Лекции в Берлине

Из лекции 20 июня 1912 г., Берлин

...В начале земного развития мы видим человека принадлежащим больше, так сказать, групповой ду­шевности — расе, семье, роду и т. д., но в ходе раз­вития он становится все более и более индивидуаль­ным; он все, более и более вырабатывается в индиви­дуальность. Мы видим, что для индивидуальности не­обходимо, чтобы определенные вещи были тесно сое­динены с человеческой природой в ходе земного раз­вития. Тесно соединено с человеческой природой сознание, связанное с физическим телом; тесно связано с человеческой природой всё из области памяти и воспоминания, связанное с человече­ским эфирным телом; и далее тесно связана с человеческой природой карма, благодаря которой че­ловек может делать действительный шаг вперед, пос­кольку его несовершенства и ошибки не пребывают, но могут быть преодолены им при продвижении от инкарнации к инкарнации. Тесно связано с человеком также и то, что хотя и обособилось от него и ведет са­мостоятельную жизнь, но будучи обособлено оставля­ет ему в виде остатка то, что исходит от его Я как силы или формы мысли и чувства и само способствует его формированию в ходе времени, благодаря чему человек становится именно индивидуальностью, пре­одолевая групповую душевность. Не вхождение в новую групповую душу, а выхождение из групповой ду­шевности есть то, что все более будет распространять­ся по всему земному шару и что будет составлять как раз характеристику шестой культурной эпохи. В тес­ной связи с этим находится то, что человек будет ста­новиться все индивидуальнее и индивидуальнее, можно сказать все свободнее и свободнее в отно­шении своего духовного водительства.

Для того, кто постигает весь смысл моего сочине­ния «Духовное водительство человека и человечества», отчетливо явствует, что такое движение в поступа­тельном отношении действительно имеет место в че­ловеческом роде; так что в древнейшие эпохи, чем далее мы возвращаемся назад, люди действительно все более и более находились под внешним водитель­ством, находились под руководством внешних учите­лей, но что все более и более водительство становит­ся внутренним делом человечества. Подобно тому, как даже откровение во внешней форме становится инди­видуальным делом человечества, все более и более индивидуальным делом человечества становится так­же и нахождение пути в духовные миры. Часто под­черкивалось ведь, что тем, кто может глубже внимать знамениям времени, должно констатироваться как раз теперь, что люди не остановились просто на позиции, которую они заняли однажды, то есть с теми же са­мыми силами, которые должны были некогда рабо­тать среди них, но что они действительно продвину­лись вперед. Поэтому в ближайшую эпоху человечес­кие души будут становиться все более и более зрелы­ми, чтобы действительно воспринять, действительно видеть также и то, о чем рассказывается сегодня в духовной науке.

Дело обстоит так, что, например, в то время как Христово Событие, когда оно имело место как Мис­терия Голгофы, было внешним событием, вошедшим в физический мир, будущее Христово Событие будет

внутренним делом человеческих душ, поскольку имен­но благодаря первому Событию Христа души людей стали более зрелыми, так что человек в будущем в духе найдет путь ко Христу, исходя из души — ко Христу.

Там, где вы касаетесь того, что было принесено сюда как духовная наука, вы всюду, даже там, где говорится об очень специальных вещах — найдете это в согласии с тем, что явствует для вашей рассуди­тельности, вашего свободного внутреннего решения, если только вы действительно пытаетесь применить свободное внутреннее решение. По мере того, как от­дельный человек становится все более и более доступ­ным, становится индивидуально доступным тому, что содержится в духовном мире, внешнее водительство все более и более утрачивает решающую ценность. Сегодня важно прежде всего, чтобы человек осозна­вал, что существует достояние древней мудрости и что сегодня оно, в сущности, каждое мгновение может умножаться для тех, кто имеет души открытыми спиритуальным мирам; должно быть понято, что человек действительно должен стремиться к тому, чтобы при­близиться своей рассудительностью к этому достоянию мудрости. Это заключено в самом характере поступа­тельного развития человечества. В этом смысле и сти­ле здесь будет предпринята попытка показать, как должны действовать познания, которые должны быть внесены в человечество теософией. И если говорится о специальных вещах, то нет надобности из-за этого исключать обращение к рассудительности отдельного человека. Другое дело, конечно, если сегодня демонстрируют несовершеннолетнего человека и говорят о нем, что он имеет за собой те или иные инкарнации, Если бы я говорил вам что-либо подобное, то я бы прежде всего просил вас, не верить мне в таких ве­щах на словах. Я не буду авторитативно говорить вам их по той простой причине, что невозможно, чтобы вы  объективно могли убедиться в этом. Если же говорится о том, что одна и та же индивидуальность на­ходилась в Илие, в Иоанне Крестителе, в Рафаэле и в Новалисе, то это давно умершие люди, и по жизни этих людей вы можете убедиться, можете ли вы най­ти разумным такое указание. А иные требования не должны предъявляться: уважение к отдельной чело­веческой душе требует возможности такой проверки. Ведь есть, конечно, отдельные ленивые люди, которые говорят: «Мы должны «верить» тебе, когда ты гово­ришь об одной и той же индивидуальности в Илие, Иоанне Крестителе, Рафаэле и Новалисе». Нет! В это нет необходимости верить; надо лишь искать, чтобы в отдельной душе найти доказательство того, что, конечно, может быть найдено в действительности лишь на оккультном пути. Это доказательство может быть найдено, и это не более, чем человеческая лень, когда говорят, что когда кто-нибудь указывает инкар­нации давно умерших людей, то это надо принимать на веру точно так же, как когда кто-нибудь указыва­ет инкарнации инкарнированного сегодня молодого человека. Но это не одно и то же. Как раз в этом от­ношении следовало бы обратить к теософам решитель­ный призыв проверять всюду с применением всей си­лы разума и не останавливаться на дешевой отговор­ке, что эти вещи не могут быть проверены. Они могут быть проверены, если этого хотят. Это необходимо подчеркивать все снова и снова.

В то время, как, с одной стороны, все больше и больше развивается человеческая индивидуальность, с другой стороны — поскольку в мире всюду сущест­вует своего рода равновесие — все более и более все­общим становится нечто другое. Это — объективное знание, которое должно быть достигнуто человеком. Объективность знания, единообразие знания не проти­воречат принципу индивидуальности. Это легко пока­зывает уже математика. И задачей оккультизма — если в наши дни можно говорить о такой задаче ок­культизма — является дать объективную мировую мудрость, объективное мировое знание. Хотя идеал, естественно, не может быть достигнут сразу, посколь­ку не всегда есть время и возможность проверить ча­стности, тем не менее истинно, что если вещи и могут быть найдены лишь посредством оккультного иссле­дования, проверены и подтверждены они могут быть всякой отдельной душой; их нет необходимости прини­мать на веру. О вещах, излагаемых здесь, человек должен был бы только разумно размышлять. Возь­мем определенный случай, и ко всем случаям будет применимо то, что будет сказано.

