В конце двух публичных лекций, которые я прочел в этом городе, я подчеркивал, что антро­пософия не должна рассматриваться ни как тео­рия или только наука, ни как знание в обыденном смысле. Она скорее является чем­-то, что выра­стает в наших душах, и из только знания и теории становится непосредственной жизнью, жизнен­ным эликсиром. То есть антропософия не только дает нам знание, но мы прежде всего получаем силы, которые помогают нам не только в нашей повседневной жизни в течение физического суще­ствования, но и во всей той целостной жизни, что включает как физическое существование, так и внефизическое существование между смертью и новым рождением. Чем больше мы переживаем антропософию, как доставляющую нам силу, под­держку и обновленную жизненную энергию, тем более мы ее понимаем.

Слыша это, можно спросить: «Если антропо­софия должна принести нам укрепление жизни, почему мы должны овладевать многим из того, что представляется теоретическим знанием? Почему мы должны фактически докучать на наших собра­ниях описаниями, касающимися предыдущей пла­нетарной эволюции нашей Земли? Почему мы дол­жны изучать вещи, которые происходили давно? И почему мы должны также знакомиться с более интимными, более тонкими законами реинкарна­ции, кармы и так далее?».

Иные люди могут полагать, что им предлага­ется просто еще одна наука. Эта предстающая пе­ред нами проблема требует, чтобы мы устранили все легкие и упрощенные подходы, отвечая на нее. Мы должны осторожно спросить себя: задавая такой вопрос, не проявляем ли мы некоторый легкомысленный подход к жизни, который воз­никает, когда мы просто испытываем неохоту изу­чать и приобретать нечто духовным путем. Это – неутешительный вывод для нас, и мы должны выяснить, не находит ли свое выражение опреде­ленное ощущение дискомфорта в упомянутом воп­росе. Если это так, это значит, что высшая цель, которую антропософия может нам предложить, может быть достигнута гораздо более легкими спо­собами, чем те, что описываются в нашей соб­ственной литературе.

Часто с большой легкостью, почти небрежно говорят, что человеку, мол, необходимо только познать самого себя, а также надо стараться стать хорошим человеком, и тогда ты собственно уже являешься антропософом. Разумеется, это глубо­кая мудрость – знать, что быть хорошим челове­ком есть одна из наиболее трудных задач и что ничто в жизни не требует большего на пути подго­товления, нежели реализация такого идеала – быть хорошим человеком. Вопрос о самопознании, од­нако, поистине не является таким, на который можно ответить в мгновение ока, как многие склонны полагать. Поэтому давайте сегодня про­ясним хотя бы некоторые из поднятых вопросов. Затем мы подойдем к тому, чтобы увидеть, почему антропософия предстает перед нами, пусть даже лишь кажущимся образом, как учение или как на­ука, несмотря на то, что она однако предлагает самым возвышающим образом путь к самопозна­нию и к тому, что может быть названо паломниче­ством к становлению хорошим человеком. Для этого мы должны рассмотреть с различных точек зрения то, как антропософия может втекать в саму нашу жизнь.

Давайте возьмем жизненный вопрос, который касается не научного исследования, но самой обы­денной жизни – вопрос, известный всем нам. Как можем мы найти утешение в жизни, когда мы вы­нуждены страдать тем или иным образом, вообще когда нам не удается найти в жизни удовлетворе­ния? Другими словами, давайте спросим себя, в какой мере, например, антропософия может до­ставить подавленному огорчениями человеку уте­шение, когда он нуждается в этом. Очевидно, что то, что может быть сказано здесь только в общих терминах, должно быть всегда приложено к како­му­-то конкретному, индивидуальному случаю. Но в публичной лекции, читаемой для многих людей, возможно говорить лишь обобщениями.

