Седьмая лекция (Нюрнберг, 24 июня 1908 года).

Для современного человека пророческое предсказание будущих событий всегда представляется чем–то сомнительным. Но мы видели, что когда речь шла о Семи Печатях, мы должны были указать на некоторые факты развития человечества, долженствующие наступить, что, следовательно, нам пришлось, так сказать, заняться искусством пророчества. И это нам придется еще проделать в широкой мере, когда мы все больше будем проникать в Апокалипсис Иоанна. Теперь спросим себя: по каким причинам осмеливаются вообще говорить о таких вещах? Сразу же, в начале наших лекций, мы отчасти коснулись того, что лежит в основе этого. А именно, мы сказали, что на известной ступени посвящения посвященному в духовном мире является то, что затем нисходит и делается физическим событием. Но благодаря двум проведенным нами обсуждениям — последнему и предпоследнему — мы заложили еще и другое основание занятию такими пророчествами. Мы изобразили, каким образом человек из духовных сфер развился до своего теперешнего бытия. А ведь всякое будущее в некотором отношении является также повторением прошлого; не так, что все происходившее в прошлом еще раз происходит подобным же образом, но в известном смысле происшедшие события повторяются в грядущие времена.

Когда мы в последних обсуждениях указали на то, что человек в древнее атлантическое время имел своего рода ясновидение, а именно, что он во время своего ночного состояния сознательно поднимался в духовные миры, мы должны понять, что это состояние известного ясновидения для человека повторяется. Перед нами между этим атлантическим временем и тем, которое наступит после войны всех против всех, лежит наш период, который мы описали. После нашего периода то, что было раньше, в атлантическое время, некоторым образом повторится, но с одной колоссальной разницей. Тогда, в древнее атлантическое время, человек обладал грезоподобным, сумеречным ясновидящим сознанием и когда он поднимался в более высокие миры, его ясное самосознание снижалось, тогда он чувствовал себя как бы включенным в групповую душу. После великой войны человек опять будет некоторым образом взирать в духовный мир. То, чем он тогда обладал как сумеречным ясновидением, он снова будет иметь после великой войны, но к этому ясновидению он присовокупит то, что он теперь завоевал себе постепенно во внешнем физическом мире. За время между атлантическим Потопом и великой войной человек должен был на некоторое время отказаться от заглядывания в духовные миры. Он должен был довольствоваться тем, чтобы видеть только то, что для него зримо в так называемом дневном бодрствующем сознании, что его окружает в физическом мире. Теперь это является нормальным состоянием. Но зато человек смог за это время полностью развить свое самосознание, свое индивидуальное “Я”, чувствовать, так сказать, себя в своей коже законченной “Я”–личностью. Это он завоевал себе. И теперь он сохраняет эту индивидуальность даже тогда, когда он снова поднимается в более высокие духовные миры, и такое восхождение будет для него возможно после великой войны. Но это восхождение было бы невозможным для него, если бы в середине нашего протекающего в физическом мире периода он бы не сделался соучастником того великого космического события, которое мы вчера поставили перед нашей душой. Человек должен был бы погрузиться в своего рода бездну, если бы он не был избавлен от этого погружения явлением Христа в наш мир. Мы должны себе представить так, что человек в этот наш период совершенно спустился в физический мир.

