Когда мы, как люди, наблюдаем окружающий мир, тогда мы прежде всего находим как человеческое окружение все то, что есть на Земле: существ различных царств Земли — минерального, растительного, животного царств; мы находим человеческое царство, к которому принадлежим мы сами; и мы находим все то, что принадлежит этим царствам, — что образовалось из них: горы, реки, облака. Затем мы направляем взор дальше — во Вселенную, — и тогда находим, что Вселенная усеяна небесными светилами, неподвижными звездами, планетами; и, пожалуй, благодаря антропософскому рассмотрению нам становится ясным, что эти различные небесные светила так же, как и наша Земля, имеют своих обитателей. Но человек, направляя свой взор как на свое земное окружение, так и в дали Вселенной, находит в этом пространственном окружении существ, которые нечто представляют только частью самих себя. Из антропософских рассмотрений мы знаем, что мы, как люди, расчленены на физическое, эфирное и астральное тела и “Я”. Вы знаете, что во сне мы отделяемся своим “Я” и астральным телом от физического и эфирного тел. И все то, что мы видим нашими глазами, что мы можем воспринять в мире нашими внешними чувствами, находится в отношении только с нашим физическим и эфирным телами. Это сперва не находится ни в каком отношении к нашему астральному телу и к нашему “Я”. Только два небесных светила делают из этого исключение: Солнце и Луна. Солнце и Луна ведь так же обитаемы духовно-душевными существами, как и Земля самими людьми. Однако также и другие небесные светила обширной Вселенной обитаемы духовно-душевными существами; но только человек во время своей жизни между рождением и смертью имеет лишь очень непрямое отношение к собственно духовно-душевному далеких небесных светил. Только оба названных небесных светила — Солнце и Луна — делают из этого исключение. Они для нас, людей, суть неким образом двое врат, через которые мы уже во время физической земной жизни находимся во внешней взаимной связи с духовным миром. И сами они, Солнце и Луна, находятся в отношении с нами — и таким образом, что Солнце стоит в отношении с нашим “Я”, а Луна — с нашим астральным телом. Мы приблизимся к пониманию того, что я только что сказал, если немного взглянем на то, что изложено мною в книгах и различных циклах лекций.

Из них вы знаете, что Луна, которая теперь, как спутник Земли, движется через мировое пространство, была некогда соединена с Землею, образуя с ней единое тело, и что в определенный момент времени Луна отделилась от нее, вышла в мировое пространство и ныне образует во Вселенной своего рода колонию Земли. Однако, имеет место не только явление физического тела Луны, смотрящей на нас сверху, — есть существа, которые на ней обитают. Вы знаете также то, что Землю некогда населяли не только люди, но некий род более высоких существ, которые были первыми великими Учителями человечества. Эти существа были не в физическом теле, как теперь люди, а в тонком эфирном теле. Но все же между этими существами и людьми существовало общение — еще вплоть до атлантического периода. Это общение заключалось в том, что людям тех древнейших времен (нас самим, ибо мы все ведь бывали в наших прошлых земных жизнях на нашей Земле) была свойственна способность известным образом приводить свою душу в состояние покоя — ничего не воспринимать тогда из физического окружения, но только собраться, сосредоточиться всей душой в состоянии полного покоя. И тогда людям тех древнейших времен могли гласить, словно изнутри, эти существа, и люди чувствовали и ощущали это как инспирацию. Не так, как общаемся мы, а тем способом, какой я описал, сообщали людям эти продвинувшиеся вперед существа то, что имели сообщить им. Люди же из всего этого творили произведения чудесной изначальной мудрости. Человек современности является ведь страшно высокомерным; он считает себя столь безгранично смышленым. Таким он является также и при сравнении с первобытным человеком, но смышленость как раз не ведет к мудрости, не ведет к истинному знанию. Смышленость проистекает из рассудка, а рассудок не есть единственное орудие, которое ведет к знанию. Тогда были более глубокие способности души, какие в древнейшие времена вели людей к знанию, которое выражалось тогда не в рассудочных формулировках, не согласно правилам нашей современной грамматики — ибо всякая грамматика является пошлой,—но в наполовину поэтических произведениях. Первые мудрецы, которые поучали человечество, исходя из инспирации этих продвинувшихся вперед существ, выражали это в произведениях, которые были наполовину поэзией, — в бесконечно прекрасных образах. Возьмем внешние документы, сохранившиеся до нашего времени, — литературу Вед Индии, философию Йоги, философию Веданты, персидские первоисточники, египетские первоисточники — все это восхищает нас, и мы были бы глупцами, если бы этим не восхищались. Чем больше вживаешься в эти произведения, чем больше отдаешься им, тем больше говоришь себе: да, сегодня мы отличаемся смышленостью, и эти древние люди не были такими смышлеными, но то, что они изложили как знание в чудесно-прекрасной поэтической форме, — глубоко, и глубоко ведет в тайны мира. А ведь те внешние документы, которыми мы так сильно восхищаемся, если сердце у нас на верном месте, суть лишь последние остатки того, что некогда было у человечества как устное предание, и что только духовной наукой может быть раскрыто как чудесная изначальная мудрость древности. Однако люди, так сказать, выросли за пределы этой изначальной мудрости. Они остались бы бессловесными детьми и не пришли бы к свободе добывания знаний собственными способностями, если бы продолжали держаться изначальной мудрости.