Почему мы нуждаемся в утешении в нашей жизни? Мы можем быть огорчены каким­-то рядом событий либо страдаем от боли и невзгод, пости­гающих нас. Это естественно, что сначала чело­век реагирует на боль, невзгоды именно как если бы он внутренне протестовал против них. Он удив­ляется, почему он должен переносить невзгоды. «Почему это постигло меня? Почему жизнь не уст­роена для меня таким образом, чтобы я не стра­дал от боли, чтобы я был полон удовлетворения?». Ответы на такие вопросы могут быть найдены только на основании истинного знания, касаю­щегося природы человеческой кармы, человече­ского предназначения. Почему мы страдаем в мире? Мы говорим здесь как о внешних, так и о внутренние страданиях, возникающих в нашей психической организации и оставляющих нас неудовлетворенными. Почему мы встречаемся с такими переживаниями, которые оставляют нас неудовлетворенными?

Исследуя законы кармы, мы обнаружим, что причины, вызывающие страдания, часто подобны тому, что может быть описано на следующем при­мере, касающимся обычной жизни между рожде­нием и смертью. Представим себе, что молодой человек жил до восемнадцати лет за счет своего отца. Затем отец теряет все свое состояние и ста­новится банкротом. Молодой человек должен теперь научиться чему­-либо значимому и пред­принять усилия для того, чтобы содержать себя самому. В результате жизнь начинает приносить ему одну невзгоду за другой. Вполне понятно, что он не радуется невзгодам, через которые он дол­жен пройти.

Давайте теперь обратимся ко времени, когда он достиг пятидесятилетнего возраста. Вследствие возникшей с банкротством отца необходимости, когда он должен был научиться чему­-то в молодос­ти, он становится к этому времени преуспева­ющим человеком. Он нашел настоящую опору в жизни. Он понимает, конечно, почему он реаги­ровал негативно на невзгоды и страдания, когда они впервые постигли его, но теперь он может думать о них по-­другому. Он должен признаться, что страдания и невзгоды не пришли бы к нему, если бы он уже тогда достиг определенной степе­ни зрелости – по крайней мере, до определенного предела, доступного восемнадцатилетнему челове­ку. Если бы он не подвергся тогда невзгодам, он так и остался бы ни на что не годным. Именно невзгоды явились тем, что трансформировало его недостатки в положительные свойства. Он дол­жен отдать должное этим невзгодам, благодаря которым он становился другим человеком в те­чение сорока лет. Что же действительно было соединено вместе в то время? Были сведены вме­сте его недостатки и его невзгоды. Его недостат­ки фактически, можно сказать, искали встречи с невзгодами для того, чтобы его незрелость была преодолена, чтобы она оказалась преобразована в зрелость.

Даже простое рассмотрение жизни между рож­дением и смертью может привести к такому взгля­ду. Если мы посмотрим на жизнь в целом и если мы рассмотрим нашу карму, как это было объясне­но в лекции двумя днями раньше, мы придем к зак­лючению, что вся боль, которая нас постигает, все страдания, встречающиеся на нашем пути, обла­дают такой природой, встречи с которой, можно сказать, ищут наши недостатки. Таким образом, с большей частью нашей боли, невзгод и страда­ний ищут встречи те несовершенства, что мы вы­несли из предыдущих инкарнаций. Так как все та­кие впечатления мы носим внутри себя, в нас как бы существует еще другой человек, более мудрый, чем мы сами, который избирает дорогу невзгод и страданий. Это действительно один из золотых законов жизни, что все мы все носим в себе более мудрого человека, чем есть мы сами, намного бо­лее мудрого. Тот, кого мы обычно называем своим «я», на самом деле менее мудр. Если бы было пре­доставлено этому менее мудрому человеку в нас вы­бирать между болью и радостью, он без сомнения выбрал бы дорогу радости. Но более мудрый чело­век является тем, кто правит в глубинах нашего бессознательного и кто остается недоступен для обычного сознания. Он направляет наш взор прочь от легкого удовлетворения и возжигает в нас магическую силу, которая ищет дорогу стра­даний без нашего реального знания об этом. Но что означают слова: «без нашего реального знания об этом»? Они означают, что более мудрый чело­век в нас преобладает над менее мудрым. Он все­гда действует таким образом, что наши недостат­ки направляются к нашей боли, и он заставляет нас страдать, потому что с каждым нашим внутрен­ним и внешним страданием мы устраняем какой-­то из наших недостатков и продвигаемся немного по пути преобразования себя в нечто лучшее.

