Обращение с медитацией

Предлагаемая статья является итогом интенсивной практической работы небольшой медитатив­ной группы в Клагенфурте. Стимулом к этой работе послужила книга Георга Кюлевинда. Редакция и автор хотели бы узнать мнение читателей по поводу данной публикации. Возможно кто-то почувствует необходимость поделиться собственными переживаниями медитативных упражнений. (Журнал «Das Goetheanum»).

Подготовительное упражнение к медитации

Приводимый ниже текст является результатом медитации над предложением: «Я - свет миру». Современная, исходящая из мышления, медита­ция состоит по сути из четырёх фаз:

1. Размышление: Мы пытаемся как можно полнее   обдумывать  тему   и   отдельные  слова предложения. Основное правило: оставаться в теме и в случае отклонения сразу возвращаться к ней.

2. Концентрация: Мы пробуем сужать круг, замедлять поток мышления, сжимать «материал», сопровождающий текст, и даже некоторые слова. Если это удаётся, заметно возрастает интенсивность процесса.

3. Медитация: Концентрированная, замедленная фаза сама ведёт к собственно медитации. Внимание остаётся удержанным и без слов пробуждённым. Мы думаем уже не над темой, но, можно сказать, тема сама думается в нас - бессловесно, однако ясно и очень интенсивно; возникает некоторый род высшего чувства. Это и есть расчлененное расширение «чувства очевидности», ведущего мышление.

4. Послезвучие: Мы возвращаемся к повсе­дневному сознанию. В этой фазе, так же как и позднее, ещё могут вспыхнуть дополнительные осознания.

Описание медитации будет приведено из третьей фазы, ограничивая большей частью содержание остальных трёх фаз. Третья фаза - это река, в которой пойманы рыбы - понятийности, наглядно представленные другими фазами. Чтение такого описания само становится подгото­вительным упражнением к медитации. Иначе оно может стать «сухим чтением» нот без музыки, что явно не имеет смысла.

«Опять говорил Иисус к народу и сказал им: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни. Тогда фарисеи сказали Ему: Ты Сам о Себе свидетельствуешь, свидетельство Твоё не истин­но. Иисус сказал им в ответ: если Я и Сам о Себе свидетельствую, свидетельство Моё истинно; потому что Я знаю, откуда пришёл и куда иду...» (Иоанн 8, 12-14)

То, что никем не будет увидено, что ничьим сознательным взглядом не будет освещено - того не существует. Кто хотел бы это оспаривать, тот должен назвать хотя бы одну вещь или феномен, о которых он ничего не знает, - но действительно совсем ничего. Этого явно не бывает. Феномены мира, а также природы, и собственной души -развертываются всегда на сцене сознательной внимательности - человека, Бога или других высших сущностей (если кто-то допускает их существование).

Область, не воспринимаемая высшими сущностями

Существует область - мир пространства и времени, - которая не видима высшими сущно­стями, но только людьми, потому что для ее восприятия нужны физические органы чувств. Таким образом, этот мир полностью отдан людям. Эта область возникла благодаря событию, кото­рое в Ветхом Завете представлено как «грехопа­дение». Ещё отчетливее это выражено в истории о Каине и Авеле: «Спустя несколько времени, Каин принёс от плодов земли дар Господу, и Авель также принёс от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел». (Бытие 4,3-5) В переводе Лютера стоит: «Господь смот­рел милостиво на Авеля и его жертву, а Каина и его жертву оглядел он немилостиво». В еврейском и греческом текстах, однако, нет речи о «мило­сти». Речь идёт не о том, что Он менее друже­любно оглядел Каина, но о том, что Он на Каина и его жертву вообще не посмотрел. Это указывает на то, что Каин свою жертву не смог правильным образом «показать», сделать её видимой для Бога. Как известно, после этого Каин убивает своего брата Авеля. Господь спрашивает его: «Где Авель, брат твой?.. Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли». (Бытие 4, 9-10) Можно понимать вопрос Бога, как риторический, но вероятнее всего, что вопрос «подлинный», ибо Он не видит смерти, потому что смерть относится к событиям, происходящим в пространстве и времени. Он слышит «голос крови» Авеля, но не видит его смерти. Ещё более явственен конец этой сцены: «И пошёл Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема». (Бытие 4, 16) Так он начинает жизнь, что называется, «за спиной Бога». Воз­можно, было бы лучше сказать: человек повора­чивается спиной к Богу и ставит этим часть мира в тень - как луна во время солнечного затмения оказывается между солнцем и землёй. Это и есть та часть мира, которая принадлежит только чело­веку.

