О познавании духовного мира

Проникновение в данные духовной науки облегчается, если в обычной душевной жизни обратить внимание на источники таких понятий, которые позволяют расширять и преобразовывать себя таким образом, что они постепен­но дорастают до событий и существ духовного мира. Если не избрать этого пути, вооружившись терпением, то легко можно впасть в соблазн и представить себе духовный мир слишком похожим на физический или чувственный. Бо­лее того, без этого пути нельзя будет даже составить себе точного представления о самом духовном и об его отно­шении к человеку.

Духовные события и существа проникают к человеку, если он подготовил свою душу к тому, чтобы воспринять их. То, как они проникают к нему, совершенно отлично от появления физических событий и существ. Но можно составить себе представление об этом совершенно особен­ном появлении, если вызвать перед душой процесс воспо­минания. Какое-то время тому назад было пережито не­что. В известный момент - по тому или иному поводу - оно всплывает из глубин душевного переживания. Человек знает, что таким образом всплывшее соответствует неко­торому переживанию, и относит его к этому пережива­нию. Но в момент воспоминания из этого переживания имеется налицо только вспоминаемый образ. Представьте себе, что в душе всплывает образ такого же рода, как и образ воспоминания, но всплывает так, что он выражает собою не пережитое раньше, а нечто чуждое душе. Таким путем можно составить себе представление о том, как выступает в душе вначале духовный мир, если душа доста­точно подготовлена к этому.

Вследствие этого человек, недостаточно знакомый с ус­ловиями духовного мира, всегда будет готов возразить, что все "мнимо" духовные переживания суть ничто иное, как более или менее неясные образы воспоминаний, ко­торых душа только не узнает за таковые, почему она и может считать их за откровения духовного мира. Нельзя отрицать, что различать иллюзии от действительностей в этой области трудно. Многие, полагая, что они имеют восприятия из сверхчувственного мира, бывают заняты, конечно, лишь образами своих воспоминаний, которых они только не узнают за таковые. Чтобы различать здесь совершенно ясно, необходимо много знаний о том, что может стать источником иллюзий. Достаточно, например, только раз бегло увидеть что-нибудь, так бегло, что впе­чатление даже не вполне достигло сознания, и это может выступить впоследствии - пожалуй, даже в совершенно измененном виде - как живой образ. И человек будет уверять, что он никогда не имел с ним дела и что это дей­ствительно является откровением.

Это и многое другое делает вполне понятным, что дан­ные сверхчувственного видения людям, незнакомым со своеобразностью духовной науки, кажутся в высшей сте­пени сомнительными. Кто тщательно примет во внимание все сказанное в моей книге "Как достигнуть познаний высших миров?" о развитии духовного видения, тот дей­ствительно получит возможность различать в этой облас­ти иллюзию от истины.

Но относительно этого надо сказать еще следующее. Сначала духовные переживания выступают, действитель­но, как образы. Они встают как образы из глубин подго­товленной к этому души. Вопрос только в том, чтобы достигнуть правильного отношения к этим образам. Они имеют ценность для сверхчувственного восприятия лишь в том случае, если, по всему характеру своего появления, они вовсе не предлагают принять их ради них самих и как нечто самостоятельное. Принятые же таким образом, они имеют едва ли большую ценность, чем обыкновенные сны. Они должны представать перед нами, как буквы, которые мы видим перед собой. Никто не обращает внимания на форму букв, но в буквах читают то, что выражено посред­ством букв. Подобно тому как написанное не побуждает нас описывать формы букв, так и образы, составляющие содержание сверхчувственного видения, не побуждают принимать их как самодовлеющие образы; но они сами собой создают необходимость совершенно отрешиться от их образной сущности и направить душу на сверхчувст­венное событие или существо, нашедшее посредством их свое выражение.

Никто не скажет, что письмо, из которого узнают нечто, дотоле совсем неизвестное, состоит только из давно зна­комых букв; точно так же и по отношению к образам ясновидческого сознания нельзя сказать, что они содер­жат в себе только заимствованное из обыкновенной жиз­ни. До некоторой степени это, конечно, так. Но для дей­ствительного ясновидческого сознания важно не то, что в них заимствовано из обыкновенной жизни, а то, что в них образно выражено.

Правда, сначала душа должна приготовиться к тому, чтобы увидеть появление таких образов в духовном кру­гозоре; но для этого она должна еще тщательно развить в себе чувство, что не надо останавливаться на этих образах, а необходимо правильно отнести их к сверхчувственному миру. Можно сказать, что для истинного ясновидения не­обходима не только способность узреть в себе мир обра­зов, но еще и другая способность, которую в чувственном мире можно сравнить с чтением.