Не очень многое получит человек от этих слов, воспринимая их только теоретически. Гораздо больше может быть достигнуто, если кто­-либо со­здаст в своей жизни некие, можно сказать, священ­ные моменты, в течение которых он соблаговолит использовать всю свою энергию в усилии напол­нить свою душу живым содержанием таких слов. Обычная жизнь со всеми ее трудностями, забо­тами, работой, волнениями и обязанностями пре­доставляет мало шансов, сделать это. В таких ус­ловиях не всегда возможно заставить умолкнуть менее мудрого человека в нас. Но вот мы создаем некий священный момент в жизни, возможно даже совсем короткий, когда мы сможем сказать себе: «Я отодвигаю в сторону все преходящие влияния жизни; я рассматриваю мои страдания таким об­разом, что чувствую, как мудрый человек во мне привлекается к ним с магической силой. Я пони­маю, что сам наложил на себя определенные пе­реживания боли, без которых я не преодолел бы некоторых из моих недостатков». Чувство священ­ной мудрости переполнит нас, мудрости, которая заставит нас почувствовать, что даже если мир и кажется наполненным страданиями, он однако, излучает для нас чистую мудрость. Такое настрое­ние является одним из важных плодов антропосо­фии в нашей жизни. Сказанное, может, конечно быть с легкостью забыто; если же мы не забываем такие мысли, но практикуем их переживание регу­лярно, мы осознаем удивительный факт, что тем самым мы уже посеяли некое семя в нашу душу. То, что мы привыкли испытывать как чувства горести, как настроения депрессии, станет трансформиро­ваться в положительное отношение к жизни, в силу и энергию для жизни. В такие священные момен­ты человеческой жизни выпестовываются более гармоничные души и более сильные личности.

Мы можем перейти теперь к следующему шагу в нашем опыте. Человек, вставший на путь духов­ной науки, можно сказать, предопределен к тому, чтобы сделать этот следующий шаг после того, как он неоднократно обрел утешение в отношении своих страданий только что описанным способом. Опыт, который может быть теперь прибавлен, со­стоит в рассмотрении каких­-либо собственных радостей и всего того, что в той или иной мере переживаешь в жизни как счастье. Тот, кто в со­стоянии рассматривать свою судьбу без предвзя­тости и так, как если бы он сам желал своих стра­даний, обнаружит в себе странное чувство по от­ношению к своим радостям и счастью. Он не смо­жет рассматривать их таким же образом, как он рассматривал свои страдания. Тот, кто не верит этому, должен просто предоставить себя опыту.

Оказывается, что может быть трудно сжиться со своими радостью и счастьем. Мы сравнитель­но легко можем принять настроение, что мы хо­тели наших страданий; когда же мы относим такое же настроение к радости и счастью, мы не можем не чувствовать стыд за себя. Глубокое чувство стыда будет нами испытано в такие момен­ты. Единственный способ преодолеть такое чув­ство – это понять, что мы не являемся теми, кто сам заслужил свои радости и счастье и получил их через законы кармы. Это является единственным лекар­ством; в противном случае чувство стыда может стать таким интенсивным, что фактически начнет разрушать нас в наших душах. Облегчение может быть найдено в том, чтобы не делать даже того, более мудрого человека в нас ответственным за на­правление нас к нашим радостям. С такой мыслью можно будет ощутить, что найдена истина, пото­му что чувство стыда исчезнет. Это – факт, что наши радость и счастье приходят к нам в жизни как нечто предназначенное нам без нашего вме­шательства, через мудрое божественное водитель­ство, как нечто, что мы должны принять как ми­лость, как нечто, что должно объединить нас с Вселенной. Радость и счастье будут иметь тогда именно такое воздействие на нас в эти священные моменты нашей жизни, и в эти интимные часы внутреннего самопознания мы будем переживать их как милость, получаемую от божественных сил мира, которые желают принять нас и которые как бы встраивают нас в свое существо.

