Сайт «Антропософия в России»


 Навигация
- Главная страница
- Новости
- Антропософия
- Каталог файлов
- Поиск по сайту
- Наши опросы
- Антропософский форум

 Антропософия
GA > Сочинения
GA > Доклады
Журнал «Антропософия в современном мире»
Конференции Антропософского общества в России
Общая Антропософия
Подиум Центра имени Владимира Соловьёва
Копирайты

 Каталог файлов
■ GA > Сочинения
■ GА > Доклады

 Поиск по сайту


 Антропософия
Начало раздела > GA > Доклады > Евангелие от Иоанна

Четвертая лекция (Гамбург, 22 мая 1908 года).


Из трех предшествовавших лекций до известной степени выяснилось, что в Евангелии от Иоанна можно вновь найти теософические истины. Но выяснилось также и то, что для нахождения этих истин необходимо строго взвешивать каждое слово Евангелия от Иоанна. В этом религиозном памятнике действительно необходимо абсолютное понимание реального настоящего смысла слов. Ибо в этом памятнике решительно все, в чем мы еще неоднократно убедимся, полно глубочайшего значения. Но не только буквальный смысл той или иной фразы должны мы принимать во внимание в этом Евангелии, а еще и нечто другое. Именно: расчленение, построение и состав памятника. Современный человек не имеет больше правильного ощущения таких вещей. Древние — если можно их так назвать — писатели обращали гораздо больше внимания на архитектонику и на внутреннее расчленение своих произведений, чем принято думать; и вам достаточно вспомнить одного сравнительно позднего поэта, чтобы иметь подтверждение этому: Данте. Сколь архитектонично построены все части «Божественной Комедии», в основе которой лежит число три! И не случайно заканчивается каждая часть Дантовой Комедии словом «Звезды». Мы привели это, только чтобы показать, как архитектонично строили свои произведения древние писатели, и особенно при изучении религиозных памятников мы не должны терять из виду этого архитектонического построения, ибо в известных случаях оно имеет огромное значение. Однако, конечно, его нужно сперва уметь найти.

Припомним, что в конце десятой главы Евангелия от Иоанна стоит фраза, которую нам следует запомнить. 41 стих 10 главы гласит следующее:

«Многие пришли к Нему, и говорили, что Иоанн не сотворил никакого чуда, но все, что сказал Иоанн о Нем, было истинно».

Т.е., в этом стихе 10-ой главы мы имеем указание на то, что свидетельство Иоанна (Крестителя) о Христе Иисусе истинно; особой фразой подчеркивается, что это свидетельство истинно. Теперь же возьмем конец Евангелия от Иоанна и найдем там следующее. 24-й стих 21-й главы гласит:

«Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его».

Таким образом, в конце всего Евангелия мы имеем подтверждение тому, что свидетельство написавшего истинно. Подобные совпадения и созвучия, когда в том или другом месте встречается слово, указывающее на нечто особое, никогда не бывают лишенными значения в старых писаниях, и именно за этими-то совпадениями и скрывается нечто значительное. Основываясь на них, мы бросим верный свет на наше изучение.

В середине Евангелия от Иоанна сообщается факт, без понимания которого невозможно понять это Евангелие. Непосредственно за вышеуказанным местом, где подтверждается истинность Иоаннова свидетельства, следует глава о воскрешении Лазаря. Этой главой все Евангелие от Иоанна делится на две части и в конце первой части обращается внимание на достоверность свидетельства Иоанна Крестителя относительно всего, что утверждается о Христе Иисусе.

В самом же конце Евангелия указывается, что относительно всего, что следует за главой о воскрешении Лазаря, истинно свидетельство того ученика, о котором мы часто слышим слова: «Которого любил Господь». Что значит вообще воскрешение Лазаря? Я напоминаю Вам, что после повести о воскрешении Лазаря в Евангелии от Иоанна стоит на первый взгляд загадочная фраза. Представьте себе все положение. Христос Иисус совершает нечто, что в обычном смысле слова называется чудом, и что само Евангелие называет «знамением», именно — воскрешение Лазаря. А далее следуют слова: «Этот человек много чудес творит», и все дальнейшее указывает на то, что обвинители не желают иметь с Ним ничего общего по причине этих чудес. Если вы возьмете эти слова, как бы они ни были переведены (на что я указывал в моей книге «Христианство как мистический факт»), то вы должны спросить: каков же их настоящий смысл? Именно воскрешение человека побуждает выступить против Христа Иисуса его противников. Но почему именно воскрешение Лазаря возбуждает врагов? Почему именно теперь начинается преследование? Каждый, умеющий читать, поймет, что в этой главе скрывается глубокая мистерия. Эта скрытая здесь мистерия есть не что иное, как сообщение о том, кто, собственно, автор Евангелия от Иоанна, кто, собственно, говорит все то, о чем повествует Евангелие от Иоанна. Для понимания этого нам нужно обратиться к так называемому «посвящению» древних мистерий. Как проходило это посвящение в древних мистериях? Посвященный мог иметь переживания и опыты в духовных мирах, так что сам мог свидетельствовать о духовных мирах. Те, которых считали созревшими для посвящения, притягивались в эти мистерии.

