Сергей Прокофьев. Эвритмия как христианское искусство

Первоначальный импульс и сущность эвритмического

Созданная Рудольфом Штайнером в начале XX столетия эвритмия является самым молодым ис­кусством. Со времени своего возникновения она неразрывно связана с Антропософией. Обсуждая сего­дня направления её дальнейшего развития, говорят о «старой», «новой», «классической», «современ­ной», «консервативной», «прогрессивной» эвритмии. Сергей Прокофьев в своей статье показывает первоначальный духовный импульс эвритмии и выступает против произвольного понимания эвритми­ческого.

Для правомерного рассмотрения эвритмии, не­обходимо осознать её происхождение и историю возникновения, ибо есть только одна эвритмия, ос­нованная в начале прошлого столетия Рудольфом Штайнером при содействии Марии Штайнер. Она возникла непосредственно из связи с духовным миром и наделена определенными условиями, це­лями и задачами. Поэтому серьёзное отношение к духовному миру является жизненным условием ка­ждой эвритмической работы.

Изначально культовая форма

Для истории возникновения эвритмии важно, что с самого начала она основывалась в культовой форме. Читая в 1908 году в Гамбурге цикл лекций об Евангелии от Иоанна, Рудольф Штайнер обратился к Маргарите Волошиной с вопросом: «Могли бы Вы это станцевать?» - подразумевался пролог Еванге­лия от Иоанна. Волошина в тот момент была не в состоянии дать ответ. Осенью того же года Рудольф Штайнер вновь обратился к ней с тем же вопросом. И вновь не последовало ответа. Поэтому, начиная с 1912 года, эвритмия должна была пойти другим пу­тём. Юная Лори Смит искала профессию, и Ру­дольф Штайнер предложил ей получить образова­ние в новом, ещё развивающемся искусстве движе­ния - эвритмии.

На Пасху 1924 года, продолжая «эзотерическую линию» Рождественского собрания, Рудольф Штайнер обратился к первоначальному культовому направлению эвритмии вновь, но на сей раз не в связи с Евангелиями, а исходя непосредственно из Антропософии, через эвритмическую проработку Медитации Камня Основы (за которой позже по­следовала Имагинация Михаила).

Указание на культовое направление эвритмии ни в коем случае не означает, что с этого момента мы имеем дело с двумя видами эвритмии. Эвритмия является единой, она остаётся верна себе самой, её сущность в различных формах проявления со­храняется. Потому что она происходит не из физи­ческого мира и не из человеческой души, а из сил эфирного мира, насколько они действенны в чело­веческом эфирном теле.

Эвритмия и второе пришествие Христа в эфирном

Это главное свойство эвритмии состоит в непо­средственной связи с центральным духовным со­бытием нашего времени. Ибо в ограниченном зем­ном эфирном мире, из которого эвритмия черпает свои импульсы, совершается в наше время эфир­ное пришествие Христа. Знаменательно, что Ру­дольф Штайнер задавал упомянутые вопросы Во­лошиной во время прочтения цикла лекций об Евангелии от Иоанна, в конце которого он впервые пророчески говорит о возможности будущего при­шествия Христа. То, о чём в 1908 году можно было говорить только в форме предположения, через год было уже мировым историческим фактом: с января последующего 1910 года Рудольф Штайнер воз­вестил об эфирном пришествии Христа.

Годом позже он обнаруживает связь между по­вторным явлением и единственным в своём роде эфирным телом Христиана Розенкрейца. Его эфирное тело, начиная с XX столетия, должно при­обрести силу, чтобы за границами тайной школы розенкрейцеров действовать на всё человечество, так что бы люди под влиянием этого эфирного тела смогли пережить явление Христа в эфирном теле.

Всё это принадлежит к духовной предыстории эвритмии. Её фактическое основание произошло в 1912 году, параллельно с прочтением в Базеле цикла лекций об Евангелии от Марка. Центром этих лекций было рассмотрение космического импульса Христа, который, как обновляющий мир импульс, отклоняет всякое ариманическое вторжение. Куль­минацией предпоследней лекции этого цикла, про­читанной 23 сентября 1912 года, становятся слова о «молодом космическом импульсе», связавшем благодаря Мистерии Голгофы себя с Землёй.

Из этого «нового космического импульса эволю­ции Земли», «ускользнувшего» в Страстную пятни­цу из рук ариманических палачей и приветство­вавшего в пасхальное утро трех женщин у фоба, в сентябрьские дни 1912 года была основана эврит­мия. И как на Повороте времён были женщины, ко­торые первыми видели Воскресшего, так и здесь были снова женщины, воспринявшие импульс эв­ритмии и содействовавшие его развитию. Непо­средственно связанная с этим молодым космиче­ским импульсом, имеющим эфирное начало, эв­ритмия является наиболее христианским искусст­вом современности.