Таким образом радость и счастье ведут нас к нашему «Я» и делают нас более лучшими «Я». Вос­принимая их как получаемую свыше милость, мы развиваем через радость и счастье чувство, кото­рое можно описать, как ощущение благословен­ной встроенности, включенности в божественные силы мира. И тогда единственно оправданным чувством в отношении счастья и радости явится благодарность. В эти интимные часы самопознания никто правильно не постигнет радость и счастье, если станет приписывать их карме. Если кто-­то привлекает для объяснения их карму, он совер­шает ошибку, способную ослабить, парализовать духовное в человеке. Каждая мысль о том, что ра­дость и счастье заслужены нами, ослабляет и па­рализует нас. Это может быть трудно понять, ибо каждый, кто уже способен усвоить, что невзгоды и страдания, которым он подвержен, вызваны его собственной индивидуальностью, скорее всего будет ожидать, что он также является хозяином самого себя в отношении радости и счастья. Но простой взгляд на жизнь может научить нас, что радость и счастье обладают заглушающей наше собственное существо силой. Нигде не выражен лучше такой заглушающий эффект радости и сча­стья, чем в «Фаусте» Гете в словах: «Так от же­лания бреду я к наслаждению, а в наслаждении я иссушаюсь желанием». Простое размышление о влиянии личного удовольствия показывает, что ему присуще нечто, заставляющее нас все вновь блуждать от одного к другому и заглушает наше истинное существо.

Здесь не преподносится ни проповедь против наслаждения, ни приглашение к практике како­го­-нибудь самоистязания, щипания себя раска­ленными щипцами или к чему­-то подобному. По­нимание сказанного правильным образом вовсе не означает, что нужно бежать от этого. Не бег­ство следовательно предлагается, а молчаливое и благодарное принятие радости и счастья, ког­да бы они ни случались. Мы должны развить внут­реннее настроение, что испытываем их как ми­лость, и чем сильнее это настроение, тем лучше. Так все больше вживаемся мы в божественное. Следовательно, все это говорится здесь не для того, чтобы проповедовать аскетизм, но чтобы пробудить верное настроение по отношению к радости и счастью.

Если думать, что если радость и счастье оказы­вают парализующее и заглушающее наше соб­ственное существо действие, следовательно, нуж­но бежать от них, тогда взращивается идеал ложного аскетизма и самоистязания. В таком слу­чае человек на самом деле «спасался» бы от ми­лости, которая даруется ему богами. Самоистя­зание, практикуемое монахами или разного рода аскетами, является не чем иным, как восстанием против богов.

Это побуждает нас почувствовать невзгоды и страдания как нечто, что приходит к нам через карму. В радости же и счастье мы можем чувство­вать, что к нам снисходит божественное.

Пусть радость и счастье явятся для нас знаком того, как близко боги привлекли нас к себе; и пусть наши невзгоды и страдания станут знаком того, как далеко еще отдалены мы от того, что должны получить как хорошие человеческие существа. Это то основополагающее, фундаментальное настро­ение по отношению к карме, без которого мы не можем действительно продвигаться вперед в жизни. То, что мир дарует нам как добро и кра­соту, мы должны воспринимать как силы мира, о которых сказано в Библии: «И взглянул Бог на мир и увидел, что это  хорошо». Однако, поскольку мы испытываем невзгоды и страдания, мы долж­ны распознать и то, что сделал с миром, который изначально был миром добра, человек в течение своей эволюции и что он должен внести свою леп­ту в его улучшение, научаясь переносить невзго­ды с готовностью и не утрачивая жизненной силы.

То, что сейчас было описано, является двумя сторонами нашей позиции по отношению к кар­ме. До определенной степени наша карма состоит из страданий и радостей. И мы с верным настрое­нием соотносим себя с нашей кармой, если рас­сматриваем свои страдания как нечто, чего мы действительно желали, если можем противосто­ять и нашим страданиям и нашим радостям с со­ответствующим пониманием. Однако обзор кармы может быть расширен дальше.