Но вместе с тем великие первоучителя человечества не имели больше никакой задачи на Земле. Они покинули Землю. Как физическое тело Луны вышло из Земли в дали мирового пространства, так и те великие первоучителя ушли вместе с Луной. Ныне они образуют некий род космической колонии на Луне; и кто направляет взор на Луну, владея наукой Посвящения, тот находит ее обитаемой теми мудрыми существами, которые некогда были соучастниками человечества. Можно еще постигнуть их мудрость, если через более высокое дальнейшее развитие того, что я описал в книге “Как достигнуть познания высших миров?” прийти к взаимопониманию с этими лунными существами. Но тогда узнаешь нечто совсем особенное, — узнаешь от них, что теперь , хотя они и обитают не на Земле, они имеют в отношении Земли значительную задачу. Это нелегко выразить земными словами, образовавшимися совсем не для этого, — что за значительную задачу в отношении человечества имеют исполнить эти лунные существа. В известном смысле они ведут книгу записей о прошлом человечества, о прошлом каждого отдельного человека, — ведут не такие книги, какие мы имеем в наших библиотеках, но все же нечто такое, что мы можем назвать книгами; в этих книгах записано для каждого отдельного человека то, что было им пережито в следующих одна за другой земных жизнях. Познать Луну — это значит познать человеческое прошлое. Когда мы из нашего существования между смертью и новым рождением спускаемся из космических далей на Землю, мы тогда проходим сквозь лунную сферу, и мы тогда внутренне соприкасаемся с тем, что записано о нашем прошлом в великой бухгалтерии лунных мудрецов. Это наше прошлое перед тем, как мы спускаемся на Землю, запечатлевается в нашем астральном теле, которое мы приносим с собой в наше земное существование, и в нашем астральном теле мы находим записи этих лунных существ. При обыкновенном положении вещей это не вступает в нашу голову. Для большинства вещей голова в ее земное время вообще никак не является уж столь чрезвычайно важным органом. То, что становится начертанным в человеческом существе на последней ступени его нисхождения из Космоса на Землю, — это начертано (человек может поверить этому или нет!) в той части нашего человеческого существа, которую мы называем духовной стороной человека конечностей и обмена веществ. Поэтому оно покоится совсем в подсознании, но оно есть там; оно переходит в силы роста человека, переходит в его здоровье, а именно переходит в то, что я назвал бы способностью человека исцеляться, когда он заболевает на Земле. Конечно, распознание того, что является сущностью болезни, — важное дело, но гораздо более важным является то, как от нее исцелить. И вот сверхчувственное познание уже является важным средством при распознании сущности болезни, но познание того, что упомянутым образом вписано в силы роста, в силы питания, в силы дыхания человека, проистекает из Акаша-хроники лунных существ. Это есть то самое, что делает человека оказывающим большее или меньшее сопротивление его исцелению от той или иной болезни. Один человек легче поддается исцелению, а другой — тяжелее. Это полностью зависит от того, что именно “вписано” в него, исходя из его кармы, из его прошлых земных жизней.

Видите ли, если мы направим взор на то, чем является Луна там, вовне, с ее обитателями для нас, земных людей, то мы придем к тому, чтобы сказать: она внутренне связана со всем тем, что есть наше прошлое, восходящее к нашим предшествовавшим земным жизням. Верно понять бытие Луны, как она существует там, в далях мирового пространства, — это значит, здесь, на Земле, почувствовать и ощутить прошлое людей. Так вот, человеческая судьба складывается из того, что мы принесли сюда из прошлых земных жизней, то есть, из нашего прошлого, из того, что мы могли испытать, узнать во время нашей современной жизни. Из того самого, что может быть испытано, узнано на опыте в настоящее время, и в совокупности с нашим прошлым, образуется дальнейшая судьба, переходящая в будущее — в следующую земную жизнь. Итак, в космическом аспекте Луна с ее обитателями является нам тем, что преобразует наше прошлое в нашу судьбу.