Допустим, что кто-либо говорит:  «Человечество развивается. Смысл в развитии человечества имеется благодаря тому, что в нем налицо определенный про­гресс. Этот прогресс обнаруживается благодаря тому, что человек в известном смысле все более становится индивидуальной природой, индивидуальным сущест­вом. Это выражено в том, что в древности было более личное водительство, а в будущем все более будет выступать водительство со стороны объективной муд­рости, объективного знания; и личное водительство все более отступает, чтобы все более и более стано­виться лишь инструментом и средством донесения до людей объективного знания. Все более приближаем­ся мы к идеальной точке зрения, где и оккультный учи­тель является не чем-либо иным, нежели учитель мате­матики, который, естественно, должен существовать Ведь математику принимают не на основе авторитета учителя математики; а каждый принимает ее, потому что он постепенно поднимается до понимания основ, которые говорят о сути дела. Так познавательный характер (водительства), характер мудрости все больше и больше будет занимать место личного характе­ра». — Допустим, что кто-нибудь сказал это, а тако­му высказыванию было бы противопоставлено другое,  когда кто-нибудь другой сказал бы: «Мир движется периодами, катится вперед, как равномерно движется вперед колесо. В древности были великие учителя че­ловечества, в новые времена являются новые». В та­ком случае нельзя ради удобства просто сослаться на то, что можно верить тому или другому, но нужно подумать, которое (из суждений) допустимо для нашей собственной непосредственной разумности? Тогда мож­но решиться выбрать: либо не приписывать челове­честву прогресса и мыслить все всегда в одном толь­ко вечном повторении, либо приписывать человечест­ву прогресс, то есть придавать смысл земному разви­тию. Пусть тот, кто не хочет давать смысла Земле в ее развитии, говорит о вечном повторении эпох; для того же, кто хочет соединить некоторый смысл с Землей, как это показывает нам оккультное исследование, го­ворить о вечном повторении одних и тех же вещей не­возможно, поскольку этого в действительности не бывает.

Важно то, что мы признаем подъем человеческих способностей, что мы признаем, что в действительнос­ти этим подъемом человеческих способностей обусловлено нечто такое, как. например, следующее. В древ­них мистериях каждый должен был проделывать оп­ределенные процедуры, которые совершались — можно было бы сказать — над его собственной личностью; благодаря этому он становился «посвященным». Он проходил то, что можно назвать «различными степеня­ми посвящения». То, что было этими различными степенями посвящения, стало благодаря Мистерии Гол­гофы событием мировой истории. Благодаря ей оно действительно стоит перед всем человечеством. Но это стало именно событием мировой истории. Благо­даря тому, что событием мировой истории становится что-то, что прежде было лишь частным делом того или иного центра посвящения, оно становится общим достоянием человечества, вполне доступным поступательно развивающимся индивидуальностям. Поэтому в моей книге «Христианство как мистический факт» я должен был представить Мистерию Голгофы в опре­деленном смысле как завершение древних мистерий, потому что благодаря ей различные древние религии действительно слились в одно великое целое. Оккуль­тизм еще более являет нам, как все больше и больше сливаются различные культурные течения. Но тогда надо признавать их и в их слиянии. Именно при ок­культном исследовании обнаруживается, что резуль­таты оккультного исследования согласуются с тем. что каждый может допустить для себя из наблюде­ния также того, что совершается на физическом плане. Возьмем что-нибудь очень значительное, о чем по­началу вы можете сказать: «Он говорит нам нечто, что в действительности не может быть доказано с помощью внешней рассудительности, к чему внешняя рассудительность не может подойти». Вы можете, ко­нечно, сказать это в отношении вещей, какие я хочу изложить теперь.

В моем «Тайноведении» вы можете найти изобра­жение того, как Солнце, Луна и Земля составляли некогда одно планетарное бытие, как затем отколо­лось Солнце, а позднее — Меркурий и Венера, и как после того, как Солнце откололось вместе с Мерку­рием и Венерой, от Солнца отделился также Марс. В сущности, каждый такой процесс, — чем далее мы идем назад, — есть духовный процесс, и дело, в сущ­ности, в том, чтобы понять: что за существа были те. которые отделились тогда? Так вот, для Земли это было, в основном. Существо Христа, то великое Солнечное Существо. которое затем снова соединилось с Землей через Мистерию Голгофы. Благодаря это­му, так сказать, все то, что предшествовало христи­анству, пришло к своего рода завершению в христи­анстве. Но благодаря этому, — можем мы сказать также, — Мистерия Голгофы есть вторжение космического факта в земное развитие. — Если бы сего­дня, например, теософы также возразили бы, что из-за того, что Христос был здесь однажды, Христова Импульса не должно было бы существовать для всех душ, живших в прежние времена, а лишь для тех, что жили после, и тем самым это было несправедливостью для первых, то это, правда, могло бы пока­заться  возражением  материалистически мыслящим людям, но не теософу. Ибо теософ знает, что души, живущие сегодня, — это те же самые души, что жи­ли в прежние времена, до Мистерии Голгофы, так что Явление Христа имеет такое же значение для прежних душ, ибо все они инкарнируются после Ми­стерии Голгофы. Быть может, возможно лишь одно возражение, — понятное теософам, — что известное исключение составила такая личность, как Будда. Ведь мы можем подняться до точки зрения настоя­щего буддиста, который говорит: индивидуальность Будды — это индивидуальность Бодисаттвы, которая, родившись как сын Суддходаны, на двадцать девятом году поднялась до достоинства Будды и вместе с тем достигла высоты, с которой ей более не нужно уже возвращаться в плотское тело; так что индивидуальность Будды была последним воплоще­нием Бодисаттвы. Тогда мы имели бы здесь индиви­дуальность, не перевоплощавшуюся в христианскую эпоху. — Уже в Христиании, в лекциях «Человек в свете оккуальтизма, теософии и философии» в июне 1912 г., я мог обратить внимание на то, что у столь высокой   индивидуальности, как   индивидуальность Будды, существует особая задача в мире. Эта инди­видуальность Будды была послана с Солнца из сон­ма Христа людям Венеры еще до того, как они сно­ва — это описано в моем «Тайноведении» — верну­лись на Землю; так что индивидуальность,   находив­шаяся в Будде, была на Венере посланцем Христа с Солнца. Вместе с людьми Венеры он пришел на Землю и имел благодаря этому столь великое пре­восходство, что смог на протяжении атлантической эпохи развиться в послеатлантическую эпоху до Буд­ды еще до Явления Христа. Он был, так сказать, христианином до Христа. Ведь мы знаем также, что он обнаруживал себя позднее в  астральном теле мальчика Иисуса Евангелия Луки, потому что он не нуждался в новом нисхождении в плотское те­ло. Но на последующее время Будда имел иную за­дачу, потому что он был, так сказать, связан с тече­нием Христа. Подробнее эта задача охарактеризова­на в упомянутом цикле в Христиании. Будда не нуж­дался уже в новой инкарнации в плотском теле. Но зато он имел задачей осуществить на Марсе опреде­ленное деяние, которое нельзя приравнять, но можно поставить в параллель с Мистерией Голгофы, то есть принести Спасение людям Марса. Однако, при этом речь идет не о Крестной Смерти, известной нам как Мистерия Голгофы, ибо люди Марса, как вы може­те прочитать в «Тайноведении», устроены иначе, чем земные люди. Это, естественно, результаты оккульт­ного  наблюдения,  которые  могут  быть  получены лишь посредством ясновидческого исследования.