Представьте себе в виде черты физический план и над ним то, что называют духовным, небесным миром, а под ним то, что называют бездной. Собственно говоря, человек достигает линии, отделяющей духовный мир от бездны, в четвертом периоде, который мы описали. Мы описали древнеиндийское время, когда человек находился сравнительно еще в духовной сфере. Перед тем он был в выси, в духовном мире. В Атлантиде он еще имел сумеречное ясновидение. Теперь же он нисходит и достигает линии, когда распространяется, исходя из Рима, всемирное царство, в котором человек вполне сознает себя как внешнее, чувственное (материальное) существо, как личность. Это было в то время, когда в мире появились правовые понятия Рима, когда каждый хотел быть единичной личностью, отдельным гражданином. Тогда человек достиг линии. На этой точке было возможно либо повернуть обратно, либо погрузиться вниз. Теперь мы действительно — и все, что я говорю, строго соответствует изложению Апокалипсиса — достигли той точки развития человечества, когда оно в некотором отношении стоит перед решением. Мы уже показали ведь, как в нашем периоде колоссальные силы духа тратятся на то, чтобы обеспечивать самые низменные потребности, мы показали, как телефон, телеграф, железная дорога, пароход и другие вещи, которые еще появятся, поглотили колоссальные силы духа, которые используются лишь для удовлетворения простых человеческих потребностей. Но человек обладает лишь определенной суммой духовных сил. Подумайте хоть раз о следующем: человек потратил колоссальную сумму духовных сил, чтобы изобрести и построить телеграфы, сконструировать железные дороги, пароходы, воздушные шары, — все для того, чтобы способствовать внешней культуре. Так это и должно быть. Человечеству пришлось бы худо, если бы этого не случилось. Но человек употребил эти духовные силы еще и для многого другого. Подумайте только, как человек постепенно пришел к тому, чтобы сплести все общественные связи в невероятно тонкую сеть понятий. Сколько потребовалось духовных сил, чтобы довести до того, что денежный чек можно выставлять в Америке и выкупать в Японии. В эту деятельность влились колоссальные силы духа. Эти силы должны были однажды, так сказать, спуститься ниже линии физического плана, которая отделяет духовное царство от бездны. Потому, что фактически человек уже некоторым образом сошел в бездну, и тот, кто с точки зрения духовной науки изучает время, может на самых простых явлениях видеть, как это продолжается от одного десятка лет к другому, как всегда достигается известная точка, на которой личность еще может поймать сама себя. Если она на этой точке продолжит свое погружению вниз, тогда личность теряется, тогда личность не спасается для восхождения в духовные миры.

Это можно подметить даже в самых обычных житейских вещах; я мог бы, например, показать вам это на деталях развития деятельности банков во второй половине 19 века. Быть может, только будущим историкам придется выяснить, как там произошло основательное изменение, которое мы можем обозначить так: в банковском деле личность постепенно раскололась. Мне пришлось бы указать вам на тот момент, когда четверо Ротшильдов, выйдя из Франкфурта, разошлись: один — в Вену, другой — в Неаполь, третий — в Лондон и четвертый — в Париж, и как тогда все банковское дело, в результате направленной на него личной одаренности, было перенесено в личную сферу. Тогда личность вложила себя в денежное дело. В настоящее время вы видите, как все банковское дело обезличивается, переходит в руки акционерных обществ, капитал уже больше не управляется отдельной личностью. Капитал начинает сам собой управлять. Перед нами чисто объективные силы, которые хозяйничают внутри капитала, и даже уже такие силы внутри этой области, которые притягивают к себе всю волю личности, так что личность стала бессильной. Таким образом, можно видящими глазами проследить это вплоть до таких житейских вещей и всюду увидеть, как в отношении личности человечество спустилось к глубочайшей точке. Теперь личность может спастись и снова подняться. Спастись она может тем, что она, например, путем укрепления внутренних душевных сил действительно научится опираться сама на себя, стать независимой от объективной власти капитала. Но личность может также и броситься в объятия этой власти, может некоторым образом направить путь туда и проникнуть вниз, в бездну, позволить себя опутать действующими в капитале силами. Самая важная точка, на которой человеческая личность нисходит до Земли и с которой она должна была бы повернуть обратно, — это момент появления на Земле Христа Иисуса. Он даровал Земле силу, позволившую человеку снова подняться ввысь. И человечество восходит в той мере, в какой для большей части человечества развивается понимание того, чем было это событие, по мере того, как для большей части людей этот Импульс Христа становится собственным импульсом в их внутренней сущности, под влиянием которого они поступают и ткут все бытие, в той же мере человечество поднимается ввысь. Все больше и больше должен человек научиться понимать то, что сказал Павел: «Не я действую, но Христос действует во мне».