Подобного рода мистерии существовали повсюду: в Греции, у Халдеев, у египтян, у индусов. В них посвящаемые в течение долгого времени обучались приблизительно тому, чему мы теперь обучаемся в теософии; когда же обучение было закончено, то им открывали путь к непосредственному видению. Но в древние времена это не могло происходить иначе, чем приведением человека в совершенно особое состояние в его четырех телах: физическом, эфирном, астральном и “Я”. Тогда посвященный приводился посвящающим, который знал, в чем дело, на 3Ѕ дня в состояние, подобное смерти. Для чего это было нужно? По следующей причине. Когда человек — в настоящем цикле развития — засыпает, то его физическое и эфирное тело остается в постели, а “Я” и астральное тело выходят. Но человек не может в этом состоянии воспринимать окружающий его духовный мир, ибо его астральное тело еще не обладает духовными органами для восприятия в том мире, где тогда человек находится. Лишь когда его астральное тело и “Я” вновь спускаются в физическое и эфирное тела и снова пользуются глазами и ушами, человек опять начинает воспринимать физический мир, т.е. вообще какой-то окружающий его мир. Путем обучения посвящаемые становились способными к выработке духовных органов своего астрального тела. После того, как их астральное тело выработало эти духовные органы, должно было позаботиться о том, чтобы все воспринятое в себя астральным телом отпечаталось в теле эфирном, подобно оттиску печати в сургуче. Все дело было именно в этом. Все подготовления к посвящению заключались в том, что человек предается таким внутренним переживаниям, которые преобразуют его астральное тело. Человек и в физическом своем теле был некогда таковым, что не имел ни глаз, ни ушей, как ныне, но безразличные органы на их местах, подобно тем животным, которые никогда не выходят на свет и лишены глаз. Свет формирует глаз, звук образует ухо. Упражнения человека в медитации и концентрации и его внутренние переживания при этом действуют как свет на глаз, как звук на ухо. Этим астральное тело преобразовывается, и создаются органы восприятия для видения в астральном, высшем мире. Но они еще недостаточно зрелы в эфирном теле; для этого нужно, чтобы выработанное сперва в астральном теле отпечаталось в теле эфирном. Но пока эфирное тело находится в теле физическом, невозможно оттиснуть в нем результаты упражнений. Для этого эфирное тело нужно было предварительно извлечь из физического. Когда в трехдневном сне, подобном смерти, эфирное тело извлекалось из физического, все то, что было (заранее) подготовлено в астральном теле, отпечатывалось в теле эфирном. Человек переживал духовный мир. И после того, как жрец-инициатор снова призывал его в физическое тело, он становился свидетелем того, что происходит в духовных мирах, в силу собственного свидетельства.

Явлением Христа Иисуса такой процесс сделался ненужным, этот трехдневный смертный сон может быть отныне заменен силой, исходящей от Христа. Ибо мы сейчас увидим, что в Евангелии от Иоанна заключены могучие силы, что в наше время астральное тело обладает силой передавать свои достижения телу эфирному даже в том случае, когда последнее находится в теле, физическом теле. Но для этого нужно было пришествие Христа Иисуса. До тех пор люди еще не могли без вышеописанного процесса отпечатывать в эфирном теле результаты медитации и концентрации тела астрального. Этот процесс весьма часто разыгрывается в мистериях: посвящаемый погружался в подобный смерти сон жрецом-посвятителем, затем его проводили через высшие миры, затем посвящающий жрец возвращал его в физическое тело, и посвященный становился отныне путем собственного переживания свидетелем о духовных мирах.

Все это совершалось всегда в глубочайшей тайне, и внешний мир не знал ровно ничего о том, что совершалось внутри древних мистерий. Через Христа Иисуса на место древнего посвящения должно было заступить новое, вызванное силами, о которых мы еще будем говорить. Древняя форма посвящения должна была кончиться. Однако нужно было создать переход от древнего времени к новому. Для этого некто должен был быть посвящен еще раз по древнему способу, но уже в христианскую эзотерику. Совершить это мог только сам Христос Иисус и посвященным должен был быть тот, кто назван здесь Лазарем. Сказано, что «болезнь эта не к смерти», т.е. она есть, как на это ясно указывается, тот 3 Ѕ-дневный, подобный смерти, сон.