Возьмите теперь этот результат, что Будда был Посланцем Христа и жил сперва на Венере. Возьми­те затем своеобразие всей жизни Будды, то, как он стал Буддой, и сделайте это так, как сделал это я сам. Сперва ко мне пришел оккультный результат: Будда шествует от Венеры к Марсу, чтобы осуществить там для существ Марса искупительное деяние. А теперь надо взять жизнь Будды, то, насколько своеобразно отклоняется он от всех других современ­ных ему основателей религий. Все другие, насколько возможно, учат чему-то, что ведет к сокрытию уче­ния о реинкарнации; Будда учит реинкарнации и ос­новывает общину, которая основывается, в сущнос­ти, на кротости, на своего рода удаленности от мира. Поставьте себе вопрос: могли ли существовать люди, у которых нечто подобное могло бы иметь всеобщее значение, которые могли бы быть спасены тем, что пережило такое Существо, как Будда? И если бы мы могли далее говорить о людях Марса, о том, как они устроены, вы увидали бы, что жизнь Будды была, конечно,  для  этой индивидуальности своего  рода подготовкой к более высокой миссии, что она была включена в земное бытие как нечто заключительное и. не могла иметь непосредственного продолжения. Многое из жизни Будды вы можете сравнить с ок­культными указаниями и тогда сами сможете проверить такие указания, ведущие столь далеко в Космос. Находить — этого вы еще не можете, но вы можете проверять, прибегая к помощи всего того, что имеется в вашем распоряжении, и тогда обнару­жится согласование в том, как вещи несут и под­держивают друг друга. Ведь о том, что Будда находится в связи с Венерой, знала и Е. П. Блаватская, занесшая в «Тайную доктрину» знаменательное уравнекие — «Будда = Меркурий», — «Меркурий» пото­му, что названия Венеры и Меркурия были спутаны раньше, так что сегодня надо говорить: Будда — Ве­нера. Так что то, что может знать оккультист, было указано уже в «Тайной доктрине» Е. П. Блаватской. Это надо только понять.

Существенно, однако, то, что даже такая вещь находится в связи со всем поступательным развитием. Беря развитие человека, вы должны брать его в свя­зи со всем универсумом, должны мыслить его как микрокосмос в Макрокосме. Но тогда в эту взаимо­связь полностью входит то, что существа фактически посредничают между отдельными планетами, так что в такой сущности, как Будда, надо фактически ви­деть посредника между отдельными планетами. При всем том это будет для нас, так сказать, хорошим мерилом, если мы признаем человеческий прогресс, признаем, что эволюция — это не просто слово, а Истина. И как же не найти нам, что эволюция есть истина? Не найти, что у отдельного растения — а Гё­те прекрасно показал нам это — целое действитель­но заключено в зеленом листе, листке чашечки, ле­пестке цветка, пыльнике и пестике, и что несмотря па целое в нем действительно можно заметить про­гресс от зеленого листа к листку чашечки и плоду. Это шаг вперед, и этот шаг вперед можно заметить в духовной жизни в еще более значительном смысле. Это было бы только абстракцией, если бы говорили: путь мистов был один и тот же всюду, у всех людей и во все эпохи. Ведь желая быть доступным, можно было бы доступно убедить людей, сказав: мистиче­ское созерцание было одним и тем же у йога, у хри­стианского святого и т. д. Но тогда бы это не бази­ровалось на действительном познании фактов, тем более внешних фактов. Сколь велика разница между тем, что переживает йог в надлежащем месте, и что переживает такой христианский мистик, как свя­тая Тереза! Не значит ли это ставить истину с ног на голову, когда, например, хотят сравнить выдаю­щееся пронизание принципом Христа, — а у святой Терезы принципом Иисуса, — с тем, что переживает индийский йог? Сколь истинно различие между крас­ным лепестком розы и зеленым листом на стебле ро­зы, столь же истинно различие и также шаг вперед от йоги к тому, что наступило в более позднее вре­мя. Хотя в продвижение вперед и включаются разно­образные движения вспять, тем не менее можно различить, что движения вперед перевешивают движе­ния вспять и вместе с тем с необходимостью преодо­левают их.

Это суть вещи, которые в то же время предостав­ляют каждому возможность проверять их. И это не­обходимо. Ибо теософия должна даваться при том условии, чтобы она говорила самому внутреннему души, самому внутреннему сердца, но чтобы одно­временно она охватывалась этим самым внутренним души, этим самым внутренним сердца. Если бы тем же образом, как это было необходимо в древние эпо­хи, мировые учителя ожидались в будущем совер­шенно независимо от того, что настоящий оккуль­тизм никогда не может учить такому абстрактному повторению, потому что это абсолютно противоречит фактам, то это значило бы, что человечество никог­да бы не смогло стать взрослым. Все больше и боль­ше в мировом движении вперед будут считаться с произносящими суждение и проверяющими душами. Поэтому в настоящее время так трудно связаться с индивидуальностью, которая столь много недопо­нимается, также и среди оккультистов, а именно — индивидуальностью Христиана Розенкрейна. Никог­да теми, кто связан с ней, не будет отрицаться принцип, который только что был высказан здесь. Одна­ко лишь медленно и постепенно развивается челове­чество именно к признанию принципа развития, боль­ше всего являющего человека в его достоинстве, но и самого неудобного. Поэтому тот, кого мы призна­ем за Христиана Розенкрейца, за руководителя ок­культного движения, ведущего в будущее, и кто, ко­нечно, не будет развивать свой авторитет посредст­вом какого-либо внешнего культа в мире, будет не­избежно недопониматься больше всего. А те, кто знает, как именно обстоит дело с этой индивидуаль­ностью, знают также, что Христиан Розенкрейц бу­дет величайшим мучеником среди людей, кроме Хри­ста, который страдал как Бог. И страдания, кото­рые превратят его в величайшего мученика, будут происходить от того, что люди столь мало принимают решение заглянуть в собственную душу для того, чтобы все больше искать развивающуюся индивиду­альность и подвергать себя тому неудобству, что го­товая истина не преподносится им на блюдечке с голубой каемочкой, но что ее необходимо завоевывать в пламенном стремлении, в пламенной борьбе и ис­кании и что не иные требования могут быть предъ­явлены от имени того, кого называют Христианом Розенкрейцером. И эти требования находятся в со­звучии с нынешним временем и с тем, что чувствует нынешнее время, хотя оно и часто превратно толку­ет это. Нынешнее время совершенно точно чувствует, что индивидуальность будет все более и более расти; и хотя оно и выражает это гротескно и иногда с не­мыслимым радикализмом, это все-таки соответству­ет верному инстинкту в человеческом мышлении и чувстве. Иногда поистине удивляешься, что несмотря на все, что дается в материализме и несообразностях нынешней культуры, в отношении многих вещей гос­подствует безусловно верный инстинкт, хотя часто он и доводится до крайности и карикатуры.