Отсюда вы можете усмотреть, сколь мало современное познание знает о том, что такое собственно небесные тела. Физическое познание Луны, ныне ставшее для нас привычным, вовсе не есть собственно познание. Кто ныне предпринимает физическое описание Луны, тот думает, что то, что он изображает на карте Луны как горы, всегда было там. Это наивно — так думать. Лунные существа всегда были там. Духовно-душевное Луны было там всегда, но не физическая материя. Вы можете уяснить это себе, взглянув на самих людей. Человек в течение своей земной жизни непрестанно производит замену своей физической материи. По прошествии от семи до восьми лет мы не имеем в себе больше ничего из того материального, что было у нас прежде; все оно заменено. То, что в нас осталось, — это есть духовно-душевное; так же обстоит и у небесных тел. Вы можете ныне глядеть на Луну; так вот, ее материя с течением времени, хотя и более длительным, чем в случае с человеком, стала совсем другой; остается только духовно-душевное. Узрев эти вещи, мы приходим к совсем другому воззрению на Вселенную, чем то, какое имеем ныне, исходя из материального познания. Это материальное познание ведь чрезвычайно умно, толково и вразумительно; оно может вычислять о всех вещах, и вычисляет оно смертельно верно. Его вычисления всегда правильны, но они не истинны. Взгляните: вот сегодня кто-то производит вычисления, исходя из структуры сердца. Он наблюдает сердце сегодня и через месяц наблюдает его опять: оно мало изменяется. За следующий месяц оно опять-таки мало изменяется. Тогда он наблюдает сердце через год и замечает, что оно несколько изменилось. Ему остается только произвести умножение, чтобы иметь — каким сердце будет через десять лет. Он может вычислить — каким сердце было триста лет тому назад и каким оно будет через триста лет; и все эти вычисления будут правильными. Но все дело в том, что триста лет тому назад этого сердца не было вообще и через триста лет его вовсе не будет. Так это делается и в отношении других вещей. Вычисления всегда правильны, но они не согласуются с действительностью. Так обстоит дело с внешней субстанциональностью небесных тел. Они изменяют, заменяют свою субстанцию, но духовно-душевное остается. И для Луны это духовно-душевное есть то, что вплетается в нашу судьбу благодаря великим Регистраторам нашей прошлой жизни, — что связано с одной частью сплетения этой нашей судьбы как человеческой.

Таким образом, Луна есть на самом деле одно из врат, показывающих человеку на духовный мир, откуда сплетается его судьба теми существами, которые некогда были нашими мудрыми соучастниками на Земле в то время, когда люди, исходя из некоего инстинкта, сами сплетали свои судьбы. Теперь это творение сплетений судьбы совершается совсем в подсознании человека. Дальше вы еще услышите об этом.

Есть еще и другие врата в духовный мир: это — Солнце. Когда познают Солнце через науку посвящения, то не встречают там существ, которые сами связаны с Землей подобно лунным существам; в Солнце не встречают существ, которые некогда обитали на Земле. Там встречают тех существ, которых вы найдете в моем “Тайноведении” обозначенными как Ангелы, и других более высоких Существ Духовных Иерархий. Когда я говорю “в Солнце”, то вы, естественно, должны представлять себе это во всей сфере Солнца, во всем световом потоке, исходящем от Солнца. Солнце является местом обитания Ангелов, то есть, тех существ, каждое из которых всегда связано с тем или иным человеческим индивидуумом. И мы, люди, связаны—в отношении нашего “Я”—с этими более высокими индивидуумами, и связаны мы с этими более высокими индивидуумами благодаря существованию Солнца. Ангелы суть в известном смысле космические прообразы людей, ибо человек однажды в будущем достигнет ранга Ангелов. Значит, на Солнце обитают те существа, к которым мы сами приближаемся — в отношении особенностей их природы. Отсюда вы уже можете вывести заключение, что подобно тому, как с бытием Луны связано наше прошлое, так с бытием Солнца — наше будущее. Луна и Солнце представляют собой мир нашего прошлого и мир нашего будущего; и если мы с одной стороны видим, что лунные существа суть бухгалтеры нашего прошлого, что они неким образом записывают наши прошедшие земные жизни на листы их книг, то мы должны обращать свой взор к Ангелам, если мы заботимся о нашем будущем. Мы непрестанно что-то делаем; может быть, не все люди, но подавляющее большинство должны ведь что-то делать. Как то, что мы сделали в прошлом, действует в нашей теперешней жизни, также прямо и то, что мы делаем теперь, должны будут проникнуть в наше будущее и действовать в нем.