Следовательно, когда тот импульс, который в четвертом периоде снизошел на физический план, вживется в сердца людей, когда он станет стимулом их поступков, тогда произойдет восхождение ввысь. И все те души, которые находят это соединение, которые связывают себя с Принципом Христа, те обретают путь ввысь. Но те души, которые не смогли бы найти этой связи, должны были бы постепенно погрузиться в бездну. Они завоевали бы себе “Я”, эгоизм, но были бы не в состоянии с этим “Я” вновь подняться в духовный мир. И последствием для такого человека, который не находит связи с Принципом Христа, будет то, что он оторвется от духовного подъема; вместо того, чтобы восходить вверх, он погрузится вниз и все больше затвердеет в своем “Я”. Вместо того чтобы в материи найти лишь удобный случай для завоевания “Я” и дальнейшего обратного восхождения, он все глубже и глубже погружался бы в материю. Да, все повторяется. Человек получил возможность вступить в наш физический мир. Благодаря тому, что он пережил в атлантический Потоп, ему была дана возможность выработать свой нынешний человеческий облик. Это действительно отображение обитающего в человеке духовного “Я”–Божества. Только благодаря тому, что к концу атлантического времени эфирное тело сомкнулось с физическим и силы эфирного тела проникли в физическую голову, человек получил свой нынешний человеческий облик, через который уже отражается Божественный Дух. Предположим, что человек стал бы отрицать, что именно Дух даровал ему человеческий облик; тогда он не использовал бы тело как повод прийти к “Я”–сознанию и вновь одухотвориться, а вместо этого он сросся бы со своим телом и так полюбил бы его, что только в нем и чувствовал себя, как дома, так сказать. Он остался бы связанным с телом и погрузился бы в бездну. И вследствие того, что он не использовал силу духовного, его наружный образ вновь сделался бы подобным прежней форме. Звероподобным стал бы человек, нисходящий в бездну. Таким образом человечество исполнит то, на что мы уже указали. Вниз, в бездну, сойдут те, которые пребывание в теле используют только как случай прийти благодаря этому к “Я”–сознанию, и они образуют злую расу. Они отвернулись от Импульса Христа Иисуса и, как следствие безобразия своей души, они снова примут тот звериный образ, который человек имел в прежние времена. И там, внизу, в преисподней, раса злых с дикими инстинктами будет находиться в зверином образе. И когда вверху одухотворенные, воспринявшие Христов Принцип, возвестят то, что они имеют сказать относительно своего соединения с Именем Христа Иисуса, здесь, внизу, будут звучать богохульные имена, хулы, желания бежать от того, что наступает как духовное преобразование.

Человек, не мыслящий до конца, может теперь сказать: «Да, но ведь сколько жило людей, которые ничего не знали о Христовом Импульсе, почему им не было суждено стать соучастниками Импульса Христа Иисуса?» Это говорится со стороны материалистически мыслящих: «Почему спасение должно было появиться только со Христом Иисусом?» Когда так говорят люди — нетеософы, это понятно, но когда это говорят теософы, это непонятно, потому что они ведь должны были бы знать, что человек все заново возвращается, и души, жившие раньше, возродятся во время после явления Христа в новых телах, так что не существует таких людей, для которых явление Христа Иисуса прошло бы незамеченным. Только тот, кто не верит в перевоплощение, может делать такие возражения, как они приведены выше.

