Вещество видит перед собой каждый,
Содержание находит лишь тот,
Кто для этого что-то сделал,
И образ - это тайна Мастера.
Гёте

Изречение Гёте в сжатой форме содержит суще­ственные элементы художественного рассмотрения. Уже в «веществе», то есть мотиве, названной теме, внеобразно смешиваются друг с другом познание и наблюдение. То, что «для этого делается», чтобы проникнуть к содержанию, скрывает в себе опасность чрезмерно субъективного и интерпретации смысла по ранее известному. «Тайна» формы от­крывается лишь после продолжительных усилий в разделении одновременно действующих элементов, из открытия незамеченных связей и, наконец, благо­даря проникновению в сплетения единого целого, но теперь обогащенного прохождением различных сту­пеней осознания и открытия. Так выглядит путь рас­смотрения, который поочередно приносит в созна­ние эти частности с тем, чтобы привести их в конце концов к единообразному переживанию.

Из членской карты Всеобщего Антропософского общества известен графический знак, изящные про­порции которого были использованы Рудольфом Штайнером в 1924 году для титульной страницы устава.

Литература об этом ограничивается лишь ред­кими замечаниями. Эмиль Швайглер в своей книге «Rudolf Steiner als illustrierender Kunstler» («Рудольф Штайнер как иллюстрирующий художник») (Дорнах, 1941) воспроизводит титульную страницу (илл. 17) в качестве примера и замечает следующее: «знак, который первоначально употреблялся для членской карты Антропософского общества в поперечном формате, преобразуется для использования в вер­тикальном формате. Оригинальная величина 1924 года».

Вальтер Роггенкамп (в книге «Движение и фор­ма в графике Рудольфа Штайнера», 1979) приводит «исправленную» форму титульного листа «Устава» и воспроизводит в цвете членскую карту без её тек­ста. Описание гласит: «Благодаря использованию плоскостей даётся возможность пережить воздейст­вие цвета. Мотив возникает из вихря, делающего наглядными начало и конец. Возникающее снизу движение усиливается, возвращается обратно и заканчивается воспринимающим жестом. Второе движение начинается поворотом с более сильным изгибом. Снизу все это поддерживается вытянутой фигурой с тремя остриями. Такая же форма наверху более дифференцировано удерживает изгибы ос­новной формы, устремляясь в движении вправо».

Первое впечатление от знака

Характерный для рисунков Рудольфа Штайнера угловой мотив, расположенный в качестве введе­ния и дальнейшего движения вверху слева, ставит сильный акцент. Мотив четырех плоскостей так подогнан к целому, что чёрные плоскости преобла­дают, и между ними, как пятый элемент, рождается текучий белый. В средней части знака бросается в глаза вихреобразное образование. Здесь пережива­ется более интенсивное движение, «сильное, актив­ное» внутреннее начало.

Целое и части

Общий образ вырастает, поднимаясь, из узкого снизу вверх и расширяется в мягких изгибах вправо. Обращённая к тексту внутренняя сторона следует приблизительно под углом 45°. Таким образом про­исходит охват снаружи и открытие вовнутрь. Каж­дая из четырёх плоских форм имеет различную сте­пень упорядочивания. Самый большой и наиболее распростирающийся мотив поднимается снизу. Во внутреннем завершении он спирально изгибается. Второй мотив образует противоположно направлен­ную, вытянутую форму. Она простирается справа сверху до середины области завихрения. В направ­лении к этому же центру ориентируются две малые сопутствующие формы. Нижняя с тремя острыми кончиками прилегает контурами к обеим основным формам. Верхняя, наименьшая форма, имеет более самостоятельный характер.

Движение и направление взгляда

Если обратить внимание на движения собственных глаз при рассматривании рисунка, то можно заме­тить два элемента: активности и относительного спокойствия. Преобладает исполненное сил стрем­ление вверх большой формы и её заворачивание внутрь. На это откликается форма, втекающая свер­ху справа, которая также обращена к центру завих­рения. Малые сопровождающие формы выглядят спокойнее. Нижняя - своим расширением вверх с двумя остриями по сторонам производит впечатле­ние опоры, верхняя - с извилистой левой, «перед­ней» стороной и менее изогнутой «задней», - как бы «свыше» - сопровождает, «наблюдает», исполнен­ная участия.