Однако вы можете оказать воздействие на это будущее только таким путем, чтобы Ангелы, так сказать, направляли их душевные взоры на то, что человек делает в настоящее время, и приносили это к действию в будущее. Это является очень хорошим ощущением, когда человек считается с этим призванием Ангелов в мире. Мы ведь совершаем нечто такое, что должно принести плоды в будущем. Современное человечество стало в отношении таких вещей страшно непонятливым. Вы должны иметь в виду такие вещи; и когда человек что-либо делает, то он должен мысленно обратиться к своему Ангелу примерно так: “Мой Дух-Хранитель, прими то, что есть мое деяние, как некий корень, и дай произрасти из него плодам”. Чем образнее, чем нагляднее такое обращение человека к его Ангелу в связи с деяниями, которые должны принести плоды в будущем, тем больше может оказаться в наличии плодов в будущем.

Как лунные существа хранят нашу прошлую судьбу, так солнечные существа непрестанно творят новую судьбу, вступающую в будущее. Поистине от Солнца на Землю посылается не только внешний физический солнечный свет, и от Луны — не только внешнее лунное сияние. Но если мы направим духовный (сверхчувственный) взор на Солнце и на Луну, то узнаем, что Луна находится во взаимосвязи в нашим астральным телом. Через это отношение к нашему астральному телу Луна является исходным пунктом для всего того, что вплетается в нашу судьбу из нашего прошлого. Солнце находится в связи с нашим “Я”, и через тех существ прошлого, являющихся для нас неким прообразом нашего космического будущего, Солнце стоит в отношении к тому, что есть наша будущая судьба. Так сплетаются в Солнце и Луне, которые и внешне в их световом действии связаны друг с другом — во взаимодействии Солнца и Луны, — небесные отображения нашей судьбы.

В этом отношении наука посвящения дает действительное объяснение этого положения вещей. Кто продвинулся настолько далеко, насколько это необходимо (я описал это в книге “Как достигнуть познаний высших миров?”), тот, наблюдая Луну, усмотрит не только то, что воспринимается человеческим сознанием, но он увидит прежде всего в посылаемом Луной свете свою прошлую судьбу, содержание своей прошлой земной жизни. И если он заострил соответствующий духовный взор и теперь взирает на то место на небосводе, где находится в новолуние Луна, невидимая тогда для физических глаз, то ему теперь из тьмы новолуния выступит навстречу великий Возвещатель его судьбы, который возгласит ему, как ему следует держать себя в отношении вещей его прошлого, поступков прошлой земной жизни, чтобы опять загладить их в кармическом развитии.

В подобном же отношении может стоять человек к Солнцу. Также и тут может он предощущать то, что намекает ему об его будущих предначертаниях судьбы, — предощутить по меньшей мере в общем, если еще не конкретно. Если мы теперь отвлечемся от космического и направим взор на самого человека, тогда мы найдем, что человеческая судьба действительно чудесным образом сплетена из двух элементов.

Когда встречаются два человека, скажем, один в двадцатипятилетнем возрасте, а другой в тридцатипятилетнем, то может иметь место такой случай (это бывает не всегда), что когда тот или другой узрит свою прошлую земную жизнь, то ему станет ясно: оба они так прошли свои жизненные пути, как если бы они искали друг друга. Это является всего лишь нашей непонятливостью, когда мы не обращаем внимания на такие вещи. Уже ребенок принял то направление своего жизненного пути, которое должно было привести его, уже взрослого, туда, где он встречает другого человека; и другой человек также предпринял этот путь; и все это, вплоть до момента совместной встречи, совершилось в их подсознании. Но что же такое действовало в подсознании? Если обозначим одного человека А, другого — Б, то А прежде, чем он вступил в земную жизнь, нисходя, прошел через лунную сферу. Лунные существа записали в свои книги, а также в астральное тело А то, что он пережил в прошлой земной жизни совместно с Б; и эти записи в лунную хронику-Акаши, которые влияют на жизненный путь человека, имели также место в отношении Б. С того момента, когда эти два человека встречаются, действие подсознания перестает иметь исключительное значение, ибо теперь эти два человека увиделись. Они произвели друг на друга то или иное впечатление, стали друг для друга симпатичными или антипатичными. Теперь больше не действует сохранение прошлого — теперь действует настоящее, современное. Тогда вступают Ангелы и ведут людей дальше. Тогда вступает в свою силу существование Солнца. Так что внутри человека Солнце и Луна действительно сплетают, действуя совместно, судьбу человека. Это и есть, в корне взять, совершенно точное наблюдение, если только с умом взирать на человеческую жизнь.