Из лекции 5 ноября 1912 г., Берлин

...Я уже часто указывал здесь, что для того, кто обладает спиритуальными познаниями, 1899 год был важным годом. Это был исход пятитысячелетнего периода в истории человечества, так называемой ма­лой Кали Юги. После этого года души людей поставлены перед необходимостью давать спиритуальному миру приближаться к себе иным способом, не­жели было до того: Чтобы дать конкретный пример: на рубеже 12 столетия некий Норберт учредил на Западе один орден. Прежде, чем у него возникла идея основать орден, этот Норберт. был,: можно, было бы сказать, почти беззаботным человеком, человеком, полным страстей и мирской суеты.. Но тут с ним случилось нечто совсем особенное. Он был поражен молнией. Она не убила его, но изменила все его существо. Таких примеров много в развитии че­ловечества. Преобразился весь человек; соединение четырех членов — физического тела, эфирного тела, астрального тела и Я — испытало изменение благодаря прорыву той силы, какая была заключена в молнии. Тогда он основал упомянутый орден. И хо­тя орден, как и многие ордена, не соблюдал того, чего хотел его основатель, но тогда он во многих от­ношениях принес много доброго. Часто бывает, что происходит, как говорит современный человек, случайность. Но это не случайность, а событие, вызван­ное мировой кармой. Человек был избран совершить нечто особенное. Поэтому в его телесности должны были быть созданы условия, чтобы он мог совершить это. Это было необходимо как внешнее событие, как более внешнее событие. — В этом отношении по­граничный 1899 год был тем, после которого такие влияния все больше и больше должны оказываться на души чисто внутренне, они не могут приходить извне в столь значительной мере. Не то чтобы дол­жен произойти крутой переход, но тем не менее де­ло обстоит так, что то, что должно будет действо­вать отныне на души людей, будет становиться все более и более внутренним. Вспомните, что я говорил о том, как должен был действовать Христиан Розенкрейц на человеческую душу, когда он хотел при­звать ее, и что это есть более внутреннее призвание. До этого названного года все эти призвания долж­ны были осуществляться скорее посредством внеш­них событий; после этого года они становятся все более и более внутренними. Все более внутренним будет становиться общение человеческих душ с выс­шими Иерархиями, и человек должен будет делать все больше и больше усилий, чтобы именно через внутреннее, посредством глубочайших и интимнейших сил своей души поддерживать взаимное обще­ние с существами высших Иерархий.

Лекция 22 декабря 1912 г., Берлин

Я не буду говорить сегодня так, как это бывало в истекшие годы, о празднике Рождества в целом; я хотел бы отложить это до вторника. Зато я бы просил вас смотреть на то, что я буду излагать се­годня, как на своего рода рождественский подарок; как на то, что я с радостью хотел бы положить для ваших душ под елку, конечно, в качестве антропо­софского рождественского рассмотрения, которое в том важном, что мы можем воспринять благодаря ему, если мы правильно соединим его с нашей ду­шой, быть может, еще долгое время сможет зани­мать нас в размышлении, в медитации. Вспомним в это рождественское время ту индивидуальность, которая для многих, правда, выглядит мифической или мистической, но с именем которой мы связываем — по крайней мере, привыкли определенным об­разом связывать — спиритуальные импульсы запад­ной культурной жизни. Я имею в виду индивидуаль­ность Христиана Розенкрейца.

С этой индивидуальностью Христиана Розенкрейца и ее деятельностью, начиная с 13 столетия, — а мы часто характеризовали это, — связываем мы все то, что составляет для нас продолжение того Импульса, который был дан явлением Христа Иису­са на Земле и осуществлением Мистерии Голгофы.  Уже излагалось однажды то, что мы можем назвать последней инициацией Христиана Розенкрейца в 13 столетии. Сегодня будет говориться об одном дея­нии Христиана Розенкрейца, которое приходится приблизительно на конец 16 столетия; об одном дея­нии Христиана Розенкрейца, которое является весьма значительным для Импульса Христа, поскольку свя­зывает с ним то, что было важнейшим деянием в ис­тории развития человечества в последние времена перед Мистерией Голгофы.

Ко всем тем вещам, которые могут сделать хорошо понятным нам, каким решающим событием в земной истории человечества была Мистерия Голгофы, ко всему этому принадлежит деяние другого основате­ля религий, деяние Готамы Будды. Восточное миро­воззрение передает нам, как в той жизни, о которой обычно рассказывается именно как о жизни Будды, Готама Будда на двадцать девятом году своей жиз­ни возвысился от Бодисаттвы до Будды. Мы часто подчеркивали также все значение, мировое значение того, что доносится до нас как первое деяние Буд­ды, ставшего из Бодисаттвы Буддой, подчеркивали все значение «проповеди в Бенаресе». Все это глу­боко запечатлено в нашей душе. Лишь об одном мы вспомним особо в нынешний день, что означает в великой мировой взаимосвязи, что Бодисаттва возвысился до степени Будды.. Восточное учение, а также все то. чему учит, нас западный оккультизм:, об этих феноменах, гласит: человеческое   существо, поднимаясь от Бодисаттвы. до Будды, не нуждается впредь в возвращении на нашу Землю в человече­ском плотском теле, однако, возвысившееся до до­стоинства Будды такое существо может действовать далее в чисто спнритуальных мирах. И мы полно­стью признаем как действительную для нас истину, что человеческая индивидуальность, которая в по­следний раз была на земле Готамой Буддой, продолжает жить в спиритуальных высях, действуя да­лее в развитии человечества из этих спиритуальных высей, посылая из этих спиритуальных высей в раз­витие человечества свои импульсы, свои силы для дальнейшего развития, устроения человечества.

Мы подчеркивали важное деяние, которое совер­шил Будда в качестве вклада, который ему надле­жало внести в Мистерию Голгофы. Мы вспоминали о  прекрасной  легенде,  прекрасном  повествовании, которое мы находим в Евангелии Луки о том, как пастухи собрались когда родился описываемый в этом Евангелии Иисус. Мы знаем, что легенда рас­сказывает об ангельском пении, которое раздавалось при этом рождении и которому пастухи внимали в своих доверчивых, в своих чутких душах. Мы тогда указали, откуда шло это пение: «Откровения расска­жут о Божественном в Высях, и мир настанет на Земле для людей доброй воли». — Это было пение об откровении божественно-духовных сил в спиритуальных мирах и об их отблеске в сердцах людей доброй воли. Мы подчеркивали, что то, что разда­валось тогда как песнь мира, было именно вкладом Будды из спиритуальных высей в Мистерию Голго­фы. Ибо Будда соединился с астральным телом того Иисуса, который выступает навстречу нам в Еван­гелии Луки. И то, что. Евангелие передает как ан­гельское пение, есть втекание Евангелия мира Буд­ды в. то деяние, которое затем, должно: было быть исполнено Христом. Иисусом. Будда вещал тогда при рождении Иисуса, и то, что явилось подобно ангель­скому пению пастухам, было тем., что как послание мира и. общечеловеческой любви из древних дохри­стианских времен должно, было быть воспринято также и в Миссию Христа-Иисуса.

