Современная социальная жизнь ставит перед нами серьезные и обширные задачи. Все более настойчивые требования о переустройстве этой жизни показывают, что для решения этих задач должны быть найдены пути, о которых до сего времени никто не думал. И может быть теперь, под воздейст­вием фактов современности, найдет среди нас отклик тот, кто, опираясь на опыт самой жизни, покажет, что именно это нежелание задуматься о путях социального переустройства, ставшего ныне необходимостью, и привело мир в состояние смуты.

Такое именно понимание существа проблемы и положено в основу настоящей книги. Здесь говорится о том, что нужно сделать, чтобы стремления, охватившие ныне значительную часть человечества, могли выйти на путь целесознательной социальной деятельности.

Развитие такой деятельности очень мало зависит от того, нравятся ли кому-либо эти социальные стремления или нет. Они существуют, и с ними надо считаться как с фактом социальной жизни. Об этом следует задуматься тем, кто в своих суждениях исходит только из собственного положения в жизни. Они считают, что автор в изображении социальных стремлений пролетариата впадает в односторонность. Книга им не нравится именно потому, что здесь эти стремления изображаются как нечто такое, с чем необходимо считаться при осуществлении социальных требований. Автор же стре­мится в своем изложении исходить из всей полноты современ­ной жизни, насколько это ему доступно на его путях познания этой жизни. Он ясно видит роковые и неизбежные последст­вия этого нежелания замечать факты, поднимающиеся из самых глубин жизни современного человечества, и упорного отбрасывания от себя всякого призыва к такой социальной деятельности, которая считается с этими фактами.

Содержание настоящей книги не удовлетворит прежде всего тех, кто считает себя знатоками жизненной практики — в духе общепринятых ныне и привычных представлений о существе этой практики. Они обвинят автора в непрактичности его вы­сказываний. Автор же считает, что именно таким людям при­дется основательно переучиваться. Ибо то, что они считают «жизненной практикой», как раз и оказалось — в свете дейст­вительных фактов современности — несомненным заблужде­нием, таким заблуждением, которое в значительной мере и явилось причиной социальных бедствий. Им придется при­знать практичным многое такое, что ранее им же представля­лось отъявленным идеализмом. Пусть они полагают, что ис­ходные позиции этой книги несостоятельны уже потому, что в первых ее главах мало говорится об экономических вопро­сах, а больше о духовной жизни современного человечества — автор же, основываясь на изучении подлинных фактов совре­менности, убежден, что к уже совершенным ошибкам неиз­бежно прибавится множество новых, если на духовную жизнь современности не будет обращено внимание, соответствую­щее ее истинному значению.

Однако содержание книги, несомненно, не понравится и тем, кто на все лады варьирует фразы о необходимости осво­бождения человечества от приверженности чисто материаль­ным интересам и об обращении к «духу», к идеализму. Автор не придает цены ни пустым ссылкам на «духовное начало», ни туманным разглагольствованиям о духовном мире. Он признает лишь такую духовность, которая становится для человека подлинным содержанием его жизни, обнаруживая свою действенность столько же в решении практических жиз­ненных задач, сколько и в формировании мировоззрения, удовлетворяющего запросам души. Не в том дело, чтобы знать — или думать, что знаешь — о какой-то духовности. Дело в том, чтобы эта духовность действенно проникала в самую жизненную практику, а не служила бы только внутренним движениям души, как некое побочное течение, лишь сопут­ствующее потоку практической жизни.

Таким образом, содержание этой книги, вероятно, окажет­ся для «духовно» настроенных людей слишком недуховным, а для «практиков» — оторванным от жизни. Но автор считает, что его труд может быть полезным именно потому, что, не разделяя заблуждений тех, кто, именуя себя «практиками», в действительности оторваны от подлинной жизни, он в то же время полностью отвергает пустые разговоры о «духе», под­меняющие жизнь словесной иллюзией.