Возьмем двух людей, которые где-либо встречаются. Впечатление, какое они производят друг на друга, может быть очень различным. Бывают случаи — и это действительно так, — что при встрече двух людей один из них полностью принимает другого в свою волю, в свою душу. Это принятие в свою душу оказывается в самой высокой степени независимым от личного впечатления. Как раз рассудительные люди обладают не слишком большим пониманием того, что тогда внутренне, душевно происходит; ибо это ведь действительно принадлежит к самому удивительному, когда однажды видишь, как один человек относится к другому. Вот, действительно А так принимает в свою душу Б, что говорит: “Я хотел бы и мог бы сам сделать все то, что делает Б; что и как нравится ему, так же нравится и мне”. А, между тем, Б — безобразен, и непонятно, что в нем может нравится А. Видите ли, привлекательность Б для А образовалась не через рассудок и не через впечатления внешних чувств, а благодаря глубоким душевным силам — через волю и через то, что от воли входит в душу. Другой человек Б мог быть еще безобразнее, но свое безобразие он получил только в теперешней земной жизни. А то, что связывает обоих этих людей, проистекает от того, что было ими совместно пережито в прошлой земной жизни. На внешний взгляд думается, что эти два человека никак не подходят друг другу; однако то, что они имеют в своем подсознании, сводит их воли вместе. Это часто обнаруживается уже в детстве. Как сильно ребенок, случается, хочет быть, как “он”, хочет волить, как “он”, хочет чувствовать, как “он”. Тогда тут есть налицо некое кармическое взаимоотношение.

Это есть один вид того, как люди сходятся в жизни, и следует быть внимательнее в подобным случаям. Когда в не слишком далеком будущем снова станут больше проникать взором в душу человека, тогда в этих случаях — в том роде и способе, как пульсирует воля, — будут распознавать, что именно уже сделала с человеком его прошлая земная жизнь; и подсознательные душевные силы выскажут нечто о том, что произошло с тем или иным человеком в его прошлой земной жизни.

Другой случай — тот, когда встречаешь какого-либо человека и не имеет места никакого взаимоотношения между волями одного и другого человека, но возникает такое, когда руководящим становится получаемое впечатление — эстетическое или мыслительное. Как часто случается, что некий А знакомится с неким Б и затем говорит о нем не в тоне восхищения или отвращения, как говорят о человеке, с которым раньше были кармически связаны. Может быть, хвалят такого человека, с которым кармически не были связаны, находят его красивым, прекрасным парнем, но это входит не в волю, а только в рассудок, в эстетическое чувство.

Это есть второй вид того, как встречаются люди. Если происходит то, что два человека, встретившись, оказывают друг на друга воздействие, проникающее вплоть до воли, до характера, тогда налицо кармическая взаимозависимость между ними, — тогда эти два человека были сведены вместе вследствие их общих переживаний в прошлой земной жизни. Если же от человека исходит импульс, доходящий только до нашего рассудка, до эстетического чувства, так что нам этот человек только нравится или же не нравится, тогда тут нет чего-то заложенного, содеянного Луной, но есть то, что теперь впервые творит Солнце и что найдет продолжение в будущем. Итак, через разумное наблюдение людей можно придти к тому, чтобы начать ощущать, где именно наличествуют кармические связи.

Видите ли, то, что я вам рассказываю, как раз есть нечто такое, что в отношении познания мира может быть достигнуто через антропософию. Но совсем подобно тому, как вовсе не требуется самому быть художником для того, чтобы найти некую картину прекрасной, так столь же мало требуется быть самому посвященным для того, чтобы понять описываемые мною вещи. Можно понять эти вещи, так как высказываемые идеи взаимно согласуются.

Есть люди, которые говорят: Зачем нам добиваться проникновения в весь духовный мир; мы сможем понять его лишь тогда, когда окажемся в нем. — Люди говорят это по той причине, что ныне они привыкли называть доказательством только то, что можно обнаружить осязательным образом посредством внешних чувств. Такие люди подобны тем глупцам, которые говорят: “Все, что есть в мире, должно поддерживаться какими-то опорами, иначе оно упадет на землю”. Кто-нибудь мог бы придти и сказать: “Земля, Луна, Солнце находятся в мировом пространстве, но они, все-таки, должны иметь некую опору, чтобы не упасть вниз”. Он не знает того, что космические тела не нуждаются ни в каких опорах, ибо они взаимно поддерживают друг друга. В таком понимании нуждается антропософия. У нее идеи не могут поддерживаться внешними осязательными “доказательствами”, но они взаимно поддерживают сами себя. Прочтите в первый раз какую-либо антропософскую книгу и вам тогда покажется — ибо вы привыкли усматривать только осязательные доказательства, — что вам следует ее отбросить потому, что в ней ничего не доказано. Но если вы станете читать эту книгу все больше и больше, то вы найдете, что ее идеи взаимно опираются друг на друга и держаться подобно космическим телам. Эти вещи можно уже понять и не будучи посвященным; но через науку посвящения эти вещи становятся еще существенно плотнее, они переживаются иным образом. Поэтому тот, кто продвинулся довольно далеко, может сказать еще в другой форме об этом сплетении человеческой судьбы из прошлого, настоящего и будущего. У того, кто достиг определенной ступени посвящения, переживания становятся намного конкретнее.