Освещение сознательным вниманием - оставление свидетельства - освобождение

Мы можем (и должны) задать себе вопрос: что происходит с теми феноменами - в природе и в собственной душе, - которые нами не полностью осознанно увидены или, как минимум, увидены неправильно, которые мы не можем представить Богу с жестом правильной жертвы? Какое ничтожное существование имеет всё, что мы не одарили нашим вниманием, нашей любовью, нашей пре­данностью? «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих... И не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего». (Римлянам 8,19, 23) Сотворённый мир, к которому в своей телесности принадлежит человек, ждёт того, что «Сыны Божий откроются». Что это озна­чает? Это означает, что человек светом своей внимательности должен освещать всё сотворён­ное, должен об этом «свидетельствовать» - и этим его освобождать. Таким образом и он сам, и всё другое, на что он обратил внимание, «откры­вается»: «теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан». (1.Коринфянам 13, 12) «Открытый», ставший прозрачным человек не нуждается больше в опоре, он может самого себя переживать сознательно, без тёмного, непрозрач­ного слоя, который превращает стекло в зеркало.

Карикатуру на эти старания стать открытым, показать себя самого Богу, мы находим в пато­логической мании к публичности, к желанию привлечь внимание к себе, к власти. Многие люди хотят стать известными, открыто проявлять соб­ственное мнение и привлекать к себе внимание. Подосновой этого самообмана является глубокая внутренняя потребность, исполнение которой, как часто бывает, ищут на более лёгком (а потому иногда прямо противоположном) пути. Как будто внимание к себе и любовь можно вызвать насиль­но!

Наше внимание может высветить все, что угодно, но только с той силой света, которую мы имеем. Дуалистическое сознание, которое просы­пается всегда «задним умом», которое всегда может оглядываться только на уже произошед­шее, не может мыслить живое, - в лучшем случае размышляет о живом. Монистическое, медитатив­ное мышление (упомянутое вначале) может всё пробудить к жизни, ввести в «свет жизни». Жизнь существует только в пробуждённом, сиюминут­ном, живом внимании. Поэтому Рудольф Штайнер говорит, что противоположностью смерти являет­ся не жизнь, а рождение. То, что рождается, что вступает во временное-пространственное, может (должно) умереть. Но жизнь сама находится в безвременном. Путь брошенного камня определя­ется по физическим законам. Безвременный момент бросания не подчиняется закону, по которому человек может свободно об этом судить (по меньшей мере в принципе). «Внешняя исто­рия, однако, распоряжается тем, что сохраняется во времени. Никто, опираясь на внешние сужде­ния, не может сказать, что то, что сохраняется, является существенным. Но всё, что возникает во времени, берет свое начало в вечном. Только это вечное недоступно чувственному восприятию. Но человеку открыты пути к восприятию в вечном. Он может развить в себе дремлющие силы так, что сможет познать это вечное... Кто достигает спо­собности восприятия в духовном мире, тот позна­ет там прошедшие события в их вечном характере. Они стоят перед ним не как мёртвые свиде­тельства истории, но полные жизни. Перед ним определенным образом разыгрывается то, что произошло в действительности». Штайнер гово­рит об этой возможности в связи с давно «про­шедшими событиями». Но это касается и проис­ходящего в сию минуту: пока мы смотрим лишь на «внешнюю историю», мы никогда не можем знать, является ли это существенным. Мы имеем полное основание заявлять, что и в наблюдении природы, и в связи с другими людьми, и даже в происходя­щем в нашей душе мы очень редко замечаем существенное. Для этого мы должны, собственно говоря, «достигнуть способности восприятия духовного мира». Иначе мы остаёмся при «мёрт­вых свидетельствах» и не можем сказать: «Моё свидетельство истинно».