Вы видите, что здесь, хотя и весьма закрыто, но понятно для того, кто вообще умеет разгадывать подобный сокровенный способ (выражения), дается описание посвящения. Индивидуальность Лазаря должна была быть посвященной таким образом, дабы сей Лазарь мог стать свидетелем о духовных мирах. И здесь нам сказано слово, полное значения для языка мистерии, именно говорится, что «Господь любил Лазаря». Что значит — «любить» на языке мистерии? Это слово выражает собой отношение ученика к Учителю. «Любимый Господом» есть интимнейший, наиболее посвященный ученик. Господь сам посвятил Лазаря, и Лазарь восстал из гроба, т.е. из места своего посвящения, как посвященный. И это самое выражение: «которого любил Господь», позднее постоянно применяется к Иоанну, или, правильнее, к автору Евангелия от Иоанна, так как имя Иоанн не произносится. Он именно и есть любимый ученик и от него исходит Евангелие от Иоанна. И он не кто иной, как сам воскресший Лазарь. И, передавая это событие, автор Евангелия от Иоанна хотел сказать следующее: «То, что я говорю, говорю я в силу посвящения, полученного мною непосредственно от самого Господа».

Поэтому автор Евангелия от Иоанна ясно различает то, что происходит до воскрешения Лазаря, и то, что происходит после его воскрешения. До воскрешения Лазаря выводится древний посвященный, пришедший к познанию духа, и подчеркивается истинность его свидетельства. «То же, что может быть сказано о глубочайших вещах, о Мистерии в Палестине, о том поведаю я сам, я, воскресший; но я могу поведать о том только после воскрешения». Поэтому в первой части Евангелия от Иоанна нам дано свидетельство Иоанна древнего, во второй части — свидетельство Иоанна нового, посвященного самим Господом. И это и есть воскресший Лазарь. Только таким образом мы верно поймем эту главу. Иоанн хотел сказать ею: «Я ссылаюсь на свидетельство моих сверхчувственных органов восприятия, моих духовных познавательных сил. То, о чем я повествую, я видел не в обыкновенном физическом мире, но в мире духовном, где я был благодаря посвящению самим Господом».

Таким образом, характеристику Христа Иисуса, какой она является нам в первых главах Евангелия от Иоанна вплоть до конца главы 10-ой, мы должны отнести к познанию, которым мог также обладать человек, еще не посвященный в глубочайшем смысле через самого Христа Иисуса.

Вы можете сказать на это: «да, но ведь уже в этих лекциях мы слышали глубокие-глубокие слова о Христе Иисусе как о воплотившемся Логосе, как о свете мира и т.д.» Но в том, что эти глубокие слова о Христе Иисусе были высказаны уже в первых главах, нет ничего удивительного. Ибо в древних мистериях Христос Иисус, т.е. тот Христос, который должен был прийти в мир, отнюдь не был незнакомым существом. И все в мистерии указывают на долженствующего прийти Единого. Потому-то древние посвященные и именуются «пророками», что они должны были пророчествовать о будущем. Поэтому все посвящения имели целью провидеть будущее явление Христа человечеству. И для Крестителя, на основании того, что он уже мог знать, стало очевидным, что стоящий перед ним в образе Христа Иисуса есть тот, о котором говорилось в мистериях. Связь всего этого и отношение самого Крестителя к Христу Иисусу выяснится нам после того, как мы ответим на два следующих вопроса. Первый — как стоит к своему времени сам Креститель? Второй же ведет нас назад, к истолкованию различных вещей в начале Евангелия от Иоанна.

Какое место занимает в своей эпохе Креститель? И кто же, собственно, он сам? Он один из тех, которые в посвящениях слышали, получили указание о грядущем Христе, который, однако, предстает нам как единственный, открывающий тайну явления Христа в предстоящем перед ним Иисусе.

Фарисеи и др. видели во Христе Иисусе противника их древнего принципа посвящения, поступающего в их глазах не согласно их консервативному настроению. В силу своего консерватизма они утверждали, что должно оставаться при древней форме посвящения. В основе такого консерватизма лежит противоречие: постоянно говорить о грядущем Христе, но никогда не допускать момента Его истинного пришествия. Поэтому в факте посвящения Христом Лазаря они должны были увидеть разрыв с древними традициями мистерий. «Этот человек много чудес творит, мы не можем иметь с ним ничего общего». По их воззрениям Иисус предал древние мистерии, открыто совершив то, что должно было быть сокровенным в их недрах. Понятно теперь, что такой поступок явился для них предательством и достаточной причиной выступления против него. И с этого места начинается поворотный пункт преследования Христа Иисуса.

Чем является Креститель в первых главах Евангелия от Иоанна? Прежде всего хорошо знающим тайну грядущего Христа; настолько хорошо, что сам автор Евангелия от Иоанна может повторить его сведения. Мы узнаем в дальнейшем, откуда эта убежденность Крестителя.