Карма показывает нам не только то, что имеет отношение к нашей жизни как радость или стра­дание. В результате действия кармы мы встре­чаем в течение нашей жизни множество людей, с которыми мы только слегка знакомы, а так­же и других, с которыми мы связаны различным образом в течение длительных периодов нашей жизни, как с родственниками или друзьями. Мы встречаем людей, оказывающихся причиной на­ших страданий – непосредственно или в результа­те каких­-то совместных действий, приводящих к трудностям. Мы встречаем людей, которые нам полезны, или которым мы можем быть полезны. Так или иначе, возможны очень многие взаимоза­висимости. Если результаты кармы должны быть плодотворными, тогда мы должны принять тот факт, что упомянутый нами более мудрый человек в нас стремится к определенному опыту. Он ищет человека, который, как нам кажется, совсем слу­чайно встречается на нашем пути. Этот внутрен­ний человек в нас является тем, кто ведет нас к другим людям, с которыми мы вовлекаемся в от­ношения тем или иным образом. Что действитель­но руководит этим более мудрым человеком в нас, когда он стремится встретить того или иного че­ловека? На чем он основывается в таком стремле­нии? Для ответа на это мы должны сказать себе, что хотим встретить данного человека потому, что мы уже встречали его прежде. Это могло случить­ся не в настоящей жизни, это могло случиться го­раздо раньше. Более мудрый человек в нас ведет нас к такому человеку, потому что мы имели дело с ним в предыдущей жизни, например, создали для себя долг перед ним тем или иным образом.

Своеобразное наблюдение может быть сдела­но нами. Все мы знаем, как к середине нашей жиз­ни возрастающая линия роста постепенно скло­няется, чтобы стать затем убывающей линией, а наши молодые силы начинают уменьшаться. Мы проходим критическую точку, и отсюда затем мы двигаемся по убывающей. Этот момент изменения наступает приблизительно в наши тридцать лет. Это является также временем, когда мы наиболее интенсивно живем на физическом плане. В этой связи мы можем обманываться. События, которые с детства предшествуют этой критической точке, были принесены нами в это воплощение. Они были, так сказать, вытянуты из предыдущего на­шего существования. Силы, которые мы принес­ли с собой из духовного мира, располагаются вне нас самих и используются для образования нашей жизни. Эти силы постепенно расходуются, и они исчерпываются, когда мы достигаем упомянутой срединной точки.

Рассматривая убывающую кривую нашей жиз­ни, мы получаем уроки, которые мы должны усво­ить в школе жизни, которые мы должны накопить и переработать. Они будут взяты нами в следую­щие воплощения. Это является чем­-то, что мы вно­сим в духовный мир; до этого же мы, напротив, брали нечто из него. Это время, когда мы полнос­тью вовлечены в жизнь на физическом плане. Мы полностью захвачены всем, что приходит к нам из внешнего мира. Мы прошли наш период обучения; мы полностью отданы жизни и мы должны опре­делиться с ней. Мы заняты собой, однако в основ­ном мы заняты устройством для себя нашего окру­жения и поиском подходящих взаимоотношений с миром, в котором мы живем. Человеческие спо­собности, которые ищут взаимоотношения с ми­ром, – это наша сила мышления и та часть нашей волевой жизни, которая контролируется мышле­нием. То, что таким образом активно в нас, это чуждо духовному миру, который постепенно отхо­дит и закрывается от нас. Это действительно так, что в середине нашей жизни мы наиболее отдале­ны от духовной реальности.

И здесь оккультное исследование открывает значительный факт. Люди, с которыми мы впер­вые встречаемся, знакомимся в среднем периоде нашей жизни, являются, как это ни может пока­заться странно, теми самыми людьми, с которы­ми мы имели отношения во время раннего детства в одном из наших предыдущих воплощений. Это установленный оккультный факт, что, по большей части, хотя и не всегда, мы встречаем в среднем периоде нашей жизни, в результате кармического водительства, тех самых людей, которые были однажды нашими родителями. Маловероятно, что мы в нашем раннем детстве встречаем людей, ко­торые были однажды нашими родителями. Это случается в среднем периоде нашей жизни. Это может казаться странным фактом, но это именно так. Если мы пытаемся применить подобные фак­ты к жизненному опыту и если направляем соот­ветственно наши мысли, мы можем очень многому научиться. Если человек приблизительно в трид­цатилетнем возрасте устанавливает взаимоотно­шения с другим через узы любви или дружбы, либо же, напротив, вовлекается в конфликт с другим человеком, или имеет другие переживания этого рода, мы поймем гораздо более полно такие взаи­моотношения, если представим гипотетически, что человек мог быть некогда связан с другим как ребенок с одним из своих родителей.