Вот перед вами стоит человек, он говорит с вами, он нечто рассказывает вам, вы выслушиваете это. Посвященный может слышать как внешнюю речь, так и внутреннюю, духовную, речь, которая является не менее отчетливой, чем человеческая речь. Со всей отчетливостью, подобно словам человека, говорящего с вами, звучит для посвященного речь человека, с которым он был кармически связан в прошлом и которого он встречает в теперешней жизни. Он слышит внутреннюю речь. Вы скажете, что ведь тогда посвященный имеет в себе целую пачку людей, из которых один говорит ему с большей отчетливостью, а другой — с меньшей. Это также случается. Однако в то же время есть ясновидческое свидетельство о том, как можно выявить прошедшую земную жизнь. Я говорил о том, что великие Регистраторы — лунные существа — вносят записи судьбы. И в тот момент, когда посвященный встречает человека, с которым он был кармически связан в прошлой земной жизни, он тогда оказывается освещенным — словно лунным светом полнолуния — такими записями о том человеке, с которым кармически связан. То, что мы теперь думаем и делаем, тогда гласит нам, но по прошествии некоторого времени — не слишком долгого времени — то, что мы некогда совершили и что зарегистрировано на Луне, становится гласящим и жизненным. Образы Акаши суть жизненные образы: встретившись с содержанием прошлой земной жизни, научаешься познанию самого себя и познанию другого человека. Оживает совместно испытанное в прошлой земной жизни; поэтому вовсе не удивительно, что это снова ожившее слышишь также в другом человеке говорящим изнутри него. Становишься внутренне вместе с тем человеком, с которым был вместе в прошлой земной жизни. Это станет путем человека в будущее: Люди должны будут прежде всего усвоить себе некое тонкое чувствование в отношении того, что переживает их воля при встрече с другим человеком; таким образом они смогут почувствовать этого человека. За промежуток времени примерно от семи до девяти тысячелетий все люди на Земле станут слышать в своей душе то, что гласят им люди, с которыми они были кармически связаны.

Если встречаешься с человеком, с которым не был связан кармически, то есть, с которым встречаешься впервые, то после получения посвящения также и это предстает иначе. Конечно, и посвященный в течение своей жизни может встретить людей, с которыми он не был кармически связан. Однако его отношение к этому иное, чем то, какое бывает для обыкновенного сознания. Тут посвященным с известной тонкостью чувствуются новые факты в космическом человеке.

Через человека, которого впервые встречаешь в мире, глубже проникаешь взором в Космос. Это есть также и счастье, впервые встретить некоего человека; и тот факт, что через человека, которого встречаешь впервые, можно лучше познать мир, опять-таки требует развития некоего тонкого чувствования. Посвященный сразу же, как только он встречает впервые человека, с которым он не был кармически связан, имеет следующую задачу по отношению к этому человеку: он имеет задачу тотчас связаться с тем Духом-Хранителем из сферы Ангелов, который в особенной мере состоит Хранителем того человека. Ему надлежит узнать не только того человека, но также и Духа-Хранителя того человека. Ангел этого человека опять-таки с великой отчетливостью гласит ему изнутри его собственного существа; и когда посвященный встречается с различными людьми, с которыми он не был связан кармически, то он воспринимает в своей душе слова Ангелов этих людей, слышит их внятно и отчетливо. Это придает посвященному некий особенный характер в его обращении с людьми. Он сам воспринимает в себя нечто из того, что Ангел хочет сказать человеку, с которым он впервые познакомился: он превращается в его Ангела. Благодаря этому то, что он может сказать человеку, интимнее, так как проистекает из иной основы, чем для обыкновенного сознания. Поэтому происходит также то, что посвященный для каждого человека, с которым он впервые встречается в Космосе, является по существу другим, так как у него тогда есть на время нечто от Ангела этого человека. На этом покоится способность к превращению в Ангела тех людей, которые, обладая силой посвящения, встречаются с другими людьми.

