образы, они становятся инспирациями, которые из духовного мира звучат в сознании человека. Следовательно, можно сказать: «То, что возникало в эфирном отражении как бессознательная имагинация у Сведенборга, это изменяется при тщательном соблюдении (чего не могло быть у Сведенборга) предупреждений Стража Порога — это метаморфизируется из эфирной имагинации в астральную инспирацию, которая может вполне сознательно выступить в человеке». Тем самым я охарактеризовал вам также и то, каким образом более подсознательные состояния, тип лунатика, тип Якоба Беме, тип Сведенборга, относятся к тому, что может быть достигнуто сознательно в интуиции, имагинации, инспирации.

Порядок должен был измениться так, как я описывал, исходя из действительного Космоса.

Когда мы держимся не за названия, а за вещи, то при описании, производимом с разных точек зрения, мы должны иногда изменять порядок последовательности, совершенно так же, как и при перспективном рассмотрении порядок последовательности может иногда изменяться: если здесь стоят два человека и я стою между ними, то один из них будет передо мной, другой — позади меня; если же я стану за первым, то оба окажутся впереди меня. Так же изменяются вещи в мировом пространстве, в зависимости от той точки зрения, которую мы должны принять.

Поэтому вы найдете, что и в моих циклах лекций вещи выступают также в различной последовательности оттого, что они должны изображаться с разных точек зрения. Кто этого не видел и подходит абстрактно, тот скажет: но ведь одно не согласуется с другим. Однако лишь тот, кто в лекциях исходит из предпосылок, будет всегда с легкостью говорить только то, что найдет согласованным даже самый чистый интеллектуалист. Кто излагает, исходя из действительности, тот должен разделить с действительностью также и то, что рассматриваемая с разных точек зрения, она может показаться именно противоречивой.