Рассматривая обратное взаимоотношение, мы обнаружим другой замечательный факт. Те люди, с которыми мы были связаны в нашем раннем дет­стве как с родителями, сестрами и братьями, или же как с нашими детскими друзья и товарищами, как правило, являются теми людьми, которых мы встречали в наших предыдущих воплощениях или только в одном из них, когда нам было около трид­цати лет. Такие люди часто выступают как наши родители, сестры или братья в настоящем вопло­щении.

Сколь бы странным это ни могло нам сначала казаться, давайте попробуем применять это к жиз­ни. Опыт жизни становится просветленным, если мы смотрим на него таким образом. Мы можем, конечно, ошибаться в наших предположениях. Однако, если в часы уединения мы рассматрива­ем жизнь так, что она наполняется глубоким зна­чением, мы можем многое приобрести. Очевидно, что мы не можем приспособить карму к нашему вкусу; мы никак не должны выбирать людей, кото­рые нам нравятся, и исходя из этого предполагать, что они-­то и могли быть нашими родителями. Предвзятость не должна искажать реальные фак­ты. Вы вполне можете представить опасности, которым мы здесь можем быть подвержены, и мно­жество ложных идей, которые могут при этом вкрасться. Мы должны приучить себя оставаться непредвзятыми и открытыми в своем мышлении для реальных фактов.

Вы можете теперь спросить, какое же отноше­ние имеют к нам люди, которых мы встречаем в течение убывающей фазы нашей жизни. Мы об­наружили, что в начале нашей жизни мы встреча­ем тех, с кем мы были имели близкие отношения в течение среднего периода предыдущей жизни, в то время как в середине нашей теперешней жиз­ни мы встречаем тех, с кем мы были связаны в на­чале предыдущих воплощений. А как обстоит дело во время убывающей фазы нашей жизни? Факты таковы, что мы можем быть приведены как к лю­дям, с которыми мы были связаны в предыдущей жизни, так и к тем, с кем мы еще никогда связаны не были. Они были связаны с нами в предыдущей жизни, если мы встречаемся с ними при особен­ных обстоятельствах, которые случаются в реши­тельные моменты жизни, когда, например, нам предстоит серьезное испытание, горькое разоча­рование. В такой ситуации вероятнее всего, что мы встретим в течение второго периода нашей жизни тех, с кем были прежде уже некогда связа­ны. Таким образом условия нашей жизни скла­дываются так, что переживания и осложнения, которые были порождены в прошлом, могут полу­чить свое разрешение.

Карма действует многочисленными способа­ми, нельзя подогнать ее под какие бы то ни было шаблоны. Однако общее правило в указанном от­ношении может быть сформулировано приблизи­тельно так: в течение второй половины нашей жизни мы встречаем людей, кармические связи с которыми, начавшие некогда завязываться, не могли быть разрешены в одной жизни. Предста­вим себе, что мы причинили страдания кому­-либо в предыдущей жизни. Легко предположить, что более мудрый человек (der Gescheitere) в нас стремит­ся привести нас обратно к такому человеку в по­следующей жизни для того, чтобы мы могли урав­новесить то зло, что мы совершили. Однако усло­вия жизни не всегда могут позволить, чтобы мы уравновесили всё, но возможно – лишь какую­-то часть. Таким образом, дело усложняется и оказы­вается возможным, чтобы такой остаток кармы мог быть откорректирован во второй половине те­перешней нашей жизни. Глядя на это таким обра­зом, мы начинаем видеть наши связи и взаимоот­ношения с другими людьми в свете этой кармы.