Таким образом, мы видим, как происходит раскол и что наступит время, когда те, кто стремились к одухотворению, будут способны обитать в духовном мире, время, когда выявится то, что они усвоили ранее, когда они на челе своем будут носить Имя Христа, потому что они научились взирать на него. И после того, как будут сняты печати, во внешнем облике человека будет отображено то, что он несет внутри, в сердце своем. Тот, кто внутренне в душе своей носит Христа, тот после снятия печати будет нести на лице своем знак Христа Иисуса; он будет наружно в образе своем подобен Христу Иисусу. Но те, которые останутся при культурах, лежащих до появления Христа Иисуса, тем придется пережить иное. Эти 4 культуры — древнеиндийская, древнеперсидская, ассирийско–вавилонско–халдейско–египетско–иудейская и греко–латинская — были подготовительными временами. Душа должна была пройти через тела этих культур для того, чтобы подготовиться к великому событию явления Христа Иисуса на Земле. В то подготовительное время имели значение две силы. Силы, соединившие людей вместе, — это силы, имеющие материальное основание в крови. Если бы люди просто в своем теперешнем облике были бы поставлены один возле другого, рядом, никогда не образовалось бы то, что должно было развиться в человечестве. До Земли носителем наших созданий была Луна. Эта древняя Луна была космосом Мудрости; наша Земля — космос Любви. Наше развитие идет к тому, чтобы соединить людей в любви. Когда после того, как прозвучит седьмая Труба, наступит момент растворения Земли, когда она потеряет свою физическую субстанциональность и преобразится в астральное небесное тело, тогда во весь человеческий род будет влита любовь, во все земное будет влита сила любви. Потому что эта сила любви и есть именно то, что должно быть влито в человечество как миссия Земли. Именно так, как вы сейчас всюду кругом видите силу мудрости. На это часто указывалось: когда вы только смотрите на кусок бедренной кости — что это за чудесная структура! Она не состоит из компактной массы, а из множества тонких остовых нитей, которые так чудесно сопоставлены, что при расходе наименьшей массы материала достигается наибольшая допускаемая нагрузка, чего ныне не смог бы достигнуть ни один инженер. И если бы мы перебрали все, мы нашли бы, что то, что человек в ходе земного развития завоевывает как мудрость, уже ранее было привито Земле. На уроках истории нам всегда повторяют, что человек достигал одного успеха за другим и как он становился все мудрее и мудрее. Вы помните, как вам изображали отдельные этапы этого поумнения, как вам говорили, например, что в начале новейшего времени человек достиг того, что открыл порох, изобрел льняную бумагу, древесную бумагу и т.д. И душа ваша радовалась достижениям людей. Люди своим интеллектом научились изготовлять бумагу; это было, как полагали, совершенно новым открытием. Но тому, кто прозревает мир в его великой общей связи, тому это представляется в ином свете. Осы умели это делать гораздо раньше, так как осиное гнездо является точно тем же самым, что и бумага. Таким образом, на несколько тысяч лет раньше в осином гнезде уже имелось то, что человек впоследствии завоевал своей субъективной мудростью. Отдельная оса не может выделать бумаги, но групповая душа, “Я”, объединяющая всю группу ос, может. Она уже так мудра, каким человек станет только впоследствии. И всюду, куда вы только не посмотрите, вы, если вы не слепы, увидите скрытую в вещах мудрость. Не думайте, что этой мудрости не пришлось возникнуть! Мир не всегда был так пронизан мудростью. Во время Лунного развития эта мудрость постепенно влилась в то, что нас сегодня окружает. Во время Лунного развития то, что хаотически действует без разбора, оформилось так, что стало мудрым. Если бы вы могли направить взор на Луну, вы бы нашли, что там все еще, так сказать, находится вперемешку, совсем не мудро. Мудрость была влита в существа в течение Лунного развития, и она существовала, когда Земля возникла из сумеречной тьмы. Теперь все вещи явились пропитанными мудростью. И как человек в настоящее время смотрит на свое окружение и всюду видит проявляющуюся мудрость, так он, когда достигнет Юпитера, будет видеть все окружающие его существа замечательным образом. Из них будет исходить нечто, как аромат упоительной любви. Любовь будет струиться из всех вещей, и миссией земного развития является дать расцвести этой любви. Тогда любовь будет струиться сквозь все вещи так же, как теперь во всех вещах господствует мудрость. И эта любовь будет влита в развитие Земли благодаря тому, что человек постепенно научился развивать любовь; но человек не сразу смог приобрести духовную любовь, эта любовь должна была быть посеяна в самой низшей области. Любовь нуждалась в материальном носителе, а им было кровное родство. Проявлять любовь в области кровного родства — это было начальной