Рудольф Штейнер. Три аспекта личного.

Содержанием теософии являются не заповеди, а факты и их сущность и значение. Различные заповеди и моральные постулаты теософия рассматривает как своего рода сентиментальность. Говоря об астральном мире, я на примере уже показал однажды, что проповедовать мораль не имеет смысла. Всякое морализирование тотчас исчезает, как только человек отходит от простого рассмотрения физического плана; но мораль становится очевидной, когда человек входит в высшие области. Человек, ограничивающийся физическим планом, скажет: «не лги», но тот, кто в состоянии правильно рассматривать жизнь, знает, что совершенно бесполезно говорить «не лги», ибо факты истинной действительности сами по себе приводят человека к самой скрупулезной правдивости. Если вы услышите от оккультиста: «ложь есть убийство, даже самоубийство», – то это будет как бы свидетельством высшей этической силы, которую нельзя сравнивать с простым увещеванием моралиста: «вы не должны лгать». Дело предстаёт совсем иначе, если знаешь, что такое правда и что такое ложь в их истинном смысле.

Так вот, тот, кому знакомы факты астрального мира, знает, что все происходящее здесь отображается в духовном мире. Если что-то произошло, например, на такой-то улице и вы это обсуждаете, то вы можете рассказать об этом как истинно, так и неверно. Тогда либо вы говорите правду, либо лжете. Ведь то, что там произошло, образовало на астральном плане определенную и реальную духовную форму, которая не исчезает, но остается там и заносится в Акаша-Хронику. Затем вы рассказываете о случившемся, и ваши слова вновь создают определенную форму. На астральном плане не существует расстояний, и в то же самое мгновение, когда вы говорите о произошедшем, из ваших слов создается мыслеформа, и эта мыслеформа соединяется с теми мыслеформами, что исходят из самого факта: вместе они создают единство, и такое единство, созданное из мыслеформ фактов и мыслеформ человеческих мыслей, является силой, служащей человеческому развитию.

Если бы вы могли наблюдать как ясновидящий, то увидели бы, что искажаемое в вашем рассказе также образует свою мыслеформу, присоединяющуюся к той, что уже существует. Но тогда отсутствует гармония, и в духовном мире происходит нечто ужасное – ужаснее, чем самый разрушительный взрыв динамита. Если же этого не происходит, то вся энергия разряжается на мыслеформу духовного мира и отбрасывается как астральный взрыв обратно на вас. И чем больше будет в мире порождаться неправды, тем больше будет в нем элементов, препятствующих правомерному развитию. Кто знает это, тот действительно знает, что такое ложь. Духоведение указывает нам на фактические импульсы и благодаря этому является, в числе прочего, и основой для этической жизни. Ясновидящие, пользуясь своими способностями, всегда открывали это людям, и недаром дьявол именуется «отцом лжи». Ложь – самое настоящее взрывчатое вещество, которое убивает.

Я хочу сегодня коснуться некоторых представлений с точки зрения воспринятой таким способом этики: представлений о личном, безличном и сверхличном.

В сущности говоря, эти представления означают то, что мы уже знаем из наших рассмотрений. Давайте подойдем теперь несколько иначе к тем представлениям, которые нам знакомы. Если мы еще раз ясно представим себе развитие человека, то мы найдем, что человек, каков он теперь, обязан своим бытием двум источникам. В эпохи, лежащие далеко позади нас, на Земле существовал предок нынешнего человека, который был выше самого высокоразвитого животного, но еще не являлся тем человеком, каков он теперь. Он состоял уже из физического, эфирного и астрального тел. И когда эта человеческая телесность развилась так, что смогла принять свыше более высокое начало, она приняла в свою телесность душу и вместе с ней задаток к высшим ступеням человечества.

Итак, мы имеем теперь человека как четырехчленное существо, а вместе с «Я», являющимся как бы предвестником будущего развития, оно составляет нашу семичленную человеческую природу. Но происхождение человека исходит из более низкой природы. В физическом теле мы имеем сочетание нервов, органов чувств, костей, мышц и так далее. Второе, что мы познаем в человеке — это его эфирное тело, которое, если представить его наряду с физическим телом человека, предстает перед нами как светящийся образ с проходящими через него во всех направлениях течениями. У человека это эфирное тело имеет форму, сходную с физическим телом. Третье  тело – астральное, имеющее яйцеобразную форму, и в него заключены оба тела. Развитие этих трех членов проходит в течение длительных периодов времени, когда они созревают, чтобы принять в себя высшую форму – душу сознательную.

Сегодня нас должно интересовать устремление трех наших низших, постепенно развивающихся членов. Как физическое, так и астральное тело постепенно становились все более и более способными принять в себя «Я», делающее человека самостоятельным существом. Этого не могло бы произойти без участия силы, которая, с одной стороны, может быть божественной, а с другой стороны — дьявольской; это сила эгоизма, себялюбия. Мы не должны воспринимать слова только в соответствии со своим чувством, но должны судить о них по их реальной сущности. Человек должен был сделаться себялюбивым существом потому, что иначе он никогда не смог бы сделаться свободным.