Контуры

Там, где формы расширяются, они имеют изви­листые края, изгибаются в обе стороны, полные жи­вой внутренней силы. Когда - как бы от нажатия -очертания приобретают небольшой изгиб, возникает извилистость на противоположно лежащем контуре; волнистые края так же волнообразно распростра­няются дальше. Соседствующие формы резониру­ют, взаимно согласуясь друг с другом.

Благодаря такому детальному рассмотрению становится понятно, что в общей композиции нет прямых и «кристаллических» угловатых сломов, есть только плавные, закругленные переходы от одного направления утолщения к последующему. Максимум этой внутренней подвижности лежит в центре завихрения.

Воздействия

Благодаря своему единому почерку все четыре формы, весьма отличаясь друг от друга по величи­не, направленности, динамике и месту, сильно свя­заны друг с другом и образуют единство. Стремле­ние ввысь и путь навстречу, исполненная силы в своей продолжительной активности подвижная се­редина, спокойная опора снизу и внимательное спо­койствие наверху — объединены в общее целое.

Форму невозможно подчинить чему-либо изобра­зительному, предметному или чувственному. Знак и после продолжительного  рассмотрения  остаётся «изначально двумерным» (как заметил Уве Янке).

Активность, тепло, подвижность, совместная принадлежность верхнего и нижнего - вот вкратце важнейшие отличительные признаки этого знака. Целиком отдаваясь его рассмотрению, погружаясь в растяжение и совместное течение форм, человек сам внутренне приходит в движение. Он чувствует исполненные мощи силовые поля, постоянное сдер­живание текучести.

Подход к пониманию

Если говорить об ассоциациях, то кажутся уме­стными лишь то поведение людей или требования к нему, которые позволяют достичь такого же гармоничного созвучия в социальной жизни, как у различ­ных элементов в этом знаке.

Рисунок действительно «говорит» сам за себя... Но он остаётся многозначным и открытым для инди­видуального толкования. Нужно учесть, что рисунок был необходим для заголовка к уставу, выработан­ному в ходе Рождественского собрания 1923 года.

Прочитав первый абзац, мы найдем внутреннее сов­падение, созвучие его с содержанием:

«1. Антропософское Общество должно быть объединением людей, которые хотят заботиться о душевной жизни отдельного человека и человече­ского общества на основе действительного познания духовного мира».

В специальных дебатах по отдельным пунктам «Устава» во время Рождественского собрания Ру­дольф Штайнер обратил внимание на то, что этот первый параграф в своей формулировке выразил нечто конкретное: особую заботу о душевном в отдельном человеке и человеческом сообществе на основе действительного познания духовного мира. Он подчеркивал: «Трудно найти другой способ вы­ражения для того, что лучше указывает на универ­сальную деятельность Антропософского общества, ибо душевная жизнь фактически проникает во всё».

Из этих слов можно ещё раз понять, что невоз­можно нарисовать или изобразить знак как пред­метный, принадлежащий чувственному миру. Благодаря его универсальной задаче он может быть лишь формой «говорящего» жеста, которая познается собственной душевной активностью. И эта актив­ность может быть развита вызванными формой движениями глаз.

Тем самым знак соответствует данным самим Рудольфом Штайнером указаниям на некую не ил­люстративную, но самостоятельную графику «квазимузыкального» характера. В лекции об «Иллюстра­тивном искусстве» (3 декабря 1917 года, Дорнах) он говорит: «В будущем можно будет, как я надеюсь, овладеть тонким чувством по отношению к обыва­тельскому. Тогда большая часть того, что ценится сейчас, будет расцениваться, как ограниченное. Обывательское - это нечто такое, что можно обо­зреть малым числом движений глаз. Но обыватель­ское никогда не является художественным. Художе­ственное - это то, что нельзя обозреть немногими движениями глаз, но где немногие движения глаз (само собой разумеется могут быть также и другие движения и деятельность души) служат тому, чтобы погрузиться в бесконечное, в кусочек бесконечности. В связи с этим в человечестве должно подняться нечто такое, что совершенно утеряно. Эта актив­ность, эта деятельность души должна быть сначала воспитана, если будет правильно понята духовная наука. И всё, что воспитывает активность души, так­же служит духовнонаучному устремлению. Это по­добно медитации: погружаться в такие образы на­ряду со стихотворением (или текстом)».

Петер А. Вольф
«STIL» XXI, тетрадь 4 - 2000
Перевод с нем. А.К.