Фома Аквинский. «О смешении элементов»

De mixtione elementorum ad Magistrum Philippum

Многим непонятно, каким образом соединя­ются элементы. Некоторые полагают, что по­сле того, как активные и пассивные качества благодаря изменению превращаются в нечто среднее, их субстанциональные формы оста­ются. Если бы субстанциональные формы эле­ментов не оставались неизменными, то, каза­лось бы, речь может идти о разрушении, а не о соединении.

Кроме того, если бы субстанциональная форма соединенного тела была бы действи­тельностью вещества, не имея в качестве предпосылки форм простых тел, тогда бы про­стые тела элементов теряли смысл. Ведь это те элементы, из которых изначально нечто составилось, и потому они неделимы. Если бы указанные субстанциональные формы расте­кались, тогда составное тело не состояло бы из простейших тел так, что они в нём продол­жали бы существовать. Однако невозможно, чтобы материя относительно одного и того же (предмета) принимала различные формы элементов. Итак, если субстанциональные формы элементов в составных телах сохраня­ются, тогда они должны охватывать различ­ные части материи. Различные части материи можно внести в материю только на основе ка­кого-то предпосылочного количества. Физиче­ское тело возникает из некоторого количества существующей материи и субстанциональных форм. Соответственно различным частям материи, которые составляют элементы в различных формах, появляется понятие о мно­гих телах. Но невозможно, чтобы многие тела были одновременно. Итак, четыре элемента не будут находиться ни в какой части составного тела; и не будет настоящего смешения, но лишь по чувственному восприятию, так же как в случае накопления невидимого или из-за его малости чувственно не воспринимаемого.

Далее. Каждой субстанциональной форме материи необходимо своё собственное распо­ложение, без которого она не может сущест­вовать. Поэтому изменение (в веществе) - это путь к возникновению и прехождению. Но невозможно, чтобы в одном и том же (предмете) то, что требует формы огня, соединялось с тем, что требует формы воды, потому что вода и огонь с точки зрения такой диспозиции противоположны. Противоположность, однако, не может одновременно соразмерным образом быть в одном и том же (предмете). Потому невозможно, чтобы в одной и той же части со­ставного тела были субстанциональные фор­мы и воды, и огня. Итак, когда возникает со­ставное и продолжают существовать суб­станциональные формы простых тел, то сле­дует признать, что это не является действи­тельным смешением, но только чувственным восприятием частей, которые в известной степени непосредственно находятся рядом и вследствие своей малости невоспринимаемы по отдельности.

Некоторым людям хотелось бы избежать обоих обоснований и впасть в ещё большее не­соответствие. Чтобы смешение элементов отличать от их разрушения, они думают о продолжении субстанциональных форм эле­ментов в их смешении. Но не признавая того, что речь идёт о смешении для чувственного восприятия, а не в действительности, они считают, что формы элементов остаются в смешанном не полностью, но сведены к чему-то среднему. По их мнению, формы элементов стали бы более или менее поглощать (веще­ство) и обладали бы между собой противопо­ложностью. Но так как это противоречит точке зрения и высказываниям философа (Аристотеля), изложенным в «Категориях» (Categ. с. 5, 3 b 24, 33), что субстанция не подходит к противоположности, и что она не поглощает (более или менее), то они идут ещё дальше и утверждают, что формы элементов являются в высшей степени несовершенными, а именно, родственными первичной материи. Поэтому будто бы они (формы элементов) являются чем-то средним между субстанциональными и акциденциальными формами. Таким образом, они могут, поскольку они подходят к природе акциденциальных форм, более или менее по­глощать, даже и противоположности.

Это воззрение во многих отношениях не го­дится. Во-первых, потому что среднее между субстанцией и акциденцией совершенно невоз­можно, это было бы подобно среднему между утверждением и отрицанием. Потому что акци­денции свойственно быть в субъекте, а суб­станции, напротив, не быть в субъекте. Суб­станциональные формы хоть и существуют в материи, но не в субъекте. Ибо субъект - это нечто. Субстанциональная форма - это то, что привносит сам субъект, как это нечто, но не является его предпосылкой. Так же смешно утверждать, что существует что-то среднее между видом (категорией). Ибо среднее и край­ность должны быть одного вида, как сказано в десятой книге «Метафизики». Итак, между суб­станцией и акциденцией не может быть ничего среднего.

Так же не может быть того, чтобы суб­станциональные формы более или менее погло­щали (материю). Ибо каждая форма, которая более или менее поглощает, делима акциденци­ей: субъект может более или менее делиться ей. В виду делимости благодаря себе самому или благодаря акциденции речь идет о последова­тельном движении, как это разъясняется в шестом томе «Физики» Аристотеля (Physic VI, с. 1, 2, 231 b 15, 233 b 15). То, что благодаря себе самому делимо, является местным изменением, так же как пространственное и количественное увеличение и уменьшение. То, что, напротив, более или менее поглощает, например, как теп­ло или белизна, является качественным измене­нием. Итак, если формы элементов более или менее поглощают, тогда возникновение, так же как и прехождение элементов, будет последо­вательным движением - что невозможно. По­тому что последовательное движение есть только в трех видах: в количестве, качестве и месте, согласно рассмотрениям, изложенным в пятом томе «Физики» Аристотеля (Physic V с. 1, 225 Ь 9).

Далее. Каждое отличие в субстанциональной форме изменяет вид (species). To, что, однако, более или менее поглощает, отличается от того, что является меньшим и, в определенном смысле, ему противоположным, как более белое и менее белое. Итак, если субстанциональная форма огня более или менее поглощается, то более становящееся или менее становящееся будет изменять вид (species), но не в той же форме, а в другой. Это Аристотель выводит в восьмом томе «Метафизики» (Metaph. VIII с. 3, 1043 b 36- 1044 а 2): через дополнение и убавле­ние вид меняется в числе, а также в субстан­ции.

Итак, нужно найти другой способ понима­ния, при котором остаётся сохранённой дей­ствительность смешения и элементы не раз­рушены полностью, но каким-то образом про­должают существовать в смешении. Потому можно подумать, что активные и пассивные качества элементов противоположны друг другу и более или менее поглощают (материю). Из противоположных качеств, которые более или менее поглощают, может возникнуть среднее качество, которое обладает природой обоих крайностей, как серое между белым и чёрным, или как прохлада между теплом и хо­лодом. Так возникает задача сопоставления крайних качеств элементов и среднего качест­ва, для смешанного тела обладающего собст­венным качеством, которое, однако, соответ­ствует соотношениям смешения, и в различ­ных телах различно. И именно это качество является настоящей диспозицией для формы смешанного тела - как простая форма для простого тела. Итак, как разные по природе крайности сходятся в середине, так качества простых тел находятся в собственном каче­стве смешанного тела. Качество простого тела является чем-то иным, чем субстанцио­нальная форма, и она действует в силе суб­станциональной формы. Так тепло было бы только теплом, но не переводило бы субстан­циональную форму благодаря её силе в дейст­вительность. Ибо ничто не действует вне сво­его вида (species).

Таким образом силы субстанциональных форм простых тел остаются сохраненными в смешанных телах. В связи с этим формы эле­ментов в смешанных телах существуют не сообразно действительности (actu), но сооб­разно силе. Этому учит и философ (Аристо­тель) в первом томе своего сочинения о «Воз­никновении и прехождении» (De general et cor-rupt. I с. 10, 327 b 29- 31): «Элементы остают­ся в смешении не сообразно действительности (actu), как тело и белизна, они приходят или изменятся оба или один из двух - сохраняется только их сила!»

Mitteilungen N 4/2002
Перевод с нем. А.Л.