Но и затем оставалось действующим в поступа­тельном потоке христианского развития на Западе то, что может быть названо Сущностью Будды. Особенно следует подчеркнуть одно деяние этого Буд­ды, который впоследствии уже не действовал в че­ловеческом теле, а действовал в духовном теле, как действовал он при рождении Иисуса; он действовал воспринимаемый теми, кто благодаря какому-либо роду инициации был в состоянии вступать в отно­шение не только с физическими людьми, но и с ве­ликими, высокими вождями и учителями, приближающимися к людям в чисто духовных телах.

Несколько столетий, ряд столетий спустя после то­го, как совершилась Мистерия Голгофы, на юге Рос­сии, в области Черного моря процветала одна мистериальная школа. Значительные учителя были в той мистериальной школе. Здесь можно лишь на­мекнуть, — и намекнуть наполовину образно, — что же, в сущности, происходило там. Среди учителей, действовавших там в физическом теле, был также один, который действовал не в физическом теле, но мог приближаться лишь к тем ученикам и воспитан­никам, которые могли вступать в отношение и в связь еще и с теми водителями и учителями, кото­рые не были воплощены в физическом теле, а вы­ступали в мистериях лишь в духовном теле. И вот, среди этих учителей, выступавших тогда в духовном теле в названном месте мистерий, находилась та же самая Сущность, о которой нам рассказывается как о Готаме Будде. Тогда, в 7, 8 столетии после Мисте­рии Голгофы эта сущность имела одного значитель­ного ученика. Будда в его действительной сущности нисколько не помышлял тогда о распространении в старой форме того, что называют буддизмом, а шел в ногу со всей эволюцией, со всем развитием. Он воспринял Импульс Христа и сам участвовал, как мы видели, в Импульсе Христа. И лишь в настрое­нии, в основном характере того, что он должен был давать в указанном мистериальном центре, вырази­лось то, что еще должно было перейти из древнего течения Будды. Но это выражалось так, что было полностью облечено в христианское настроение, в христианское одеяние. Можно как бы сказать: после того, как Будда стал существом, которому не нуж­но уже инкарнироваться в человеческом теле, он стал помогать христианской эволюции из спиритуального мира. — И один верный ученик глубоко воспринял тогда то, что Будда мог дать в то время, глубоко воспринял нечто, что не могло стать всеобщим достоянием человечества, но что было чем-то вроде соединения учения Будды с учением Христа. — Это была абсолютная отдача тому, что является сверх­чувственным у человека, отрешенность от непосред­ственной связи с чувственно-земным, посвящение всего себя — причем не посредством рассудка, разу­ма, а с помощью сердца, — душевное посвящение себя тому душевно-духовному, что есть в мире, уда­ление от всего внешнего в мире, преданность всей душой духовному и его тайнам. И когда та душа, которая была тогда душой ученика Будды и Христа, которая, так сказать, узнала о Христе через Будду, когда она вновь появилась на Земле, она была во­площена в человеке, которого мы знаем из истории развития человечества под именем Франциска Ассиз­ского. И тот, кто исходя из оккультных глубин раз­вития человечества, захочет узнать во всем ее ду­шевном своеобразии фигуру Франциска Ассизского, пусть познакомится, — если захочет понять у Фран­циска Ассизского своеобразный склад его жизни, особенно в связи с тем, что так значительно и мо­гуче выступает у него нам навстречу, поскольку он одновременно столь чужд миру и столь далек от всего, переживаемого непосредственно чувственно,— пусть познакомится он с тем, что в своей предыду­щей инкарнации Франциск Ассизский был, как ука­зано, христовым учеником Будды в указанном ми­стериальном центре.

Так — незримо и сверхчувственно — действовала Сущность Будды далее в том, что благодаря Мисте­рии Голгофы вступило в развитие человечества. Но именно на примере Франциска Ассизского может быть хорошо видно, каким было бы во все последу­ющие эпохи это воздействие Будды, если бы не про­изошло ничего иного, кроме того, что Будда про­должал бы действовать так, как действовал он в том деянии, которое мы только что охарактеризовали и которым он подготовил Франциска Ассизского к его миссии. Если бы он действовал так и далее, по­явилось бы много, много людей с образом мыслей и настроением Франциска Ассизского. Они сделались бы учениками Будды, последователями Будды внут­ри христианства. Но то, что как настроение Будды продолжало бы жить в тех, кто стал последователем Франциска Ассизского, не смогло бы соединиться со всем тем, что должна была требовать от человече­ства современная эпоха уже на заре новой духовной жизни.

Припомним еще раз, как мы изображали прохож­дение человеческой души через различные регионы мира между смертью и новым рождением. Вспом­ним, что эта человеческая душа должна проходить между смертью и новым рождением через то, что мы называем планетарными сферами, что она долж­на продвигаться в дали мирового пространства. Вспомним, что между смертью и новым рождением мы действительно становимся последовательно оби­тателями Луны, Венеры, Меркурия*, Солнца, Мар­са, Юпитера и Сатурна, становимся обитателями звездного неба, чтобы затем снова удалиться, сжи­маясь, из этих миров, чтобы с помощью какой-либо родительской четы вновь воплотиться и пережить то, что можно пережить на арене Земли, тогда как за пределами земного пространства мы осуществляем то, что должны совершить будучи обитателями дру­гих миров. О каждой душе, вступающей через рож­дение в бытие, мы можем сказать, что со времени последней смерти она прошла через различные пе­реживания, какие могут быть пройдены там, в звезд­ном небе. Через рождение мы вносим в бытие силы. переживаемые нами в различных областях звездно­го неба.

А теперь посмотрим, как протекает жизнь уже на Земле, как при каждой новой инкарнации, при каждом новом воплощении здесь на Земле человек находит Землю изменившейся, как он переживает всё новое. Вспомним, что в своих различных инкарнациях человек пережил дохристианские эпохи, что он был снова инкарнирован после того, как Мистерия Голгофы заняла место в развитии человечества и как импульс продолжала действовать в дальнейшем развитии человечества. Представим интенсивно в ду­ше, что Земля проходила развитие, нисходя из Бо­жественно-духовных Высей до известного самого низкого пункта: что затем с развитием соединилось то, что мы можем назвать Импульсом Мистерии Гол­гофы и что с того момента осуществляется восходя­щее развитие Земли, которое находится теперь лишь в самом начале, но которое пойдет далее, если люди воспримут в их души импульсы из этой мистерии, так что позднее они снова поднимутся до той ступени, на которой они стояли прежде, чем произошло искушение Люцифером. Уясним себе, что — исходя именно из глубочайших условий развития — мы на­ходим земное развитие все снова иным, когда через рождение возвращаемся в земное бытие.