Ныне люди ведь имеют действительно совсем незначительную способность ощущения в отношении таких вещей. Однако прошло еще не так много столетий с тех времен, когда человечество еще обладало гораздо большей способностью ощущения таких явлений. Тогда могло произойти то, что один мудрый человек встречался с целым рядом других людей, и каждый из них описал его по-иному. Подходя к этому филистерски, находят: какая-то интересная личность была описана двадцатью людьми, каждым — иначе; значит, никто из них точно его не увидел. Однако может быть, что все двадцать увидели его точно. Для каждого из них он преображался, так как вступал в отношение с Ангелом каждого такого человека. Видите ли, в этом отношении действительно разверзлась пропасть между тем, что является в настоящее время нравами и обычаями людей, и тем, что было их нравами и обычаями в сравнительно недавнем прошлом. Люди теперь учатся многому, но совсем иному и иначе, чем то было раньше. Более высокая выучка, существовавшая еще в не слишком давнее время, давала наставление о том, как те лица, которые в качестве священников или учителей имели своей задачей вести за собой других людей и руководить ими, могли достигнуть способности вступать в связь с Ангелом того или иного человека. Ныне у людей исчезло даже воспоминание об этом. Учение об Ангелах было раньше одной из наук для тех, кто хотели стать руководителями человечества, благодаря чему они достигали описанной способности превращения в Ангела.

Еще о другом: вас приводит в необычайное изумление то (об этом мною было сказано в книге “Христианство как мистический факт”), как выглядят биографии, сохранившиеся о древних Посвященных, — одна подобна другой! Попробуйте проштудировать биографии Посвященных, и вы заметите, что одна подобна другой, ибо великие Посвященные в отношении их душевной жизни пережили сходные биографии. Однако эти биографии не написаны людьми, ибо по отношению к людям Посвященные не были похожи друг на друга. Если все те, кто испытали встречу, скажем, с Заратустрой, написали бы характеристику Заратустры, то каждый из них написал бы ее иначе, ибо Заратустра преобразовывался по отношению к каждому другому человеку. То, что мир должен был узнать о великих Посвященных, являлось биографией, инспирированной высшими Духами.

Итак, можно сказать: когда тот, кто обладает силой посвящения, знакомится с каким-либо человеком, с которым он был кармически связан, то он воспринимает его прошлое как свою собственность, — он изучает это прошлое при помощи духовно-душевного лунных существ.

Когда же тот, кто обладает силой посвящения, знакомится с каким-либо человеком, с которым он встречается в Космосе впервые, то он получает задачу связаться с Ангелом этого человека. Тогда он может многое познать о внешнем мире. Правда, Ангелы гласят в душе Посвященного, а мы находим их во внешнем мире. Тем не менее в действительности невозможно глубже познать других людей посредством духовных (сверхчувственных) способностей, не познав воинство Ангелов. Это совсем невозможно — достигнуть действительного познания людей без познания Ангелов. Как я должен был сказать вам, что уже обыкновенное чувствование при встрече с людьми, с которыми не было кармических связей, дает познание окружающего мира, так и посвященный научается впервые познавать настоящий внешний мир через познание мира Ангелов. Благодаря этому из него получается посредник для мира Высших Иерархий.

Можно еще другим образом заметить, есть ли кармическая связь с каким-либо человеком. Встречаешь в жизни то одного, то другого человека. Тут надо быть только внимательным. Бывает встреча с человеком, с которым затем имеешь много дела, работаешь с ним и т.д., но не можешь встретить его в сновидениях, не видишь его во сне потому, что он связан не с вашим астральным телом, а только с “Я”.

Встречаешь других людей, может быть, только бегло увидишься с ними, и, тем не менее, они следуют за тобой вплоть до сновидений — даже до сновидений наяву. Возникает некий образ, сформированный изнутри твоей души, который может не иметь ничего общего с внешним обликом встретившегося человека, ибо тут есть кармическая связь с ним. Встречаешь человека, с которым был кармически связан, и сразу возникает нужда создать себе образ этого человека. Если ты художник, тогда может случиться, что напишешь портрет этого человека; пошлый человек найдет такой портрет совсем непохожим на оригинал, в то время как посвященный найдет, что это написан образ человека в его предыдущей инкарнации. Так научаешься в глубинах своего существа, пусть в его подсознательном, познавать другого человека, с которым был кармически связан. А через тех людей, с которыми не был кармически связан и с которыми встречаешься впервые в жизни, научаешься познанию человечества вообще. Люди держатся сообразно с этим.