школой. Благодаря ей разрозненные люди были объединены, чтобы себя любило то, что струилось в их жилах. Это было подготовительной школой любви. И действительно, это была великая школа любви. И тем импульсом, который одухотворяет эту любовь, который сохраняет ее не только там, где она физически действует как основание этого, а передает (сообщает) ее душевному, является великий Христов Импульс в мире. В течение всего подготовительного времени с человеком произошло бы нечто странное, если бы только этот импульс общинной любви действовал в крови. Сущности, которые руководили древними временами, прежде всего Яхве, сводили людей в чувстве любви, чтобы они объединились в кровном родстве. Но если бы человек был объединен до явления Христа Иисуса только силой кровного родства, отдельный человек никогда бы не смог развиться до личности. Отдельный человек потонул бы в народе. И так отдельный человек очень сильно потонул в целом. Действительно, сознание того, что ты являешься отдельным человеком, есть нечто, что проявилось лишь постепенно. В атлантическое время и речи не могло быть о том, чтобы человек чувствовал себя единичным. И отзвук этого сохранился и позднее. Только люди не понимают старых наименований, иначе они сообразили бы, как именно чувствовали себя люди. Подумайте о последователях Ветхого Завета: они в дохристианское время чувствовали себя, когда они того сильно хотели, вовсе не в своей отдельной личности. Каждый, кто вполне ощущал импульс, струящийся из Ветхого Завета, говорил себе: «Я и отец Авраам — суть одно». Ибо он чувствовал себя сохранным в этой общине, которая доходила вплоть до Авраама, кровь которого струилась через все жилы до меньшего члена. И тогда он говорил: «Я чувствую, что я не пропащий член, когда ощущаю, что моя кровь — это кровь отца Авраама». И еще далее пытались проследить обратно сообщество. Сокрытыми в безопасности чувствовали себя в групповой душе. Указывали на Ноя, на Адама. Люди больше не знают, что означают эти имена. Они не знают, что в те древние времена сознание человека было иным, чем теперь. Теперь человек может при случае вспомнить то, что относится к детству, и определенно исчезает всякое воспоминание о времени до рождения. Тогда же, во времена патриархов, древних праотцов, было иначе. Тогда человек помнил не только то, что он сам пережил, но и то, что пережили его отец, дед, прадед. Он так же помнил все это, как вы помните свое детство. Он не знал, что его жизнь собственно началась с момента рождения. Память простиралась на столетия назад. Обособленному сознанию имени не давалось. В этом не видели бы никакого смысла. Так как помнили отца, деда, прадеда и т.д., общее имя охватывало весь ряд. Адам, Ной означают воспоминание на протяжении поколений. На сколько хватало воспоминание, ряд поколений носил имя Ноя; это был внутренний человек, духовное существо, жившее в ряде поколений. Давать имя внешнему человеку нашли бы бессмысленным. Так и имя Адам охватывает духовное существо. Так отдельный человек еще не сознавал своего “Я”. Он был бы поглощен таким сообществом, если бы не существовало таких импульсов, которые постоянно боролись против этого расплывания в сообществе, которые работали с целью вырвать человека из кровных оков, которые должны были привести его к самостоятельности. В его астральное тело они вселили такие духовные сущности, которые дали ему импульсы не позволить своему познанию расплыться. Этими сущностями являются люциферические сущности. Это они в дохристианское время противодействовали становлению единообразности, им человек обязан своей самостоятельностью, своей становящейся личностью. Чрезвычайно важно понять, что стремление к единению явилось благодаря Яхве, а к разъединению — благодаря люциферическим духам. В первые времена христианства имелось изречение «Christus verus Luciferus», то есть «Христос есть истинный Светоносец»; Люцифер означает Светоносец. Почему же Христа называют истинным Светоносцем? Потому, что теперь, благодаря Ему, стало правомочным то, что раньше было необоснованным. Раньше это было разрыванием кровных уз; люди еще не созрели до самостоятельности. Теперь люди благодаря импульсу “Я”, который они получили через Христа Иисуса, продвинулись настолько, что, несмотря на “Я”, могли развиваться во взаимной любви. Таким образом, то, что Люцифер, так сказать, забегая вперед, хотел дать человечеству, когда оно еще не созрело для этого, даровано человечеству истинным Светоносцем — Христом Иисусом. Он дал импульс к проявлению самостоятельности, но одновременно и духовную любовь, объединяющую то, что не связано кровным родством. Благодаря Ему наступила эпоха, когда человечество созрело для того, что Люцифер уже раньше хотел осуществить. Это изречение «Christus verus Luciferus» позднее уже перестали понимать. Лишь тот, кто его правильно понимает, научается познавать первые уроки христианства.