Значение самых первых слов Евангелия от Иоанна было уже разобрано нами. Теперь посмотрим, что сказано о самом Крестителе.

Для этого мы должны иметь возможно верный перевод. До сих пор мы слышали только первые слова.

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога.

Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.

В нем была Жизнь, и Жизнь была Свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не поняла его.

Был человек, посланный от Бога, имя ему — Иоанн. Он пришел для свидетельства о Свете, дабы все уверовали через него. Он не был свет, но свидетель о Свете. Ибо истинный Свет, просвещающий всякого человека, должен был прийти в мир.

В мире был, и мир через Него начал быть, и мир Его не познал.

Он пришел с единичных человеков (вплоть до человеческого “Я” вошел Он), но единичные люди (человеческое “Я”) не поняли Его.

Принявшие же Его могли открыться через это, как чада Божии.

Верующие во Имя Его, не от крови, не от хотения плоти, не от человеческого хотения, но от Бога родились.

И Слово стало плотью и обитало с нами, и мы слышали его учение, учение об Единородном Сыне Отчем, исполненном благодати и истины.

Иоанн свидетельствует о Нем и, восклицая, говорит: Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня. И от полноты Его мы все приняли и благодать на благодать. Ибо закон дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа.

Бога не видал никто никогда. Единородный Сын, сущий в недре Отца мира, стал вождем в этом видении».

Вот слова, дающие приблизительно смысл первых стихов Евангелия от Иоанна. Но прежде, чем мы перейдем к их пояснению, необходимо добавить еще нечто. Чем объявляет себя сам Иоанн? Вы помните, что были отправлены послы, дабы выведать, кто такой Иоанн Креститель. Приходят священники и левиты, чтобы спросить его, кто он. Мы еще увидим, почему он дает им предыдущий ответ, а пока посмотрим, что он сам говорит о себе. Он сказал: «Я глас вопиющего в одиночестве». В Евангелии стоит буквально «в одиночестве». По-гречески слово «армит» означает «одинокий». Теперь вы поймете, что правильнее сказать: «Я глас вопиющего в одиночестве», чем «Я глас вопиющего в пустыне». И мы лучше поймем все начало Евангелия от Иоанна, если обратим внимание на характеристику Иоанном Крестителем себя самого. Почему он называл себя гласом вопиющего в одиночестве? В ходе развития человечества мы видели, что специальная миссия Земли есть любовь, но она мыслима лишь тогда, если дается самосознающими людьми, как свободный дар, если человек постепенно завоевывает свое “Я”, и “Я” это медленно и постепенно погружается в природу человека. Мы знаем, что животное, как таковое, не имеет отдельного “Я”. Если бы лев мог сказать себе “Я”, то здесь мыслилось бы не единичное животное, а групповое “Я”, находящееся в астральном мире, которое есть “Я” для всех львов. Таким образом, целые группы однородных животных говорят “Я” тому «групповому Я», которое сверхчувственно воспринимается на астральном плане. Обладание человеком индивидуальным “Я” есть его великое преимущество над животными. Но индивидуальное “Я” развивается лишь постепенно. Начал человек тоже с группового “Я”, общего целой группе людей. Обратившись назад, к древним народам, к другим древним расам, вы всюду увидите первоначальное разделение людей на малые группы. У германских народов незачем даже идти так далеко назад. Вы можете прочесть у Тацита, что отдельный германец теснее связан с целым родом, чем со своей собственной индивидуальностью. Каждый чувствует себя более херуском или сикамбром, чем отдельной личностью. Отсюда отдельное лицо является представителем всего племени, и безразлично, кто мстит за обиду, нанесенную одному члену или целому племени. С течением времени отдельные лица выходят из родовой связи, племена разбиваются и не могут уже сохранять свою цельность. Человек развился из характера групповой души и постепенно достиг ощущения в отдельной личности своего “Я”. И только зная эту тайну групповых душ, групповых “Я”, можем мы правильно понимать известные вещи и, в особенности, религиозные источники народов, уже достигших известного восприятия своего “Я”, сохраняя все-таки еще такое “Я”, которое простиралось не только пространственно на одновременно живущие группы людей, но и на группы временно. Сейчас человек доходит в своем воспоминании только до своей юности. Но было время существования иной памяти, когда человек помнил не только свои собственные деяния, но и деяния отца и деда, как свои собственные. Память простиралась за грани рождения и смерти, насколько лишь можно было проследить родство по крови. Предок, кровь которого, так сказать, текла в нисходящих поколениях, сохранялся в течение столетий вместе с кровью в памяти, а внук или отпрыск данного рода говорил “Я” деяниям и мыслям своих предков, как самому себе. Человек тогда не был замкнут между рождением и смертью, но он ощущал себя членом ряда поколений, средоточием которых был прародитель. Сущность этого древнего “Я” и заключалась в таком воспоминании деяний отцов и дедов. В древние времена это выражалось уже внешне в наименованиях. Сын помнил не только свои деяния, но и деяния отца, деда и т.д. Память шла далеко через поколения, и все, что охватывала эта память, называлось в древности «Ной», «Адам». Имена эти означали не отдельных людей, но все те “Я”, которые сохранялись в памяти в течение ряда веков. Эта же тайна скрывается и за именами патриархов. Почему патриархи жили так долго? В древние времена никому не приходило в голову сейчас же давать отдельное имя человеку, стоящему между рождением и смертью. Адам целые века сохранялся в общей памяти, и именно в силу того, что древних наименований пространственное и временное ограничение совсем не принималось в расчет. Так медленно и постепенно человеческое единое “Я” освобождалось от групповой души, из группового “Я”, и человек постепенно приходил к сознанию своего единичного “Я”. Кроме этого он ощущал свое “Я” в родовой связи, в группе людей, кровно ему близких во времени или пространстве. Отсюда выражение: «Я и Отец Авраам — одно», т.е. единое “Я”. Единичный человек ощущал себя в недрах целого, ибо общая кровь струилась в жилах всех членов данного народа. Но развитие шло вперед, и настало время, когда именно в среде этих народностей люди должны были ощутить свое единичное “Я”. Даровать людям необходимое для того, чтобы чувствовать себя уверенно и твердо в этом единичном индивидуальном “Я” — такова была миссия Христа. И в этом смысле должны мы принимать евангель­ское выражение, которое так легко может быть истолковано неверно. «Кто не оставит жену ребенка, отца и мать, брата и сестру, тот не может стать моим учеником». Это не нужно понимать в грубом смысле слова, как совет бежать от семьи, но здесь подразумевается: вы должны чувствовать, что каждый из вас есть единичное “Я” и что это единичное “Я” непосредственно сопричастно духовному Отцу, проникающему и наполняющему вселенную, — что оно едино с Отцом. Раньше последователь Ветхого Завета говорил себе: «Я и Отец Авраам — одно», ибо он ощущал свое “Я” покоящимся в кровном родстве. Отныне же должно было наступить свободное единение “Я” с духовным началом Отчим. Уже не кровная связь должна была быть порукой в принадлежности человека к целому, а знание чисто духовного принципа Отца, с которым все вы — едино. Итак, Евангелие от Иоанна говорит нам, что Христос есть великий двигатель, дающий человеку нужное ему для вечно­го ощущения себя в своем отдельном индивидуальном “Я”. В этом переходе от Ветхого Завета к Новому, ибо Ветхий Завет всегда носит некоторый характер групповой души, где каждое “Я” чувствует себя в общности с другими “Я”, но ни себя, ни их не ощущает, воспринимая зато, в чьем лоне они совместно находятся, — “Я” народное или родовое.