Если вы придете на сборище людей по приглашению на “вечерний чай” или по другому подобному поводу, то постарайтесь понаблюдать, прислушаться к жизни. Когда человек встретил другого человека, с которым он был кармически связан, то он скажет не слишком много о прочих людях, но об этом человеке выскажет что-либо значительное; он укажет на что-либо значительное и в особенности тогда, если по отношению к таким вещам еще не поднялся над подсознательным. Присмотритесь к жизни. Вот на “вечернем чае” вы вступаете в разговор с кем-то, не связанным со всеми кармически. Он интересует вас лишь внешне; он что-то рассказывает вам так, как если бы он был представителем всего этого общества, собравшегося на “вечерний чай”. Это любопытствующее общество; тут можно многое услышать о мировой политике, о людях, являющихся крупными политическими деятелями и т.д. Вы же слушаете только одного этого человека и по этому человеку судите обо всем обществе — может быть, ошибочно, ложно. Один путешественник как-то прибыл около полуночи на станцию Кенигсберг и попросил там подать ему кофе: заспанный кельнер, которого он позвал и который имел рыжие волосы, обошелся с ним страшно грубо. Поэтому сей путешественник написал в своем дневнике: кенигсбергцы — рыжие, грубые, имеют заспанный вид. По этому полуночному кельнеру, с которым он был кармически связан, сей путешественник вынес суждение о кенигсбергцах.

Видите ли, посредством таких наблюдений приобретаешь себе жизненные ценности, ближе подходишь к людям, научаешься по-другому быть с ними связанным. Но учишься не только познанию человеческой жизни (а это, ведь, является существенным признаком антропософии, что она действительно проникает в жизнь), научаешься также чувствовать, ощущать и постигать космическую жизнь. Солнце и Луна утрачивают все абстрактное и становятся чем-то сущностным, на что взираешь в Космосе и что есть Великое, соответствующее маленькой человеческой судьбе здесь, на Земле.

Итак, солнечная деятельность соединяется вместе с лунной деятельностью в нашей жизни. Все то, что сияет нам от Луны, связано с нашим космическим прошлым, а Солнце связано с нашим космическим будущим.

На эту жизненно важную сторону антропософии, доставляющую нам жизненные ценности, хотела особенно указать наша Рождественская конференция, на которой было заново основано Антропософское Общество. Тогда должно было быть сказано и было сказано, что среди нас опять должна жить эзотерика в истинном смысле слова. Поэтому Рождественская конференция не должна быть лишь неким празднеством, на котором встретилось некоторое число антропософов, — она должна продолжаться в своей действенности и в своих импульсах. Было запланировано новое начинание — издание бюллетеня, и вот уже появились его первые три номера. Этот бюллетень сообщает прежде всего о событиях в Антропософском Обществе, о том, что происходит в Антропософском Обществе. Оно должно стать таким образом как бы живым духовным организмом. Во время моих поездок всегда случалось так, что, например, люди в Гааге говорили мне: “Мы ведь не знаем, что происходит у людей в Вене, а мы все же принадлежим к одному и тому же Антропософскому Обществу!” Многих ли я мог бы здесь спросить, и они могли бы мне сказать о том, что происходит в антропософской Секции в Лейпциге или же в Гамбурге? Но в будущем это должно иметь место. И это должно зайти так далеко, чтобы член Секции в Новой Зеландии действительно имел представление о том, что происходит в Вене. Члены Общества поступят хорошо, если они станут сообщать редакции бюллетеня о том, что им довелось пережить как внутри Антропософского Общества, так и вне его. Это затем будет переработано, и тогда можно будет всегда прочесть о том, что происходит в Антропософском Обществе. Я собираюсь в будущем давать в каждый номер бюллетеня краткие афоризмы, заключающие в сжатой форме жизненное содержание; такие афоризмы можно будет применять в Секциях или при других обстоятельствах.

Через все это в Антропософское Общество должна вступать действительная жизнь, пульсирующая жизнь. Этого хотела наша Рождественская конференция. Это должен осознать каждый член общества. И только потому, что это так должно быть и, собственно, так может быть, если сама антропософия должна правильным образом иметь свое прошлое и будущее, я взял на себя (после того, как в течение ряда лет избегал этого) правление Антропософским Обществом и принял пост председателя его Президиума, о котором я знаю, что он будет плодотворно работать, действуя из Гетеанума. Поистине, в моем пожилом возрасте не взялся бы снова за дело так, как это делалось в юности, если бы это не было абсолютно необходимым. В то же время я хотел бы обратиться к каждому члену Антропософского Общества, призывая, чтобы в сердцах наших членов эта Рождественская конференция стала бы краеугольным камнем антропософской жизни и не прекращала бы, как жизненный зачаток, развиваться все дальше и дальше таким образом, чтобы все более и более подвижная жизнь вступала в Антропософское Общество. Тогда Антропософское Общество станет действенным также и вовне, в мире.