Но так же обстоит дело и тогда, когда между смертью и новым рождением мы вступаем на другие мировые тела. Да, эти мировые тела также проделывают развитие. Они проделывают прямо-таки эво­люцию, нисхождение и восхождение в своем разви­тии, как и сама наша Земля. И всякий раз, когда после смерти мы вступаем на какое-либо мировое тело — Марс, Венеру или Меркурий, — мы встреча­ем иные условия, а встречая такие иные условия, мы воспринимаем также и иные переживания, иные импульсы от этих мировых тел и приносим назад всякий раз иные импульсы, скажем, от Меркурия, от Венеры и так далее; ибо мы воспринимаем там все те импульсы, которые через рождение мы затем снова вносим в бытие. Мы приносим с собой в душе всякий раз иные внутренние силы, поскольку другие мировые тела также проделывают свою эволюцию. Сегодня,   когда   благодаря   глубокому  значению праздника Рождества мы, так сказать, обращаемся мыслями к существу мирового пространства, к ду­ховному существу  самого  мирового  пространства, сегодня давайте вспомним в особенности о некотором развитии, которое представляется оккультному исследованию, когда  это оккультное исследование действительно проникает до известной глубины в то, во что оно может проникнуть, — в существо других миров, которые связаны с другими планетами, дру­гими   планетными   системами   так,   как   духовная жизнь Земли связана с. земной планетой. Как в ду­ховной жизни Земли имеет место нисходящее раз­витие вплоть до Мистерии Голгофы, а начиная с нее — подъем, который только замаскирован, скрыт ныне, потому что Импульс Христа должен все более и более пониматься и потому что тогда люди будут проходить уже восходящее развитие, так имело ме­сто — и на этом мы остановим внимание — восхо­дящее и нисходящее развитие и на Марсе, на арену которого мы также вступаем между смертью и но­вым рождением. Это происходило как раз до 15, 16 столетия, когда Марс проходил такое развитие, что то, что дано было ему вначале из спиритуальных миров, находилось в нисходящем развитии. Как земное развитие было нисходящим вплоть до начала наше­го летоисчисления, так вплоть до 15, 16 столетия нисходящим было развитие Марса. Оно обязано было стать восходящим, должно было стать восходящим, ибо это нисходящее развитие проявлялось в своих следствиях наверху. Ведь как люди мы приносим с собой из звездных миров импульсы, силы, когда через рождение мы снова вступаем в земное бытие, и среди различных сил также и силы Марса. На одной индивидуальности мы можем особенно от­четливо увидеть, как изменилось то, что приносят с Марса на Землю.

Ведь всем оккультистам известно, что та же самая душа, которая выступила в Николае Копернике, чтобы, так сказать, вызвать утреннюю зарю нового времени, была воплощена прежде с 1401 по 1464 год в кардинале Николае Кузанском. Но сколь различ­ны обе эти личности, которые в известном отношении таили в себе одну и ту же душу! Николай Кузанский. в 15 столетии целиком предавшийся спиритуальным мирам, коренящийся в своих созерцаниях в спиритуальных мирах — и вызывающий при своем новом появлении тот могучий переворот, который мог быть вызван только благодаря тому, что из созерцания мирового пространства, планетной системы было выброшено все, что было спиритуально, и внимание было сосредоточено лишь на внешних движе­ниях и внешних соотношениях небесных тел! Почему же для одной и той же души, которая, будучи на Земле Николаем Кузанским, была целиком еще пре­дана спиритуальным мирам, возможно было, появив­шись в следующем воплощении, столь абстрактно, математически, чисто пространственно-геометрически мыслить небесные соотношения? Это было возможно потому, что проходя в промежутке между земной жизнью Николая Кузанского и жизнью Коперника сферу Марса, люди попадали как раз в упадочное состояние Марса. С Марса не приносили сил, кото­рые инспирировали бы души в их земной жизни для полета в выси духовных миров. В таких душах, ко­торые проходили Марс именно в это время, жило только то, что находилось в физически-чувственном. Если бы всё на Марсе происходило так и дальше, если бы Марс остался в своем нисходящем развитии, то души приносили бы от этого мирового тела толь­ко то, что они способны были бы делать здесь на Земле для чисто материального восприятия мира. Но благодаря тому, что происходило из нисхождения Марса, возникло современное естествознание: это изливалось в души так, что повело от триумфа к триумфу в области материального познания мира, и в дальнейшем развитии человечества это продол­жало бы действовать только в духе всего того, что могло стать материалистическим естествознанием, что могло стать основой индустрии и торговли, внешнего построения земной культуры.

Вполне возможным стало бы, что тому классу лю­дей, который развился благодаря тому, что он целиком находится под влиянием отсутствия определен­ных старых сил Марса, который, следовательно, был бы предан лишь внешней культуре, противостал дру­гой класс людей, класс людей из одних только по­следователей Франциска Ассизского или перенесен­ного в христианство буддизма. Сущность, подобная Сущности Будды, — продолжавшая действовать ука­занным сегодня образом вплоть до Франциска Ас­сизского, — сама сумела бы образовать противовес на Земле чисто материалистическому пониманию ми­ра, вливая в души могучие силы. Однако эти силы привели бы к тому, что образовался бы класс лю­дей, которые могли бы вести лишь монашескую жизнь наподобие Франциска Ассизского, и что лишь этот класс мог бы подниматься в спиритуальные выси.