Как же должно было чувствовать себя такое “Я”, уже созревшее настолько, чтобы не ощущать связи с другими индивидуальными лицами групповой души? Как воспринимало такое “Я” в эпоху, когда уже можно было сказать: прошло то время, когда как живая человеческая истина, ощущалась своя принадлежность ко всем остальным “Я”, к групповой душе. Еще должен прийти тот, кто дает душе духовный хлеб жизни, питающий единичное “Я”, — одиноким должно было себя чувствовать такое отдельное “Я”. И Предтеча Христа должен был сказать про себя: «Я есмь отделившееся, чувствующее себя одиноким “Я”. И потому, что я почувствовал себя одиноким, чувствую я себя пророком, которому дает истинную духовную пищу его “Я”, стоящее в одиночестве». Оттого-то Предтеча и называет себя «гласом вопиющего в одиночестве», одиноким в своем “Я”, уже вышедшим из групповой души, взывающим к Тому, Кто может дать пищу единичному “Я” человека. «Я глас вопиющего в одиночестве». И здесь мы слышим опять глубокую истину о том, что значит: каждое индивидуальное человеческое “Я” опирается всецело на себя, ищет основу в себе самом, независимо от других. И теперь только понимаем мы это место: «Я глас вопиющего в одиночестве».

Чтобы хорошо понять Евангелие от Иоанна, нам нужно несколько разобраться в том способе, как вообще в те времена давались имена и прозвища. Названия не были тогда столь абстрактными и ничего не говорящими, как теперь. И если бы толкователи библейских памятников несколько задумались над всем значением этого, то многие грубые толкования не появились бы на свет. Я уже указал на то, что когда Христос говорит: «Я свет миру», то здесь мыслится воистину то, что Он был первым, давшим выражение и импульс для «Я есмь». Поэтому везде, в первых главах Евангелия от Иоанна, где стоит «Я есмь», нужно обращать особенное внимание на это слово. Все имена и названия древности употребляются вполне реально, и в то же время глубоко символически. И здесь часто встречаются грубые ошибки по двум направлениям. При поверхностном рассмотрении можно сказать следующее: «Да, но при таком воззрении многое мыслится символически, но мы не согласны на такое толкование, где все лишь разумеется символически, этим вы только уничтожаете исторические события Библии». Те же, кто ровно ничего не смыслят в исторических событиях, могут сказать: «Все это надо понимать только символически». Но говорящие так ровно ничего не понимают в Евангелии. Не историческая достоверность отрицается в нем при символическом толковании, но необходимо отметить, что эзотерическое толкование охватывает обе стороны, т.е. и историческое понимание фактов, но, являясь историческими, они, в то же время, имеют и другое, указанное нами, значение. Конечно, тот, кто видит лишь грубые внешние факты, например рождение человека, где-то и когда-то, тот не поймет, что в этом родившемся скрывается еще нечто иное, чем простой человек с таким же именем, чью биографию может написать каждый. Видящий же духовные соотношения поймет, что этот человек, рожденный в определенном месте, этот живой человек, может в то же время быть и символом своего времени и получит имя, выражающее собой все это значение для эволюции.

Брать вещи одновременно и символически и исторически, а не только так или иначе, — вот как нужно поступать при истинном толковании Евангелий. И мы увидим при описании почти всех событий, что Иоанн или автор Евангелия от Иоанна, обладающий сверхчувственным восприятием, видит одновременно как события, так и откровения глубоких духовных истин. Перед его взором исторический образ Крестителя, но, в то же время, этот реальный исторический образ является ему символом всех людей, уже в древние времена призванных запечатлеть “Я”, уже стоящих на пути к этому, отдельные “Я”, которых мог уже осветить Свет мира — но не тех, кто в своей темноте еще не был в состоянии понять это “Я”.