Это позволяет нам не только почувствовать нашу духовную ответственность по отношению к этому младшему из искусств, но и понять нечто иное. В то время, когда возникла эвритмия, Рудольф Штайнер заметил однажды на то, что это новое искусство бу­дет стремиться завоевать Ариман. То есть, Ариман только того и ждёт, чтобы заполучить это искусство в свою власть. Для молодого, едва рождённого ис­кусства это означало бы дегенерацию, вплоть до самой смерти. (Незадолго до смерти Мария Савич была обеспокоена будущим эвритмии, она говорила Биретте Арден-Ханзен: «Эвритмия находится сей­час перед выбором: либо теснее примкнуть к тому, что дал Рудольф Штайнер, либо дегенерировать.»)

Самоотверженная деятельность Я

В «Очерке тайноведения» Рудольф Штайнер описывает, как ко времени древней Лемурии Лю­цифер овладел человеческим астральным телом, а на Атлантиде Ариман проник в его эфирное те­ло. Поэтому эвритмия, которая действует из эфирного тела, должна отвоевывать его у Аримана. Это должно происходить благодаря созна­тельной активности Я эвритмиста.

Эвритмическое искусство развивается прежде всего из диалога человеческого Я с космическими эфирными силами, в которых действуют Иерар­хии. Своим Я-сознанием эвритмист переживает эти силы в своём эфирном теле, чтобы затем с помощью физического тела, которое через осно­вательные упражнения сформировано до надле­жащего инструмента, сделать их видимыми. По­этому эвритмия живёт одновременно в двух ми­рах: для человеческих глаз она видима в физиче­ским пространстве, но в своей эфирной действи­тельности она воспринимается иерархическими существами, душами умерших и элементарными духами. Отсюда происходит её важная задача: строить мост между обоими мирами для того, чтобы привести людей к пробуждению в эфирном.

Таким образом, сущность эвритмического ис­кусства находится не в физическом, а в эфирном мире. Как в музыке духовный подъём и укрепле­ние души проистекают не от движений воздуха, но от эфирных сил, которые используют воздух только как средство, как в живописи художественное переживание происходит не через физическую субстанцию красок, но благодаря действующим через них формообразующим эфирным силам, так в ещё большей степени не видимые жесты тела, но открывающиеся в них движения эфирного яв­ляются сущностью эвритмического искусства.

То же самое относится и к душевному элемен­ту. Душа человека с её субъективными ощуще­ниями играет в эвритмии хотя и важную, но всё же подсобную роль. Как физическое тело с одной стороны, так душа с другой стороны - оба служат объективно-эфирному. Это может быть достигну­то только через самоотверженную деятельность Я эвритмиста. Я осознаёт силы эфирного тела и по его образцу строит астральное тело так, чтобы оно тоже способствовало развитию этих сил. Дру­гими словами: Я должно подготавливать в душе (астральном теле) внутреннее пространство для свободного развития эфирных сил. Это предпола­гает дальнейшее очищение собственно души, которое в конце концов должно привести к тому, что весь человек через язык и музыку может придти к откровению. В этих силах катарсиса, которые во время эвритмического представления действуют и на зрителя, лежит исцеляющая задача эвритмии.

Достижение объективности в эфирном

Первый шаг к исполнению этой задачи лежит в достижении объективности эфирного в эвритмии, благодаря чему станет возможным то, что Ру­дольф Штайнер считал идеалом. Он приводил та­кой пример: «Если одну и ту же сонату играют два пианиста непосредственно один за другим, то слышно, что они привносят в неё только малую долю своего субъективного понимания. Так же и в эвритмии: когда одна и та же вещь, одно и то же стихотворение представлено двумя исполнителя­ми или двумя группами, тогда то, что привносится через индивидуальное, различается не более, чем трактовка двумя пианистами одной и той же сонаты Бетховена». (Р. Штайнер «Эвритмия - от­кровение говорящей души», GA 277, 4 апреля 1920 г.)

Без этого пути душевного катарсиса эвритмия невозможна. Иначе: либо отсутствует поддержи­вающий элемент души, и эвритмическое движе­ние скатывается из эфирного вниз, в физическое, поскольку оно недостаточно несомо во внутрен­нем человека; либо неочищенное астральное своими страстями, желаниями и эгоизмом иска­жает (часто незаметно) первоначальную чистоту и космические закономерности эфирных сил. Вме­сто того, чтобы занять подобающее им простран­ство для развития, они вытесняются неконтролируемой астральностью человека.

Не к бедности ощущений стремится эвритмия, а к новой глубине и прозрачной чистоте чувства, сообразно мировым закономерностям эфирного. Это чувство будет затем без принуждения, только из себя самого следовать истинному, прекрасному и доброму. В этом лежит огромная педагогическая задача эвритмии.

Опасности: самопредставление или только физическое движение

Из сказанного выше выявляются две опасности для эвритмии, которые возникают тогда, когда нет свободного разговора между Я и эфирным телом. С одной стороны, может проявиться тенденция, когда вместо того, чтобы эвритмическое движение проводилось через Я, оно приносится неконтро­лируемым волнующимся астральным, с другой стороны, оно может перебраться из эфирного в физическое. В первом случае эвритмия станет не­ким видом характерного танца, который хотя и ис­пользует эвритмические элементы, но в нём из­вращён чисто эфирный элемент из-за неочищен­ного астрального. В этом случае человек выска­зывает то, что он сам ощущает, и стремится выразить своё субъективное ощущение. Из такой ус­тановки проистекают всякого рода самопредстав­ления.