Если бы все осталось так, человечество все больше и больше подразделялось бы на два класса: с одной стороны, на тех, которые отдавались бы ма­териальной жизни, поскольку этот класс стал необходим уже на Земле для продолжения внешней ма­териальной земной культуры, и благодаря продолжа­ющему действовать импульсу Будды выделены были бы ценители, попечители и хранители спнритуальной культуры. Но эти последние не смогли бы соучаст­вовать, — как не смог соучаствовать Франциск Ас­сизский, — во внешней материальной культуре, и всё резче и резче разделялись бы эти две категории лю­дей. И когда можно стало пророчески предвидеть, что должно было бы наступить нечто в этом роде, то задачу той индивидуальности, которую мы чтим под именем Христиана Розенкрейца. составило не допус­тить, чтобы земное развитие происходило так. чтобы могло произойти подобное расщепление земного раз­вития. Ведь Христиан Розенкрейц чувствовал миссию предоставить каждой человеческой душе, находящей­ся на том или ином плане в современной жизни, воз­можность подняться в спиритуальные выси. Ведь мы всегда подчеркивали. — и в моем сочинении «Как достигнуть познаний высших миров?» это подчерк­нуто, — что наша цель в западном оккудьтном духовном развитии заключается в достижении подъема в спиритуальные миры не путем обособления от жиз­ни, не путем аскетического обособления от жизни, а в предоставлении возможности того, чтобы каждая душа,.где бы она ни стояла, из самой себя могла бы найти подъем в духовный мир. Чтобы подъем в ду­ховные миры был соединим со всякой иной жизнен­ной позицией: чтобы это могло наступить так, чтобы человечество не распалось на две отделенные друг от друга категории, из которых одна предалась бы лишь внешней индустриальной, коммерческой, мате­риальной культуре и благодаря этому становилась бы все более остроумной, но тем не менее все более животной и материалистической, тогда как другая все более и более обособлялась бы и вела бы жизнь в духе Франциска Ассизского; чтобы этого не про­изошло, — вот что составляло заботу Христиана Розенкрейца по мере приближения нового времени, которое должно было вызвать материалистическую культуру, где все души должны были приносить с собой силы Марса, находившиеся в нисхождении. А поскольку в душах не могло находиться того, что воспрепятствовало бы этому расщеплению, то от сил Марса также должно было придти к человеку по­буждение всеми силами своей души выступить за спиритуальное, за духовное. Человечество должно было бы научиться хорошо мыслить естественнона­учно, естественнонаучно рассматривать мир, созда­вать себе идеи и понятия о мире целиком по образцу современных естественнонаучных мыслей, но оно должно было одновременно сохранять в душе воз­можность спиритуального углубления, спиритуальной выработки идей, чтобы обрести путь от естественно­научного воззрения на мир к спиритуальным высям. Эта возможность должна была быть создана! И создана была она Христианом Розенкрейцем, ко­торый в конце 16 столетия собрал вокруг себя ото­всюду, со всей Земли своих верных для участия в том, что хотя совершается пространственно от звез­ды к звезде, но подготавливается тем не менее в свя­щенных мистериальных центрах, там, где на миро­вых телах осуществляется работа, ведущая за пре­делы мировых тел к вселенской культуре, а не толь­ко к планетарной культуре. Христиан Розенкрейц собрал вокруг себя тех, кто был собран также при его инициации в 13 веке. Среди них находился так­же и тот, кто в давнее время стал его учеником и другом, кто некогда был инкарнирован на Земле, а теперь уже не нуждался в появлении на земле — Готама Будда, та духовная Сущность, каковой он был после того, как стал Буддой. Он был учени­ком Христиана Розенкрейца! И для того, чтобы всё, что могло произойти благодаря Будде, приняло та­кой оборот, чтобы перейти в миссию, которая была только что описана как миссия Христиана Розен­крейца в то время, для этого в совместном деянии Христиана Розенкрейца и Сущности Будды Будда был перенесен от чисто земной деятельности к дея­тельности космической. Готама Будда, — или, в сущ­ности, индивидуальность Готамы Будды, — стал благодаря тому, что он смог воспринять из импуль­сов Христиана Розенкрейца, способен к следующе­му... — позже мы когда-нибудь подробнее погово­рим об отношениях между Готамой Буддой и Хри­стианом Розенкрейцем, ныне надо лишь указать, что благодаря этим отношениям индивидуальность Буд­ды действительно не действовала уже на Земле так, как она когда-то учила в мистериальном центре на Черном море, — Будда покинул сферу непосредст­венной деятельности на Земле и перенес сферу своей деятельности на Марс. Так что в начале 17 сто­летия на Марсе имело место нечто подобное тому, что в начале восходящего развития Земли соверши­лось в Мистерии Голгофы. Под влиянием Христиана Розеикрейца произошло то, что можно назвать Яв­лением Будды на Марсе. Этим было положено на­чало восходящей культуре Марса. С того времени на Марсе началось восходящее развитие, как на Земле вместе с Мистерией Голгофы началась восходящая культура.

Так Будда стал для Марса таким же Искупите­лем, Спасителем, каким стал Христос Иисус на Зем­ле. Подготовкой к этому было для Будды то, чему он учил, будучи Буддой, — учение о Нирване, не­удовлетворенности Землей, освобождении от земных инкарнаций. То, чему он так учил, было подготовле­но за пределами Земли, но в земных целях. Надо заглянуть в душу Будды, постичь «проповедь в Бенаресе», постичь, как подготовительно в ней обна­руживает себя иная деятельность, нежели просто разыгрывающаяся на Земле, и тогда поймешь, сколь мудр был договор между Христианом Розенкрейцем и Буддой, вследствие которого в начале 17 столетия Будда покинул место своего действия на Земле, где в земной сфере, но именно из духовных миров, он мог бы воздействовать на человеческие души между смертью и новым рождением, чтобы отныне действо­вать для человеческих душ между смертью и новым рождением на арене Марса. Вот то значительное, что было вызвано, можно сказать, перенесением с Земли на Марс праздника Рождества. Так что с тех пор все души людей в определенном смысле проходят своего рода исповедование Франциска Ассизско­го, а через него косвенно — и Будды; но люди про­ходят его не на Земле, все люди проходят — если выразиться парадоксально — свое монашество, свою приверженность Франциску Ассизскому на Марсе и оттуда приносят себе силы на Землю. Благодаря этому они в виде дремлющих сил могут обладать в своих душах тем, что они добыли там, в какое бы положение они ни были поставлены, и не нуждают­ся в превращении в монахов, чтобы переживать что-либо в качестве, например, особых учеников Фран­циска Ассизского. Последнее было предотвращено тем. что Будда был отослан в космические миры в согласии с Христианом Розенкрейцем, действовав­шим теперь на Земле без Будды. Если бы Будда действовал далее в сфере Земли, он мог бы достиг­нуть только того, что вызвал бы к жизни буддий­ских или францисканских монахов, а другие души отдались бы тогда материальной культуре. Но бла­годаря тому, что имела место своего рода «Мисте­рия Голгофы» для Марса, души людей за предела­ми Земли — в сфере, где они не находятся в земной инкарнации — переживают то, в чем они нуждают­ся для дальнейшей земной жизни, что должно быть воспринято в души как подлинный элемент Будды и что в христианскую эпоху может быть воспринято только между смертью и рождением.

Мы находимся здесь непосредственно у порога ве­ликой тайны, тайны, принесшей импульс, который продолжает действовать в развитии человечества О, тот, кто действительно понимает это развитие че­ловечества, знает, что всё, что когда-либо выявилось на нашей Земле, правильным образом постоянно включается в общий поток развития человечества Мистерия Голгофы Марса была иной, чем на Зем­ле, — не столь могучей, не столь радикальной, не ведущей к Смерти. Но вы сможете получить пред­ставление о ней, если представите себе, что значит, что тот, кто был величайшим владыкой мира и любви, носителем сострадания на Земле, был перенесен на Марс, чтобы действовать по главе всей эволюции Марса. Это не мифология, Марс получил свое имя по той причине, что является планетой, на которой силы, находящиеся там, больше всего воюют друг с другом. А Миссия Будды состоит в том, что он должен был «распять» себя на арене этой планеты, где находятся большей частью воинственные силы, хотя они там и вполне психически-спиритуальной природы.

Так стоим мы перед деянием того, кто имел зада­чей правильно воспринять и продолжить импульс Христа и быть великим служителем Христа Иисуса. Так стоим мы перед тайной Христиана Розенкрейца находим его столь мудрым, что другие импульсы подготавливавшие Мистерию Голгофы, как бы выстраивающиеся в развитии человечества вокруг Ми­стерии Голгофы, — он — насколько это от него за­висит — строгим образом включает во всё развитие человечества.