Сверхчувственный мир следует представлять себе прежде всего как нечто, лежащее совершенно вне обык­новенного сознания. У последнего нет никаких органов, с помощью которых оно могло бы проникнуть в этот мир. Благодаря укрепленным в медитации силам душевной жизни впервые создается некоторое соприкосновение ду­ши со сверхчувственным миром. И тогда из потоков ду­шевной жизни поднимаются означенные образы. Как та­ковые, они являются картиной, которая, собственно гово­ря, целиком бывает соткана самой душой. И притом - соткана из сил, которые душа выработала себе в чувствен­ном мире. Как ткань из образов, она действительно не содержит ничего такого, чего нельзя было бы признать за воспоминание. Чем точнее уяснять себе это понимание ясновидческого сознания, тем лучше. Тогда не будут больше предаваться иллюзии относительно природы этих образов. А также и выработают себе правильное чувство о том, как следует относить эти образы к сверхчувствен­ному миру. Научатся при помощи образов читать в сверхчувственном мире. Благодаря впечатлениям чувст­венного мира люди стоят, естественно, гораздо ближе к существам и событиям этого мира, чем благодаря сверхчувственно зримым образам - к миру сверхчувственному. Можно было бы даже сказать, что сначала эти образы являются как бы завесой, которую душа ставит себе перед сверхчувственным миром, когда она чувствует, что по­следний коснулся ее.

Необходимо постепенно освоиться с характером пере­живания сверхчувственных вещей. При самом пережива­нии мало-помалу слагается правдивое толкование, верное чтение. При более значительных сверхчувственных пере­живаниях узренное само собою дает понять, что здесь имеют дело совсем не с образами воспоминаний из обык­новенного переживания. Конечно, люди, составившие се­бе убеждение о тех или иных сверхчувственных познаниях или, по крайней мере, полагающие, что составили себе таковое, утверждают в этой области много нелепого. Как часто люди, убежденные в повторности земных жизней, относят некоторые образы, встающие в их душе, к пере­живаниям своего прежнего земного существования. Нуж­но всегда относиться с недоверием, когда эти образы, по-видимому, намекают на предшествовавшие земные жизни, похожие в том или ином отношении на настоящую, или же когда эти предшествовавшие жизни кажутся таки­ми, что настоящую жизнь легко можно понять рассудочно из мнимой прежней. Когда в действительном сверхчув­ственном переживании появляется истинное впечатление прежней, или даже прежних земных жизней, то чаще всего эта жизнь, или эти жизни оказываются такими, что ника­ким придумыванием или никаким желанием и стремлени­ем, коренящимся в настоящей жизни, не удалось бы ни воссоздать их, ни даже только мысленно представить себе. Бывает, например, так, что получают впечатление из сво­его прежнего земного существования в такой момент сво­ей настоящей жизни, когда совершенно невозможно усво­ить себе способности или т.п., которыми обладали в той жизни. Образы, появляющиеся для этих более значительных духовных переживаний, не только не могут оказаться воспоминаниями из обыкновенной жизни, но чаще всего даже бывают таковы, что в обыкновенном переживании они совершенно не могли бы прийти на ум. Еще в большей степени относится это к действительным впечатлениям из уже совсем сверхчувственных миров. Так, например, ча­сто бывает невозможным, исходя из обыкновенной жизни, создать образы, которые относились бы к существованию в промежутке между земными жизнями, т.е. к жизни меж­ду последней смертью человека в предыдущей земной жизни и его рождением в настоящей. Тогда человеку до­водится узнать, что в духовной жизни он развивал к людям и вещам наклонности, находящиеся в полном противоре­чии с теми, которые он развивает теперь в своей земной жизни. Он узнает, что часто в земной жизни он чувствовал побуждение с любовью заняться чем-нибудь таким, что он отклонял от себя или чего избегал в предшествовавшей духовной жизни (между смертью и рождением). Все, что могло бы всплыть из обыкновенного переживания как воспоминание об этом, неминуемо было бы совсем иным, чем это впечатление, получаемое путем действительного восприятия из духовного мира.

Но хотя дело и обстояло бы так, как только что было описано, однако человек, мало знакомый с духовной на­укой, все же сумеет найти возражения. Он может сказать: допустим, ты что-нибудь любишь. Но человеческая при­рода сложна. К каждой симпатии примешана тайная анти­патия. В какой-нибудь момент она всплывает в тебе по отношению к данной вещи. Ты принимаешь это за пере­живание, бывшее до рождения, между тем как оно, может быть, вполне естественно объясняется из подсознатель­ных фактов душевной жизни. На это возражение можно в общем сказать только то, что во многих случаях оно, конечно, может оказаться вполне правильным. Данные ясновидческого сознания не легко достаются в таком виде, чтобы на них нельзя было ничего возразить. Но если верно, что "мнимый" ясновидящий может заблуждаться и относить факты подсознательной жизни к духовному пе­реживанию, бывшему до рождения, то несомненно также и то, что духовнонаучное обучение ведет к самопознанию, которое обнимает и подсознательные моменты души и может и в этом отношении избавиться от заблуждений. Здесь утверждается только то, что истинны лишь те сверхчувственные познания, при которых человек бывает в состоянии отличать в познавательной деятельности то, что исходит из сверхчувственных миров, от того, что об­разовано лишь собственным представлением. Но при вжи­вании в сверхчувственные миры эта способность разли­чения усваивается настолько, что в этой области человек научается отличать восприятие от воображения с такой же уверенностью, с какой в чувственном мире он отличает настоящее раскаленное железо, до которого дотрагивает­ся пальцем, от только воображаемого.