Но существует еще нечто, что мы можем рас­смотреть в нашем течении кармы (Karmaverlaufe). Это то, что я назвал в двух недавних лекциях про­цессом зрелости и приобретением опыта. Такие слова должны произноситься с полной скромнос­тью. И тогда мы вполне можем говорить о процес­се, при котором мы становимся мудрее. Наши ошибки могут сделать нас мудрее, и это действи­тельно является наилучшим для нас, если такое случается, потому что в течение одной жизни мы не часто имеем возможность проявить мудрость. По этой причине мы должны сохранять уроки, которые вынесли из наших ошибок, как силу для будущей жизни. Но что есть в действительности такая мудрость и жизненный опыт, которые мы мо­жем приобрести?

В другой недавней лекции я упоминал тот ок­культный факт, что наши идеи не могут быть непосредственно перенесены из одной жизни в другую. Я указал тогда на то, что даже гении, подобные Платону, не могли перенести идеи и достижения своего разума в новое свое вопло­щение. Мы переносим с нами туда волевые и ду­шевные силы, но наши идеи даются нам снова в каждой жизни, они даются нам просто как способность речи. Большая часть наших идей живет в речи. Большая часть наших идей происходит из нашей способности выражать себя в языке. Идеи, которые мы воспринимаем в течение нашей жизни между рождением и смертью, всегда име­ют отношение к этому конкретному земному суще­ствованию. Исходя из этого можно с увереннос­тью сказать, что наши идеи всегда будут зависеть от «где» и «как» наших воплощений, независимо от того, сколь долгую жизнь мы должны прожить. Наше идейное богатство полностью выводится из внешнего мира, и зависит от того способа, каким карма помещает нас в расу, в семью и в язы­ковые взаимоотношения.

В наших идеях и понятиях мы действительно не знаем ничего о мире, за исключением того, что обусловлено кармой. Многое сказано этим. Это означает, что все, что мы узнаем в жизни и приоб­ретаем в форме знания, является чем­-то полнос­тью личным. Мы никогда не можем превзойти наш личностный уровень по отношению ко всему, что мы можем приобрести в жизни. Мы никогда не можем продвинуться так же далеко, как может это более мудрый человек в нас, но мы всегда остаем­ся на уровне нашего менее мудрого человека. При­том, если кто­-либо полагает, что может сам узнать больше о своем высшем «Я» исходя из наблюде­ний внешнего мира, он будет введен своей само­надеянностью в нереальный мир. Нам остается лишь признать, что мы ничего не можем узнать о нашем высшем «Я» исходя из того, что мы при­обретаем в жизни.

Как вообще можем мы приобрести понимание нашего высшего «Я», как мы приходим к такому знанию? Чтобы найти ответ, мы должны задать себе простой вопрос: «Что мы на самом деле знаем?». Прежде всего, мы знаем то, что усвоили из своего опыта. Мы знаем это и ничего больше. Тот, кто хочет познать себя и при этом не осозна­ет, что он носит в своей душе не что иное, как от­ражение внешнего мира, может обмануть себя, полагая, что он может найти свое высшее «Я» по­средством какой-­либо интроспекции. То, что он обнаружит внутри, является однако не чем иным, как чем­-то, что приходит извне. Лености мышле­ния нет места в таком вопросе. Поэтому мы долж­ны узнавать о других мирах, в которые встроено наше высшее «Я», и только таким образом мы уз­наем о различных воплощениях Земли и картине мира, описываемых духовной наукой.

Так же, как мы пытаемся понять душу ребенка в отношении к его внешним жизненным услови­ям, изучая детское окружение, так же должны мы спросить, что является окружением нашего выс­шего «Я». Духовная наука дает нам возможность проникнуть в миры, в которых обитает наше выс­шее «Я», основываясь на знаниях об эволюции Сатурна и всех ее тайнах, об эволюции Земли и Луны, о реинкарнации и карме, о Девахане и Ка­малоке и т.д.. Это единственный способ, которым мы можем узнать о нашем высшем «Я», о том «Я», которое простирается за пределы физического плана. Тот, кто отказывается принять такие откро­вения, является таким же игривым по отношению к себе, как маленький котенок. Не заботой о себе и самоублажением можно открыть божественно­го человека в самом себе. Внутри человека сохра­няется лишь то, что испытано и познано во внеш­нем мире, божественный же человек в нас может быть найден только если мы ищем в нашей душе отражение мира, лежащего выше физического.