В этой книге «социальный вопрос» рассматривается как вопрос экономической, правовой и духовной жизни человека. Автор стремится показать, как «истинный образ» целостной социальной проблемы слагается на основе трех видов законо­мерностей: экономических, правовых и духовных. Лишь из понимания взаимоотношений этих трех видов закономерно­стей могут возникнуть импульсы здорового устройства всех областей общественной жизни. В древности в историческом развитии человечества действовали социальные инстинкты, в силу которых три области социальной жизни расчленялись так, как это соответствовало природе человека той эпохи. В настоящую же историческую эпоху мы стоим перед необхо­димостью установить это расчленение путем сознательной, целеустремленной социальной деятельности. Между той древнейшей эпохой и современностью лежит — для тех стран, о которых в первую очередь идет речь в связи с проблемой социального переустройства — период беспорядочного смеше­ния еще действующих старых инстинктов и традиций с воз­никающей новой сознательностью. Такое положение уже не может больше удовлетворить запросы современного челове­чества. Во многом, что принимается ныне за достижения нового социального мышления, на самом деле живут еще старые инстинкты и традиции. Потому-то это мышление и оказывается несостоятельным перед фактами действительно­сти. Человеку нашей эпохи необходимо основательнее, чем многие думают, высвобождаться из всего, что уже потеряло свою жизнеспособность. Только тот, кто готов признать вы­шесказанное — так полагает автор — может уяснить себе, какими должны стать формы экономической, правовой и ду­ховной жизни, вытекающие из запросов самой нашей эпохи. Наша эпоха требует социального переустройства на совер­шенно новых, здоровых основах. То, что автор может сказать об этом необходимом переустройстве, он представляет на суд современности в настоящей книге. Ее задача — побудить к движению в направлении тех социальных целей, которые соответствуют жизненной действительности и жизненной не­обходимости нашей эпохи. Ибо автор полагает, что только через устремление к этим целям может человечество освобо­диться от фанатизма и утопизма и выйти на путь подлинно сознательной социальной деятельности.

А тех, кому содержание настоящей книги все же покажется утопическим, автор просит подумать о том, сколь далекими от действительной жизни оказываются приверженцы многих распространенных в наше время социальных учений, и как легко впадают они в мечтательность. Поэтому и может пред­ставиться утопией то, что на самом деле вытекает из подлин­ного опыта социальной жизни, как это стремился показать автор настоящей книги. Многие увидят здесь нечто «абстракт­ное» потому, что «конкретным» они считают только то, о чем сами привыкли мыслить. И конкретность им представляется абстракцией, как только она выходит за пределы их привыч­ного мышления.*

Автор знает, что его установки неприемлемы прежде всего для всех тех, умы которых застыли в оковах партийных программ. Все же он думает, что многим партийным деятелям уже вскоре придется убедиться, что факты исторического развития нашей эпохи никак не укладываются в рамки пар­тийных программ, и что новое, независимое от этих программ суждение о ближайших задачах социальной деятельности является первейшей потребностью нашей общественной жиз­ни.

Рудольф Штайнер
Начало апреля 1919 года

__________

* Автор сознательно отказался от обязанности непременно придерживаться в своем изложении терминологии, принятой в экономической литературе. Ему прекрасно известны те места книги, которые «специалисты» найдут дилетантскими. Однако свой способ изложения он избрал не только потому, что книга обращена также к читателям, мало знакомым с научной социально-экономической литературой. Автор исходит прежде всего из уверенности, что в свете истинных запросов современности многие положения, принятые ныне в этой «специальной» научной литературе, обнаружат в ближайшее же время свою односторонность, и несостоятельность, даже в отношении терминологии. Автору может быть поставлено в вину, что он не упомянул о тех или иных социальных идеях других лиц, представляющихся созвучными его идеям. В ответ на это я прошу принять во внимание, что для практического осуществления импульсов, заложенных в этой книге, существенно важно дать прежде всего наиболее полное освещение исходных точек и путей развития предлагаемой здесь социальной концепции, вытекающей из жизненного опыта автора последних десятилетий, а вовсе не изложение различных, хотя бы и сходных в том или ином отношении мыслей по данному вопросу. В главе IV можно видеть также, что автор пытается наметить пути практического осуществления идей, относительно которых никаких, даже внешне сходных мыслей, до сих пор высказано не было.