То, что как Жизнь, как Свет и Логос явилось во Христе Иисусе, изначала светило миру, но Его не узнали еще не созревшие люди. Свет существовал вечно, ибо без него не могли бы вообще возникнуть зачатки “Я”. На Луне еще от всего теперешнего человека было только его физическое тело, эфирное и астральное, в которых не было “Я”. Только потому, что свет изменился, стал таковым, каким он светит на Земле, получил он силу воспламенить единичные “Я” и медленно вести их к созреванию. Свет светил во тьме, но тьма еще не могла понять его. Он вошел в единичных людей, спустился вплоть до человеческого “Я”, ибо “Я” человеков не могло бы вовсе возникнуть, если бы не было влито в них Логосом, но эти людские “Я” не приняли Его. Лишь некоторые приняли его, посвященные, поднявшиеся до духовных миров: и они постоянно носили имя «чад Божиих», ибо обладали знанием о Логосе, о Свете и Жизни и всегда могли свидетельствовать о Нем. Существовали отдельные люди, уже через древние мистерии знавшие о духовных мирах. Что же обитало в них? В них обитало то, что вечно в человеке, и это обитало в них вполне сознательно. Они уже предчувствовали великое слово: «Я и Отец — едино», т.е. “Я” и великая первопричина суть едино. И то глубочайшее, что они носили в сознании, их собственное “Я” получили они не от матери и отца, но через посвящение в духовный мир. Не от крови и не от плоти, и не от желания отца или матери, но «от Бога», т.е. из духовного мира. Вот объяснение тех слов, что большое число людей, хотя уже обладавших зачатками “Я”, не приняло этого Света, что оно спустилось вплоть до группового “Я”, но что отдельные Его не приняли. Принявшие же Его, — таких было немного, — могли через это стать чадами Божиими; но уверовавшие в Него стали таковыми из Бога через посвящение. Но дабы все люди получили возможность посредством земных чувств узнать живого Бога, он должен был появиться на Земле видимым для физического зрения, т.е. он должен был принять плотский образ, ибо только такой образ видим физическому оку. Прежде лишь посвященные могли видеть Его в мистерии; ныне же для спасения всех Он принял плотский образ. «Слово или Логос стало плотью». Так связывает автор Евангелия от Иоанна историческое явление Христа Иисуса со всей эволюцией. И мы слышали учение Его, учение об Единородном Сыне Отчем». Что это за учение? Кем же рождены другие люди? В древние времена, когда написаны были Евангелия, людей, родившихся физически, по плоти, называли «дважды рожденными». Так называли их вследствие смешения крови отца и матери. Рожденное же не от плоти и не от человеческого действия, и не от смешения крови — есть «рождение от Бога»; не разделенное двойственно, есть однажды рожденное, «единородное». Именовавшиеся раньше «чадами Божиими» уже всегда были в известном смысле «единородными», и учение о Сыне Божием есть учение о «единородном». Физический человек есть «дважды рожденный», духовный человек есть «единородный». Здесь указывается на то, что человек, кроме своего физического рождения, может совершить и рождение духовное, т.е. соединение с духом, рождение, где он становится единородным, чадом, Сыном Божиим. И такое учение могло быть услышано впервые от ставшего плотью Слова. Он дал всем людям учение, «учение об единородном Сыне Отчем, полном благодати и истины». «Благодать» здесь исключает всякую иллюзию, возможную лишь у дважды рожденных и окружающую человека обманами чувственного мира. В противоположность ей, она есть учение истины о Христе Иисусе, о воплотившемся Логосе, обитавшем среди людей. Иоанн же называет себя предшественником, предтечей, провозвестником “Я”. Иоанн обозначает себя самого, как хотя и знающего об “Я”, которое должно стать самостоятельным в людях, но посланного свидетельствовать о Грядущем, о том, кому дана власть совершить это. И ясно говорил Иоанн: «Грядущий за мною есть «Я есмь», пребывающий вечно, есть тот, который может сказать: «прежде, нежели Авраам был, “Я” есмь». Иоанн мог сказать: «Это “Я”, о котором здесь идет речь, было прежде меня, и хотя я Его Предтеча, Он, тем не менее, мой предшественник; я свидетельствую о том, что уже изначала было в каждом человеке, и за мной идет, Кто был прежде меня». А далее произносятся полные значения слова: «Ибо от полноты Его мы все приняли, и благодать на благодать». Множество людей, именующих себя христианами, не останавливаются на слове «полнота» и не задумываются над его значением. В греческом тексте слово «полнота» читается «плерома» и так стоит в Евангелии от Иоанна: «И из плеромы Его мы все приняли и благодать на благодать».