Именно те вещи, которые многим так не хо­чется или даже неприятно изучать, создают наше знание о себе самих. В реальности настоящая ант­ропософия является истинным знанием о нас са­мих. Принятая соответствующим образом, наука о духе просвещает нас в отношении нашего соб­ственного «Я». Где находится это «Я»? Находится ли оно внутри, в пределах нашей кожи? Нет, оно излито в целом мире и всё, что есть сегодня в мире, связано с нашим «Я»; а также и всё то, что однаж­ды уже было в мире, однажды происходило в нем, также связано с нашим «Я». И только если мы по­знаем мир, можем мы познать себя.

Так обстоит дело с этими кажущимися теория­ми; они являются не чем иным, как настоящим путем к самопознанию. Тот, кто надеется найти свое высшее «Я», устремляясь в свое внутреннее существо, может, конечно, быть побуждаем благо­родным желанием становиться хорошим и неэго­истичным. Но в действительности он становится все более и более эгоистичным. В противополож­ность этому, усилия понять великие тайны бытия, попытка освободиться от своего личностного ог­раниченного «я», принятие реальности высших миров и знаний, которые о них могут быть полу­чены, все это ведет к реальному самопознанию. Созерцая Сатурн, Солнце, Луну, мы отдаемся Ми­ровым мыслям, утрачиваем в них себя как личное ограниченное «я». Таким образом, душа, отдающа­яся размышлениям над фактами и истинами ант­ропософии, может сказать себе: «В твоих мыслях живут Мировые мысли». Однако она прибавит к этому: «Утрать себя в Мировых мыслях». Душа, со­зидающая исходя из антропософии, скажет себе: «В твоих чувствах ткут Мировые силы», но доба­вит тут же: «Переживи себя через Мировые силы!». Эти силы Вселенной не откроются тому, кто ожидает быть обласканным ими, тому, кто, закрыв глаза, произносит: «Я хочу стать хорошим человеком». Нет именно тот, у кого глаза открыты, у кого от­крыты также духовные очи и кто видит, как дей­ствуют и правят вовне космические силы, и кто обнаруживает, как сам он тесно, неразрывно со­единен с этими силами, именно такой человек пе­реживает их! Точно также душа, которая творит силу из антропософии, скажет себе: «В твоей воле действуют Мировые существа» и затем сразу же до­бавит: «Твори себя через Существа воли!». И это уда­ется, если самопознание понимается именно так. Тогда удается действительно преобразовать себя, исходя из Мировых сил.

Такие мысли могут показаться сухими и абст­рактными, но они в действительности не являют­ся одной только теорией. Они обладают силой, присущей семени, посаженному в землю. Семя дает росток и растет; жизнь устремляется во всех направлениях, и растение становится деревом. Так что с теми ощущениями, что мы приобретаем в духовной науке, мы становимся способными пре­образовать себя: «Твори себя через Существа воли!». Так антропософия становится жизненным элик­сиром. И тогда мы расширяем наш взор в духов­ные миры, тогда мы черпаем силы из духовных миров, и если мы сможем полностью воспринять в себя даруемые нам силы, они помогут нам по­знать себя во всей нашей глубине. Только если мы наполняем себя знанием о мире, мы постигаем себя самих и мало­помалу продвигаемся от менее мудрого человека в нас (von dem Weniger-Gescheiten), который отделен [от духовного видения] Стражем Порога, к более мудрому (zum Gescheiteren) и про­никаем сквозь все то, что скрыто от человека, ко­торый пока еще не желает быть сильным, но что открывается как раз через антропософию.

Публикуется по изданию:
ЧЕЛОВЕК КАК ЗЕМНОЕ И КАК НЕБЕСНОЕ СУЩЕСТВО (Сб. из шести лекций)
© СПб.: Изд-во им. Вл. Соловьёва, 2005
© СПб.: «Деметра», 2005