Андреас Хич. Человеческое - мужское

Можно ли бытие мужчин рассматривать как отдельную тему? Не будет ли это отклонением от понятия общечеловеческого бытия? Ибо разделение полов является только промежуточной ступенью, скрывающей в себе общечеловеческое. С другой стороны, мужской способ поведения отражает в себе то, что нельзя недооценивать ввиду всеобщего кризиса отношений.

Вопрос редакции к автору: Что побудило Вас написать эту статью?

Подобно тому, как мужчины, считающие се­бя хорошими водителями, не склонны повышать свою квалификацию в вождении автомобиля, так же неохотно они соглашаются принимать участие в работе группы, обсуждающей их собственные проблемы. Очень редко мужчина откликается на просьбу партнерши поговорить об их отношениях. Хотелось бы развеять их страхи. Тот, кто касается своих отношений с женой, должен откровенно спросить себя, како­во его отношение к собственной матери. Я считаю эту тему неприятной и тяжелой, но тем не менее ее нельзя избегать. Поэтому я рискнул обратиться к этой сфере, хотя и опа­саюсь недоумения со стороны читателей. Надеюсь, что Вы принадлежите к тем счастливым мужчинам, которые избавлены от подобных вопросов и испытания терпением. Остальных я охотно приглашаю к разговору «между мужчина­ми».

Заинтересовавшись книгой Стива Биддальфа «Мужчины в поиске», я посетил занятия групп для мужчин в Базеле под руководством Ричарда Рора из США, более 30 лет работающего с мужчинами. Впервые участвуя в подобной работе, я, с одной стороны, слабо представлял, что меня ожидает, а с другой стороны, предвидел недоумение своего окружения. Но почему, собственно говоря? Веро­ятно, существуют три группы мужчин: 1) те, кото­рым выпало счастье инкарнироваться так, что для них эти вопросы не играют никакой роли, 2) те, которые работают над своей мужественностью и 3) те, партнерши которых хотели бы, чтобы они когда-нибудь заинтересовались мужской работой. Это те «сильные мужчины», которые по своему существу так мягки, что должны постоянно демон­стрировать свою власть и уверенность. Итак, я боялся попасть в компанию обладателей кожаных курток и солнечных очков. Однако я встретил более 90 мужчин в возрасте от 30 до 60 лет из разных стран мира, достаточно тонко чувствую­щих и отнюдь не афиширующих свою мужествен­ность.

Занятия начались в небольших группах Почти все 8 мужчин моей группы были связаны с церко­вью: священники, учителя и социальные работни­ки, которые уже участвовали в подобной работе или даже сами ее проводили. Каждый должен был принести с собой предмет, ассоциирующийся у него с мужественностью. Таким образом появи­лись рюкзак, правый ботинок, карманный нож, домашние тапочки. Один мужчина собирался принести камень, но забыл его. Эти предметы еще раз обсуждались затем за круглым столом, где снова вспомнили о забытом камне, как выра­жении забытой «мужественности». Уже при пер­вом «обнюхивании» друг друга нас удивила муж­ская откровенность. На занятии мы рассмотрели четыре мужских архетипа: король, воин, маг/мудрец и любовник.

Любовник

Ричард Pop охарактеризовал любовника как человека, который отдается страсти, стремясь к истине, красоте и добру, который способен легко­мысленно играть и радоваться жизни. Он глубоко чувствует, но в сексе может оставаться хладно­кровным. Он хочет все испытать и со всем сопри­коснуться. Состояние увлеченности является основным его состоянием и при медитации.

Но ему необходимо сначала научиться любить конкретного человека, иначе он превращается в Казанову. Если «король» не может подчинить его своему влиянию, то он будет сопротивляться ограничениям и станет следовать лишь сиюми­нутному наслаждению. Тогда, погрузившись в океан сладострастия, он делается жертвой своей собственной чувственности и боится быть отверг­нутым.

С другой стороны («импотентный любовник»), ему угрожает утрата интереса, он теряет связь с духовным миром. Оторванный от своих чувств, он действует по-деловому, но безрадостно. Таким образом, слабея, он сразу чувствует себя при­стыженным и греховным.

Воин

Воин, напротив, действует четко, ясно и со­средоточенно. У него достаточно смелости посту­пать здраво, не теряя при этом эмоциональной дистанции. Будучи дисциплинированным, он достигает цели, а в случае необходимости спосо­бен принести себя в жертву. Он знает свои грани­цы.

