Новая валюта - символ пустоты
Наряду с меновой стоимостью деньги всегда выполняли роль символа. Так было со времен Античности. Когда Октавиан и Марк Антоний боролись за власть над Римом, они пустили в обращение монеты со своими портретами и именами. В этом соперничестве важную роль играла и ценность соответствующего сплава, из которого отливались монеты, привлекая таким образом доверие к конкретной персоне. Оба кандидата на наследие Цезаря повелели изобразить Себя подобными божественному Юпитеру. Они теократически упрочивали свои притязания «сверху». Нечто похожее предпринималось позже и другими Императорами. Именно поэтому в преддверии Храма в Иерусалиме существовал обмен валюты. Монеты с портретами Юпитера должны были обмениваться на храмовые Деньги без изображений. На эти деньги могло быть продано или куплено жертвенное животное. Для евреев было немыслимо повторение позора, в который вовлек их греческий деспот Antiochus Epiphanes. Он повелел почитать себя, воздвигнув в святая святых памятник, изображающий его самого в образе Зевса.
Деньги - исчезающий образ национальной идентификации
Американские однодолларовые купюры все еще печатаются с портретом основателя-президента Георга Вашингтона. На зеленых банкнотах увековечена даже религиозность американского самосознания. «Мы верим в Бога», - можно прочесть на каждой купюре. В странах, где преобладает некоторая дистанция по отношению к политически-национальной символике, охотно прибегают к изображениям представителей отечественной культуры. Здесь запечатлены люди искусства, ученые, инженеры. Как будто, согласно долгой традиции, в сознание людей пытается проникнуть слегка улавливаемая связь между деньгами и духом.
Банкноты «евро» ничто не выявляют, не служат мостами и вратами, несмотря на то, что в них сохранён европейский стиль, без объекта они остаются искусственно созданным артефактом. Чьи-либо портреты исчезли, как и подпись президента банка. Только с обратной стороны монет запечатлены отголоски принадлежности к какой-либо национальности. Но звонкая монета осталась в обращении лишь с той стороны государственных границ. Все это говорит о потере человеческого образа и анонимности, что безусловно достойно сожаления. Но может быть, желая того или нет, здесь дает о себе знать реальность, как в отношении денег, так и Европы.
Реальный подход к деньгам и Европе
На отношении к деньгам строится доверие и недоверие в социальном плане. В обращении с деньгами отражается многое, вплоть до таких факторов, как отношение человека к самому себе и другим! Кроме того, в деньгах заключен определенный парадокс: сами по себе они реалистичны - без них невозможно материальное существование. Деньги нельзя есть, в них нельзя жить, любовь ими не купишь, а умирая, их не возьмешь с собой. Они - признак пустоты и для всего другого: универсальны и мимолетны. Они могут строить мосты - и разрушать их; открывать двери - и запирать их.
Может быть, и с Европой (чьим именем, благодаря странной ампутации слога, названы банкноты), происходит подобное? Существует определенная неуверенность в будущем этой части Земли. Чем, однако, является Европа? Мостом между Востоком и Западом? Между прагматизмом и спиритуальностью, продуктивностью и человечностью? Между великими традициями и радикальной волей к обновлению? Подобное создание баланса, посредничества и синтеза выглядит само по себе как пустое обещание и заманчивый призыв. Оно может служить частным - теократическим или плутократическим - интересам церкви или концернов. Исторически беспрецедентный в своей форме процесс объединения Европы инициирован и без того давно уже вненациональной экономикой.
Введение национальной валюты явно действует в этом направлении. Невозможно предугадать, что в конце концов произойдет в экономике благодаря этому процессу. Так же неясно, какое интегрирующее воздействие почувствуют на себе европейцы. Сами по себе деньги не могут этого сделать. Нельзя предугадать, чем конкретно обернутся такие предположения. Только в этой открытости и заключается шанс и надежда на будущее.
ЯносДарвас
Das Goetheanum №6 2002 |
Навигация