Я уже упомянул о том, что каждое слово Евангелия от Иоанна, если вообще хотят понять его, нужно ценить на вес золота. Что значит «плерома», полнота? Понять это может только тот, кто знает, что в древних мистериях под «плеромой» или полнотой разумелось нечто вполне определенное. Ибо уже тогда было известно учение об Элохимах, о духовных существах, достигших божественности на старой Луне, и о том, что один из них, когда они впервые проявились, отделился, остался на Луне и отражал оттуда силу любви до тех пор, пока люди не созрели для света остальных шести Элохимов. Таким образом различали «Яхве», отдельного Бога, Бога, отражающего от полноты Божества, состоящей из шести Элохимов, «Плеромы». А так как под общим логосическим солнечным сознанием разумеется Христос, то, указывая на Него, говорили о «полноте» Богов. Эта глубокая истина скрывается за словами: «И от полноты Его все мы приняли благодать на благодать». Теперь пойдем дальше, переносясь в эпоху групповых душ, когда единичный человек ощущал свое “Я” как “Я” групповое. Обращая внимание на социальный порядок этих групп, мы видим, что люди в них живут, поскольку они видимы внешними чувствами, как отдельные существа, но чувствуют только групповое “Я”. И так как они еще не чувствовали своей индивидуальности, то и не могли иметь в полной мере внутреннего чувства любви. Один любит другого в силу кровного родства. Кровное родство есть основа всякой любви. Сперва родственники любят друг друга, и любовь, если она не половая любовь, вырастает из кровного родства. Постепенно люди должны освободиться от такой групповой любви и придти к любви свободной. К концу земного развития люди достигнут того, что их “Я” станет самостоятельным, из недр себя самого будет получать импульсы к добру и к справедливости. В силу этого импульса наше “Я” творит добро и справедливость. И когда любовь одухотворится настолько, что никто не будет желать иного, как следовать этому импульсу, то миссия Христа в мире будет исполнена. Ибо такова одна из тайн христианского учения, гласящая: взгляните на Христа, исполнитесь силой Его образа, постарайтесь стать такими, как Он, следовать Ему, и тогда ваше “Я”, свободное в себе самом и, творя добро и справедливость, не будет больше нуждаться в Законе. Итак, Христос принес импульс (ведущий) к свободе от закона, так что добро творится не ради закона, но в силу импульса живущей внутри (человека) любви. Но чтобы развить этот импульс во всей полноте, для этого нужно все оставшееся время нашего земного развития. Начало его было дано Христом Иисусом, и вечно образ Христа будет силой, воспитывающей людей в этом направлении. До тех пор, пока люди не созрели до принятия самостоятельного “Я”, пока они существовали, как члены той или иной группы, они должны были управляться законом, данным извне. И сейчас еще люди не во всем поднялись над групповым “Я”. В скольких вещах еще теперь является человек не индивидуальным человеком, но групповым существом — это только еще идеал. (На известной ступени эзотерического ученичества такого человека называют «безродным»). Индивидуален тот, кто добровольно становится в поток мирового действия, кто не управляется больше законом. В учении Христа заложено преодоление закона. «Ибо закон дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа». «Благодатью» в христианском смысле называется способность души из себя самой творить добро. Благодать и осознанная внутри себя самой истина произошли через Христа. Вы видите, сколь глубока эта мысль для всего развития человечества.