Если он идет собственным путем, становясь садистом, то делается жестоким и ненавидит беспомощность, сам же легко уязвим и проявляет подростковую неуверенность. Он должен всякий раз выигрывать и не терпит никакой критики.

Если он, напротив, пассивен (мазохист), то становится безгранично покорным, желает всем понравиться, но в реальности не может выпол­нить своих задач.

Маг/мудрец

Мудрец или маг - это тот, кому открываются врата к духу. Он может черпать из этого источни­ка. Он живет своим внутренним миром и является знатоком техники и преобразователем природы. Ему доступна сокровенная мудрость.

Он накапливает информацию, манипулирует ею и быстро становится снисходительным, цинич­ным или надменным. Подобно одинокому стран­нику, он слишком много думает, чтобы жить своей жизнью: он отделен от своей собственной души.

Пассивным полюсом данного архетипа явля­ется «безобидный» отрицатель, стремящийся понравиться окружающим из-за боязни быть отвергнутым. Он отрицает свою ярость и бешен­ство, быстро превращается в параноика, проеци­руя своего двойника на других.

Король

Центральное место среди архетипов занимает король, который управляет своим «царством» и устанавливает границы. Он - отец: ведущий, властный и непоколебимый. Его позиция ясна: «Хорошая крепость не сдается». В своей мудро­сти он авторитарен и пребывает в гармонии с собственным источником сил.

Если он захватывает трон как тиран, он зло­употребляет своими возможностями: больше получает, чем отдает и таким образом не созида­ет, но разрушает. Он боится собственных недос­татков и недоверчив. Более того, он стремится все контролировать и всем распоряжаться, вместо того, чтобы направлять.

Если он слабоволен и не выдерживает труд­ностей, то отрекается от престола, теряя автори­тет. Он не находит покоя и сосредоточенности в себе самом. Он вымаливает любовь у других.

Сила мужественности

Итак, что же следует считать типично муж­ским? Несомненно, этими четырьмя архетипами определяется мужественность (хотя и женствен­ность содержит сходные типы). Осознание своей принадлежности к ним помогает. Я получил глу­бочайшее впечатление от разговоров с мужчина­ми о них самих. Каждый понимал, в какой темнице оказался другой, потому что узнавал себя, и видел, как можно осветить эту темницу. Именно тогда, когда это происходило тактично, возникала солидарность, которая укрепляла согласие, обна­жая суть. Подобное проявлялось и в личных беседах, где меньше говорилось о женщинах, но больше об отцах Например, живущий отдельно от семьи мужчина рассказывал, как он злился на своего 80-летнего отца, с которым не видел смысла разговаривать, потому что тот постоянно смотрел телевизор и никогда не понимал его. Несмотря на нашу к нему любовь, мы «взяли его в оборот» вопросом, не задумывался ли он о том, что его отец, возможно, только потому еще и живет, что ждет прощения от своего сына? После некоторого сопротивления он, наконец, ответил: «Хорошо, я обдумаю это...»

Быть отцом значит быть мужчиной

Мы продолжаем жить в «безотцовском обще­стве» (отцы, которые оставили свои семьи, порою больше значат для своих детей, чем живущие вместе, но погруженные в свои профессии), где матери воспитывают в сыновьях любовь к покою, слишком мало от них требуя и слишком много услужливо отдавая, будучи неспособными дать сыновьям пример мужского поведения. (Некото­рые матери воспитывают своих сыновей такими, какими не хотели бы видеть своих мужей, упрекая своих свекровей). Юноша, воспитанный своей матерью, приходит затем в школу, где должен противостоять учительницам, стремящимся исправить его мужскую силу и резкость. Новая мужская литература постоянно указывает на этот недостаток, убеждая мужчин стать для своих сыновей мужественными отцами. Мягким мужчи­нам угрожает непосредственная  опасность вследствие женской эмансипации и утраты своей значимости из-за ложно понятой женственности и чувственности. Иногда полезно напомнить чувст­венному, слабохарактерному человеку, что он, собственно говоря, «мужчина».

Несмотря на некоторое своеобразие этой мужской рабочей группы, я понял, что мужествен­ность является инструментом на пути к человеч­ности, которым нужно овладеть, чтобы не зави­сеть от него.

Андреас Хич
Das Goetheanum №30-31/ 2002
Перевод с нем Т. Г.