Вторая опасность состоит в переносе эвритми-ческого подхода в физическое. Есть люди, пла­стически очень одарённые от природы, которые без устали и напряжения выучивают эвритмиче­ские жесты, не понимая, однако, эфирного нача­ла. Не замечая этого, они могут «заменить» его чисто физической подвижностью. Тогда возникает обманчивый образ фотографического подобия эвритмии, который истинной эвритмией не явля­ется. Это можно пояснить на одном примере.

В книге «Как достигнуть познания высших ми­ров?» Рудольф Штайнер описывает упражнение с двумя семенами: одним настоящим, а другим искусственным, которые нельзя различить не только простым глазом, но и через микроскоп. Невиди­мое различие состоит лишь в том, что одно зерно содержит эфирную силу и поэтому окружено ау­рой, которой нет у другого. Если же оба зерна по­ложить в землю, различие будет очень скоро за­метно: лишь одно семя начнёт прорастать и при­несёт плоды. Что касается эвритмии, то к её важнейшим плодам принадлежит то, что она откры­вает людям доступ к эфирным силам космоса, че­го не происходит, если зрителям представляется подходящий суррогат эвритмии.

«Телесная эвритмия» выступает сегодня как один из видов современного балета, а «эвритмия-самопредставление» подобна многим другим танцевальным формам. Такие формы искусства час­то вызывают восторг, ибо идут навстречу вкусу и привычкам сегодняшней публики, они гораздо по­нятнее и легче находят у неё признание.

То, что в этой области могут быть представле­ны большие, достойные восхищения художест­венные достижения, показывают успехи классиче­ского балета и отдельных гениальных танцовщи­ков, работающих в области характерного танца, таких, как легендарная Айседора Дункан или Исмаэль Иво и другие. Однако оба эти вида искусст­ва движения идут в другом направлении. Они имеют собственные, вполне полноправные, цели. Но тот, кто хочет работать в этих направлениях, не может называть себя «эвритмистом».

Ничего произвольного, лишь закономерное

По этой причине Рудольф Штайнер неустанно подчёркивал самобытность эвритмии: «Я прошу вас принять во внимание, что эвритмическое ис­кусство - не мистическое искусство, не пантомима, не искусство жестов, что она ничего общего не имеет с обычным искусством танца. Во всех этих формах искусства через непосредственные жесты или движение выражается то, что живёт в душе. Эвритмия же подобна самой музыке. В движении заключено не нечто произвольное; в отдельном движении и в последовательности движений лежит нечто закономерное». (17 августа 1919 г.) В наше время индивидуализма, когда каждый предпочита­ет выражать только себя самого, человеку тяжело даётся переживание объективности. Из этого сле­дует, что эвритмия с самого начала не может рас­считывать на лёгкий успех у публики - также и по­тому, что предполагается подготовка или даже оп­ределенное обучение публики для того, чтобы при­нять её.

Духовный образ эвритмии

Решив стать эвритмистом, человек внутренне ставит себя перед скульптурной группой «Предста­вителя человечества» между люциферическими и ариманическими силами (даже если он их не всегда осознаёт). В контексте сказанного «Представитель человечества» является образом того, что хочет вступить сегодня из эфирного мира в человеческое эфирное тело, чтобы быть воспринято и далее раз­вито человеческим Я. Эта работа с силами эфирно­го происходит затем в двух направлениях: в аст­ральном теле и в физическом теле. Когда это про­исходит, то люциферические силы изгоняются из очищенного астрального тела, а ариманические должны также отступить, так что через физическое тело могут быть видимы чистые закономерности эфирного. При сдвиге связанной с эвритмией сре­динной сферы вверх или вниз прекращается диалог между Я и эфирным телом и возникает либо люциферически окрашенный душевный, либо аримани-чески окрашенный физический род движения.

Ещё более роковым и губительным становится для эвритмии, если оба эти направления соединя­ются между собой и, в окружении чисто эфирного, душевные стремления и эмоции выражаются непо­средственно в физическом теле, используя при этом для чуждых целей весь инструментарий эвритмических жестов, форм и движений. Такое негативное развитие, впечатляюще представленное на левой стороне скульптурной группы, лишило бы эвритмию её христианского характера и её культурообразующей задачи в сегодняшнем мире.

Эвритмия в своей изначальной сущности являет­ся духовным искусством, которое находит своё аде­кватное выражение в эфирном. Она исходит из того, что «всё, что чувственно проявлено во внешнем ми­ре, берет своё начало в духовном. Духовное может быть представлено только через человеческий организм. И это представление воспринятого духовно­го через человеческий организм, то есть через проявление воли, есть эвритмия». (Р.Штайнер, из выступления 26 марта 1922 г.) Такое отношение к жес­ту для современного человека ещё непонятно и чу­ждо. Поэтому самой эвритмии и ещё более её представителям в мире требуется поистине михаилическое мужество.

Сергей Прокофьев
Das Goetheanum №23-24/2003
Перевод с нем. А.Л.