Прежде посвященных приводили к достижению высших духовных органов восприятия. До тех пор внешними очами никто никогда не видел Бога. Единородный Сын, сущий в лоне Отца, Он первый привел нас к возможности увидеть Бога таким образом, как видят люди на Земле своими земными органами чувств. Прежде Бог оставался невидимым, Он открывался в области сверхчувственного, во сне или как-либо иначе, в центрах мистерий. Ныне же Бог стал историческим, чувственным фактом, он принял плотский облик. Вот что заключается в словах: «Бога не видел никто никогда: Единородный Сын, Сущий в недре Отчем, Он стал вождем в этом видении». Он привел людей к возможности увидеть Бога земными чувствами.

Итак, мы видим, во всяком случае, насколько ясно и значительно, сколь четко обрисованными словами, которые, воистину, должны оцениваться на вес золота, если мы хотим воспользоваться ими для понимания эзотерического христианства, подчеркнуто в Евангелии от Иоанна историческое событие Палестины. В последующих лекциях эта тема будет развита далее. В то же время будет показано, что Христос является водителем не только тех, кто связан с групповой душой, но как Он входит в каждого отдельного человека и своим импульсом стремится выработать именно индивидуальное “Я”. Кровное родство остается, но к этому привходит духовная любовь. Этой-то любви, идущей от свободного “Я” к свободному “Я”, и дает импульс Христос. Для посвящаемого день за днем открываются новые истины. Важная истина открывается, например, обычно на третий день. Она заключается в полном осознании того факта, что в развитии Земли есть точка, все более и более одухотворяющая кровную материальную любовь. Эта истина, как факт, должна явить нам переход от чисто кровной любви к духовной. Полные значения слова Христа Иисуса указывают на это: «Придет время, которое будет моим временем, когда важнейшие вещи соделаны будут людьми, не связанными кровным родством, но стоящими каждый отдельно. Однако, время это еще впереди». Итак, сам Христос, дающий этому первый импульс, высказывает при одном важном обстоятельстве, что идеал этот должен некогда исполниться, но что время его еще не пришло. Пророчески указывает Он на это, когда мать просит Его сделать нечто для людей, когда она как бы намекает на то, что имеет право побудить Его к значительному поступку ради людей. То, что мы можем сделать сейчас, говорит Он, еще имеет отношение к кровной связи, отношение между «мне и тебе»; мое же время еще не пришло. Это время, когда каждый должен будет стоять отдельно, сам для себя, выражено в рассказе о браке в Кане, и на заявление: «Вина нет у них», — Он отвечает, что это есть нечто, еще имеющее дело о «мне и тебе», т.е. с древней кровной связью, «мое же время еще не пришло». Оттого стоят слова: «Мне и тебе» и «мое время еще не пришло». На эту тайну указывает текст. Это место, как и многое другое, всегда переводилось довольно грубо. Здесь должно было стоять не «Жено, что мне до тебя», но «это находится в связи между мной и своим кровным родством». Так тонок и точен текст, но понятен он только для тех, кто хочет его понять. Так как все снова и снова эти религиозные источники толкуются людьми, хотелось бы спросить: неужели те, кто именуют себя христианами, не имеют никакого чувства, когда они заставляют Христа говорить в неверном переводе: «Жено, что мне до тебя?» При многом, что именует себя христианством и ссылающихся на Евангелия, нужно спросить: имеете ли вы Евангелие? Имея столь глубокий источник, как Евангелие от Иоанна, дело идет о том, чтобы взвешивать каждое слово, дабы правильно оценить его.

Распечатать Распечатать    Переслать Переслать    В избранное В избранное

Другие публикации
  • Первая лекция (Гамбург, 18 мая 1908 года).
  • Вторая лекция (Гамбург, 19 мая 1908 года).
  • Третья лекция (Гамбург, 20 мая 1908 года).
  • Пятая лекция (Гамбург, 23 мая 1908 года).
  • Шестая лекция (Гамбург, 25 мая 1908 года).
  • Седьмая лекция (Гамбург, 26 мая 1903 года).
  • Восьмая лекция (Гамбург, 27 мая 1908 года).
  • Девятая лекция (Гамбург, 29 мая 1908 года).
  • Десятая лекция (Гамбург, 30 мая 1908 года).
  • Одиннадцатая лекция (Гамбург, 30 мая 1908 года).
    Вернуться назад


  •  Ваше мнение
    Ваше отношение к Антропософии?
    Антропософ, член Общества
    Антропософ, вне Общества
    Не антропософ, отношусь хорошо
    Просто интересуюсь
    Интересовался, но это не для меня
    Случайно попал на этот сайт



    Всего голосов: 4644
    Результат опроса