Источник истины - путь правды

Фарисеи юридически были правы, возражая Иисусу: «Ты свидетельствуешь о себе сам, твоё свидетельство не истинно». Закон требует, чтобы было минимум два свидетельства. Этот закон мудрее, чем кажется. За ним стоит знание, что два человека, при условии, что они предвари­тельно не сговорились, не могут одинаково лгать. Если два человека в поисках истины приходят к одинаковым результатам, то они должны черпать из одного источника. Ложь всегда является «лич­ным делом», источник же истины общий - заме­чаем мы или нет, но при каждом акте мышления это предполагается. Мы доверяем мышлению даже тогда, когда пытаемся методически сомне­ваться.

Наряду с этим, подобный закон является ос­новой настоящей демократии. Демократия озна­чает не террор большинства, но путь к истине -конечно без нечестных сговоров. На сегодняшний день мы имеем много различных «оговорок», гигантский арсенал наполовину понятных пред­рассудков, которые, как правило, влияют на наши решения. Истинной демократия стала бы тогда, когда каждый участник боролся бы за правду -тогда маловероятно, что ее не увидит большинст­во. Фарисеи не понимают того, что Христос ука­зывает на новую возможность, когда индивидуум может настолько себя укрепить, что один может стать свидетелем, один может стать «светом миру», один может знать, «откуда я и куда иду» -«потому что Я не один, но Я и Отец, пославший Меня». (Иоанн 8, 16) Ему не требуется больше поддержки сознания, он может состояться в себе и всё же не быть в одиночестве. Весь человек становится «открыт», прозрачен, его свидетельст­во прозревается вплоть до Отца. Это верная жертва в сегодняшнем смысле. Это не жертва Каина, но, вероятно, и не жертва Авеля. Истинная жертва должна исходить из свободы, может совершаться человеком, который сначала прошёл путём Каина, то есть своим собственным путём, на котором он пережил мертвящее, дуалистиче­ское сознание и в котором возникает потребность вернуться и исправить ошибки, взять на себя ответственность за мир и самого себя. Об этом повествует история о блудном сыне, ответ Нового Завета на историю с Авелем и Каином. «У некото­рого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По проше­ствии немногих дней, младший сын, собрав всё, пошёл в дальнюю сторону и там расточил имение своё, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошёл, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево своё рож­ками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наёмников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и перед тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих. Встал и пошёл к отцу своему. И когда он был ещё далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согре­шил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного телёнка и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся. И начали веселиться» (Лука 15,11-24).

Очевидно человек должен потерять все свои дары, всё своё наследие, чтобы «погрузиться в себя», чтобы себя осознать. Ощущение греха -только следствие познания того, каково, собст­венно, его достоинство и каким он предстает в действительности. Цениться будет не смирение -оно только сопутствующее явление истинного самопознания. Без последнего смирение не может быть настоящим и потому не имеет ценности. Блудный сын узнаёт, «откуда он изошёл и куда идёт». Благодаря этому он опять становится живым и животворящим. Его старший брат пона­чалу не обрадовался его приходу. Но отец сказал ему: «Сын мой, ты всегда со мной, и всё моё твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся!» (Лука 15, 31-32)

Можно было бы подумать: если всё принад­лежит старшему сыну, то по окончании большого праздника блудный сын останется ни с чем. Но это не так. Он стал тем, кто не нуждается в на­следстве. Он «стал живым», и это означает, что он может всему сохранить жизнь: и себе самому и всему, что он видит. Он пережил разделение, он прошёл путём дуалистического сознания и вер­нулся к единому, живому сознанию. Он постиг «мир» и «Я» как в разделении, так и в едином монистическом жесте. Он может с правом сказать: «Я свет миру».

Он познал Любовь.

Ласло Бёсёрменьи
Das Goetheanum №51-52/2001
Перевод с нем. А.К.