Так, следовательно, должны мы понимать этот импульс, так должны мы видеть, как человечество подготовлялось к тому состоянию, которого оно должно было достигнуть. Так эти четыре периода: индийский, персидский, египетский, греко–латинский были временами подготовки, указаниями на великое христианское событие. Но человек может, так сказать, оцепенеть. Вообразим себе человека, живущего во время явления Христа Иисуса, и представим себе, что он может сознательно решать в отношении того, чего он хочет. Тогда бы он мог при появлении Христа Иисуса сказать так: «О, мне достаточно того, что было раньше, я знать ничего не хочу, не хочу иметь ничего общего с Ним». Тогда он мог бы иметь в своей душе те силы, те импульсы, которые можно было бы получить во время до Христа. Он обладал бы всеми импульсами, которые можно было получить на протяжении индийской, персидской, египетской, греко–латинской культур. Но в космическом ходе развития такие импульсы можно иметь только до появления нового импульса. Если на них остановиться, то на этой ступени и отстанешь. Следовательно, нельзя проявлять непонимания в отношении исторического развития, нельзя говорить, что во всех культурах принцип один и тот же. Недаром одна культура созидается на другой. Допустим, что кто–нибудь хотел проспать христианское развитие, и перенесся бы в будущее вплоть до великой войны всех против всех. Но тогда он ничего бы не имел из того великого Христова Принципа Любви, который объединяет отдельные “Я”, который из людей делает сообщества. Он обладал бы как раз всем тем, что низвергает “Я” в бездну. Он обладал бы разъединяющими, расщепляющими силами. И на это нам указывает одно обстоятельство, которое может привести нас к вопросу: «Почему снятие первых четырех Печатей дает нам такую безутешную картину?» Потому что там выявляются те люди, которые хотят остановиться на этих четырех подготовительных культурах, в которых коренится древняя форма Люцифера, которая их разъединяет. Поэтому нам показывается посредством снятия Печатей, как они именно и получают тот образ, который они себе снискали. Они проспали явление Христа Иисуса, они вновь воплощаются в образах, которые могут быть им даны без воздействия Христова Принципа. Поэтому вновь появляется то, что указывает на один только интеллект, на голый разум: четыре раза один за другим появляется конь. Появляется старая фигура человека, которую он получил вследствие того, что он воспринял лошадиную природу. Эта фигура появляется при снятии Печатей. А в тот момент, когда снимается пятая Печать, на что именно тогда привлекается ваше внимание? На тех, которые за предшествующий период научились понимать событие явления Христа Иисуса. Они облечены в белые одежды, они оставлены без внимания, они ,образно говоря, были удалены, они — те, которые сохраняются для одухотворения мира. Таким образом, именно соединенние с Принципом Христа Иисуса приводят людей к тому, чтобы облечься в эти белые одежды и появиться, когда снимается пятая Печать. Здесь мы видим, как нам ясно и отчетливо указывается, что этот момент, когда появляется Христос Иисус, представляет собой важную эпоху человечества, ту эпоху, которая воздействует так, что после войны всех против всех вновь появляются 4 периода, когда отставших мучает материальность, сопутствующая развитию, к которой себя приковали, когда их будет мучить все зло и все страдания затвердевшей, огрубевшей в самой себе материальности.