Понять начавшуюся почти семь столетий назад эпоху души сознательной в качестве «культурной эпохи» можно только в том случае, если рассматривать ее как эпоху, в которой человеческое начало в отдельном человеке наверстывало то, что уже было достигнуто человечеством в целом: осуществление перехода через порог духовного мира. Именно с этой точки зрения автор данной статьи Кристоф Линденау оценивает основной познавательный импульс души сознательной.

В предисловии к опубликованному в 1909 г. первому изданию «Очерка тайноведения» Рудольф Штейнер говорит, что ему хотелось бы прежде всего иметь дело с теми читателями, «которые не воспринимали бы излагаемый материал на основе слепого доверия, но предпринимали бы усилия, чтобы все сообщаемое проверять, используя познавательные возможности собственной души и опыт собственной жизни». Очевидно, что в эпоху души сознательной проверка такого рода была желательной для автора вышеупомянутой книги, однако неверно было бы считать, что он имел в виду лишь свои произведения.

Сегодня уже более столетия мы живем в то время, когда такая же проверка совершенно необходима для всего, что окружает нас в жизни, если мы вообще хотим понять ту реальность, в которой существуем. Будучи правильно понятыми, труды Р. Штейнера дают простор для выработки такого критического подхода к жизни. 

Современные задачи

Именно благодаря умению задавать вопросы душа сознательная становится все более способной осуществлять такую проверку. Впрочем, это происходит лишь тогда, когда она ищет ответов самостоятельно, на основе собственных наблюдений и переживаний, переработанных посредством мышления. Если же таких сил у души сознательной оказывается недостаточно, она впадает в скептицизм, опустошительный как для нее самой, так и для окружающих; она теряет способность объективно анализировать то, что под видом общественного мнения навязывает ей современная цивилизация, используя средства массовой информации.

Весьма существенной частью такой проверки может, например, служить непредвзятое наблюдение за теми «жестами», которые сопровождают мышление в процессе выработки того или иного мнения. Как в каком-либо сочинении Р. Штейнера мы могли бы по таким жестам мышления прослеживать ход его мыслей, точно так же дело обстоит и здесь.

Подобно тому как наблюдения жестов такого рода могут служить нам исходным пунктом для самостоятельной оценки взглядов Р. Штейнера, так при рассмотрении «общепринятых мнений» они могут помочь нам в выработке суждений, независимых от таких мнений. Чтобы разглядеть свои проблемы и эффективно работать над их разрешением, необходимо обратить внимание на три основных вида жестов, из-за которых мыслительные навыки, лежащие в основе навязываемых ныне мнений, приводят к системным ошибкам относительно того, в чем нуждается человечество.

Три основных жеста современного мышления

Первый из трех жестов мышления мы фиксируем в себе, когда хотим описать процесс горения пороха или взрыв бомбы, извержение вулкана или даже испарение жидкости из кастрюли. Это распространяющееся в пространстве действие, обусловленное наличием конкретной материальной первопричины, мы видим, например, в типичном для материалистической науки представлении о возникновении Вселенной – по крайней мере нашей Галактической системы, – которое приписывается некоему «первичному взрыву».

Аналогичный ход мыслей в скрытом виде присутствует и при анализе художественного творчества, когда его первопричину  видят в каких-либо физиологических отклонениях, которые и создают, якобы, творческое «безумие», либо тогда, когда мышление считается своеобразным продуктом нашего мозга.

Второй жест наблюдается в том случае, когда, в соответствии с дарвиновским принципом «борьбы за существование» и вытекающим из него принципом «возникновения видов», человека рассматривают как существо групповое, и – особенно со времен Дарвина – действуют по отношению к нему все более грубо. В другом случае соответствующие группы являют собой пример безжалостной конкурентной борьбы друг с другом: задолго до охватившей всю землю «борьбы культур» (Самуил Хантингтон), Карлом Марксом был выдвинут лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь!», призывающий к классовой борьбе. Тем самым была создана тенденция к глобализации, которая в настоящее время, судя по необратимым симптомам, угрожает стать действительностью.

Примерно тогда же возникла инициируемая Вудро Вильсоном борьба за «право наций на самоопределение», приведшая, помимо прочего, к притеснению этнических меньшинств, а также началась «борьба за равноправие женщин». Здесь названы лишь некоторые из явлений, непосредственно связанных с образом мыслей нынешнего «цивилизованного мира».

Третий из вышеупомянутых жестов мышления мы обнаруживаем в понятии обладания, завоевания, экспроприации, мародерства по мере того как приобретенное, завоеванное, отнятое или награбленное превращается в собственность. Начало этого явления наблюдается в стремлении к присвоению у ребенка, который ест пирог; оно продолжается в студенческом возрасте, когда студент уже многое знает, но, подобно Вагнеру из «Фауста» Гёте, хотел бы знать «все».

Вагнер

Ужасное кипит во мне к наукам рвенье;
Хоть много знаю я, но все хотел бы знать…

Фауст

Он все надеется. Без скуки безотрадной
Копается в вещах скучнейших и пустых,
Сокровищ ищет он рукою жадной,
И рад, когда червей находит дождевых…

То же самое происходит и с пациентом, лечащимся по принципу  «чем больше, тем лучше», принимающим чрезмерные дозы лекарств; с торговцем, которому высокая прибыль, само собой, нравится гораздо больше, чем малая; с промышленником, стремящимся максимально увеличить свой доход и поэтому сводящим зарплату служащих к минимуму;  государством, взымающим со своих граждан налоги и поборы.

Более простым примером может служить своего рода «ненасытность», присущая чисто теоретически любому банковскому счету, так как здесь по каждой бухгалтерской записи прирост может быть неограниченным, причем по размеру этого прироста собственник оценивает уровень своего самосознания.

О сознательном бытии человека

Очевидно, что любой из вышеприведенных процессов не имеет никакого материального отношения к другим. Иначе обстоит дело, если мы направим внимание на наше мышление. Ибо мы вобрали эти процессы в наше собственное мышление, мы наблюдаем в мышлении именно эти три повторяющиеся модификации основных жестов, именно они роднят друг с другом отдельные высказывания как таковые.

Будучи восприняты в медитативную работу, найденные здесь основные жесты рано или поздно ведут нас к первым внутренним образам. Последние, именно как образы, оказываются принадлежащими к некой «духовой атмосфере», созданной противоборствующими силами, которые окружают нас сегодня, препятствуя антропософской жизни.

Почему? Потому что отдельные заблуждения первой половины XIX века, относящиеся исключительно к области земной жизни, во второй половине того же века начали мало-помалу перерастать в иллюзорный, ошибочный путь, ибо во второй половине века был подготовлен тот «переворот», вследствие которого земная жизнь стала ареной для событий, разыгрывавшихся в духовном мире. Тем самым перед человеком, не будучи осознано им самим, было поставлено требование: в своих поступках руководствоваться не только земным, но и духовным миром.

С тех пор мы живем в мире, в котором противоборствующие силы находят все более интенсивный доступ к человеку, когда он бессознательно на уровне своего мышления вступает в «родство» с ними. Но в то же самое время мы живем в том мире, в котором мы, наблюдая жесты этого мышления, можем посредством медитативной работы развить имагинации этих сил. Это необходимо для того, чтобы, оставаясь свободным человеком, жить по ту сторону порога, который мы уже перешли свыше ста лет назад, чтобы жить без иллюзий, в которые угрожает затянуть нас современная цивилизация.

Кристоф Линденау
Das Goetheanum № 12/2004
Перевод с нем. А. Демидова