Такое дело, какое изображено было теперь, нель­зя воспринимать просто в словах и идеях, но его не­обходимо почувствовать в его глубине и всей его ши­роте всей своей душой и всем своим сердцем. Надо почувствовать, что это значит — знать: «вместе с си­лами, которые мы вносим теперь в наш нынешний цикл (развития) человечества, когда через рождение идем к земной инкарнации, находятся также и силы Будды». Туда, где мы проходим жизнь между смер­тью и новым рождением, они были перенесены, что­бы мы правильно вступали в земную жизнь; ибо в пределах земной жизни, жизни между рождением и смертью, наша задача состоит в том, чтобы при­обрести правильное отношение к Импульсу Христа, к Мистерии Голгофы. Мы можем достигнуть этого, только если правильно взаимодействуют все импуль­сы. Христос нисшел из других миров и соединился с эволюцией Земли. Он должен дать здесь людям величайшее, что как импульс может соединиться с человеческой душой. Но это может произойти толь­ко в том случае, если силы, связанные с развитием человечества, в надлежащем для всех них месте вступят в это развитие человечества. Великий Учи­тель Нирваны, призывавший людей освободить их души от влечения к перевоплощению, не должен был действовать там, где человек должен входить в но­вое воплощение, но согласно великому плану, кото­рый ткется Богами, но в котором должны участво­вать люди, поскольку они служат Богам, согласно этому плану этот великий Учитель должен был дей­ствовать далее в жизни, находящейся всегда по ту сторону рождения и смерти.

Попробуйте почувствовать теперь внутреннюю оп­равданность такого представления, попытайтесь про­следить с помощью этой идеи ход развития челове­чества, чтобы понять, почему Будда должен был предшествовать Христу Иисусу, и как действовал он после того, как Христов Импульс влился в эволюцию человечества. Попробуйте переработать это, и тогда вы в верном свете увидите начавшееся в 17 столетии новое развитие человечества, новое духовное разви­тие, в котором находитесь и вы сами, поскольку вы увидите, как воспринимают души людей силы, ко­торые они должны нести далее, прежде чем через рождение вступят в бытие.

Вот то, что сегодня, в полный значения празднич­ный день я хочу как бы положить под елку не в ка­честве непосредственно рождественской лекции, но как своего рода Христов дар, который я должен сделать вам, говоря о Христиане Розенкрейце. Быть может, некоторые или многие из вас примут это так, как это и было задумано, — как укрепление сердца, как укрепление сил души, в котором мы нуждаемся, если хотим уверенно жить нашей душой среди той гармонии и дисгармонии, которую предлагает нам жизнь. И если именно в рождественские дни в со­знании нашей связи с великими мировыми силами мы сможем воспринять такое усиление и укрепление души, тогда, может быть, вместе с таким празднич­ным подарком, что кладется под елку, мы возьмем из такого, как это, места для антропософской рабо­ты и то, что останется живым в течение всего года и что мы должны проработать, но что нам удастся проработать лучше, если с помощью такого поощрения мы сможем прожить жизнь между этим и следующим Рождеством.

__________

Лекция 20 июня 1912 г. в Берлине. — 9-я в со­ставе цикла «Земной и космический человек». Т. 133 ПСС. Перевод с издания 1964 г.

..шестой культурной эпохи. — Шестая культурная эпоха начнется, согласно Рудольфу Штейнеру, по истечении пятой, в середине 4-го тысячелетия. Ее носителем будет население славянского тыла Ев­ропы и Западной Азии.*

«Духовное водительство человека и чело­вечества». Результаты духовнонаучных исследований развития человечества», опубликовано в 1911 г. (т. 15 ПСС).

 .. если сегодня демонстрируют несовершеннолетнего человека... — Рудольф Штейнер имеет в виду попытку председательницы Теософского обще­ства Анни Безант выдать молодого индуса Д. Кришнамурти за новое воплощение Христа.

...одна и та же индивидуальность находи­лась в Илие, в Иоанне Крестителе, в Рафаэле и в Новалисе. — Тождество духовной индивидуальности этих исторических лиц установлено исследованием Рудольфа Штейнера. Более подробно об этом — в лекциях 16 мая и 29 декабря 1912 г. (т. 143) и в Последнем обращении 28 сентября 1924 г. (т. 238).

Лекция 5 ноября 1912 г. в Берли­не. — 1-я лекция в составе цикла «Жизнь между смертью и новым рождением в отношении к косми­ческим фактам», т. 141 ПСС. Перевод с издания 1964 г.

Св. Норберт, ок. 1085—1134, основатель ордена премонстрантов (1121 г.).

В лекции 31 марта 1909 г. в Риме Рудольф Штейнер приводил еще один пример в этом роде (в связи с Фомой Аквинским): «Насаждение какого-либо принципа в человеческом теле может иметь место, только когда внешний факт меняет естественный ход вещей. Когда Фома был еще ребенком, вблизи него ударила молния и убила его сестренку. Это физиче­ское, лишь кажущееся физическим событие сделало его способным воспринять в свое астральное тело Христа», (т. 109/111 ПСС).*

Лекция 22 декабря 1912 г. в Берлине. — 5-я лек­ция в составе цикла «Жизнь между смертью и но­вым рождением в отношении к космическим фак­там», т. 141 ПСС. Перевод с издания 1964 г.

...я хотел бы отложить это до вторника. — Во вторник 24 декабря 1912 г. была прочитана лекция «Рождение Света Земли во мраке Святой ночи» (т. 143 ПСС).

Уже излагалось однажды... — См. вторую из лекций в Невшателе от 28 сентября 1911 г.

Мы. подчеркивали важное деяние...— В цикле лекций, прочитанном в 1909 г. в Базеле, «Еван­гелие от Луки» (т. 114 ПСС).

...ибо это нисходящее развитие проявлялось в своих следствиях наверху. — Из контекста ясно, что вместо «наверху» должно было бы стоять «вни­зу». Возможно, это ошибка в стенограмме лекции. *

...всем оккультистам известно. — Рудольф Штей­нер имеет в виду третий том «Тайной доктрины» Е. П. Блаватской, где находится указание на эту связь между Коперником и Кузанцем. Раннее, в лекции 21 января 1909 г., Рудольф Штейнер говорил об этом же: «Душевное тело Кузанца было действи­тельно перенесено на Коперника, хотя «Я» Коперни­ка представляет собой нечто совсем иное, нежели «Я» Кузанца» (т. 109/111).

В таких душах, которые проходили Марс... —  Другие примеры негативного проявления сил Марса уже в эпоху Просвещения Рудольф Штейнер дал в своих лекциях о карме отдельных индивиду­альностей 1924 г. *

...было подготовлено за пределами Земли... —  Об этой подготовке подробнее — в лекции 12 июня 1912 г., т. 137 ПСС*

* Такова последовательность планет в тексте оригинала. Примеч. перев.

© Перевод Г.А.Кавтарадзе.
© Издательство «Дамаск», Санкт-Петербург, 1992.