С развитием эгоизма связано и нечто другое, а именно та форма кажущейся потери самосознания, которую мы в современном смысле слова знаем как смерть. В той же мере, как развивалось себялюбие, развивалась и смерть. В те древнейшие времена, когда человеческое сознание было еще совершенно смутно и существовали лишь самые первые зачатки себялюбия, человек, собственно говоря, не умирал. Он был одним из множества составляющих членов одного целого, каждый из которых, так сказать, то отсыхал, то вновь возрождался. Он был подобен ногтю, который вы обрезаете: отпадает один кусок, и его заменяет другой. Но чем более развивалось «Я», тем более развивалась возможность смерти, и наше умирание теперь происходит оттого, что мы смогли получить теперешние формы «Я»–сознания. Эгоизм и смерть – последствия одного и того же процесса.

Три низших члена развивались вверх, чтобы развить силу «Я» и все больше становились смертными. То есть, вчленяется нечто высшее, и оно такого свойства, что может снова преодолеть эгоизм и снова сделать живой человеческую сущность – по мере того, как человек развивает природу своего высшего  «Я», своего бессмертия. Только благодаря развитию своего «Я» человек снова сможет преодолеть смерть. В тот момент, когда «Я» было принято развивающимися низшими членами, мы смогли обрести личность. Животное не имеет еще личности; оно тоже обладает тремя членами: физическим, эфирным и астральным телами, но оно не может принять «Я». Животное имеет групповую душу на астральном плане, которая, однако, не спускается вниз. Поэтому мы говорим в случае животных о роде, в случае же людей мы говорим о личности. Если вы представите себе то время, когда три низших члена уже могли впервые принять «Я», то вы обнаружите и у тогдашнего малоразвитого человека нечто, что уже существует там как его высшая природа и что станет впоследствии его сознательным «Я».

Мы говорим о сильной личности там, где сильно выражена сущность «Я», а там, где сущность «Я» расплывчата – личность слаба. Ясновидящий легко может это установить по ауре. В цветовой ауре человека довольно отчетливо выражаются его настроения, страсти, чувства, ощущения благодаря красочным переливам в красочных облакоподобных образованиях. Так сильная личность имеет интенсивно сияющую желтым ауру. Но можно быть сильной личностью и при этом совершенно не деятельным человеком. В этом случае в ауре тоже много желтого. Если же человек деятелен, желтый цвет в его ауре постепенно переходит в красный и возникает сияющая красным аура. Это аура деятельного человека, и она неизменно должна быть сияющей. Существует и то, что является одновременно и стимулом, и камнем преткновения для перехода личности к деятельности: это честолюбие, тщеславие, которому особенно может поддаться именно сильная личность. Для ясновидящего все это хорошо выявляется в ауре. Когда отсутствует честолюбие, желтый цвет непосредственно переходит в красный, при ярко выраженном честолюбии у человека много оранжевого. Это порог, через который человек может перешагнуть. Многие личности должны предпринимать большие усилия, чтобы прийти, так сказать, к объективной деятельности.

У слабых личностей, которые больше тяготеют к тому, чтобы им всё давали другие, у людей, постоянно берущих, мы находим в ауре заметную синюю окраску, а если они к тому же пассивны (это относится больше к внутренней пассивности), она получает оттенок индиго. Так отражается в ауре внутренний характер личности. И правильным можно считать лишь такое развитие, когда человек в состоянии развить в себе внутреннее из высшей природы, принять в себя нечто божественное, преодолеть личное. Поэтому говорится о преодолении личного, о преодолении эгоизма.

Теперь мы подошли к основному пункту наших рассмотрении. Речь идет о том, преодолевает ли человек личное через сверхличное или же он стремится к этому преодолению через безличное. Пытаться преодолеть личное через безличное означает изгонять из себя здоровую силу, хотеть подавить энергию личности, хотеть оттеснить сильное действие личности.

Преодолевать же личное через сверхличное, как раз напротив, означает поднятие энергии, возвышение сил личности. Если ясновидчески рассматривать и исследовать душу, какой мы ее знаем, мы найдем в ней две резко отличающиеся друг от друга вещи. Во-первых, то, что издавна называлось «силой мужества», а во-вторых, элемент вожделения души. Вокруг этих двух вещей вращается все в душевной жизни, и эти две вещи можно рассматривать с разных сторон. Представим себе, что какой-то человек не прикладывает особых стараний, чтобы развить в себе высшее, однако, он не может не ощущать в себе присутствие этого высшего. И тогда элемент вожделения развивается все сильнее, а «сила мужества» выливается в форму грубого примитивного эгоизма. Но он может ощущать эти вожделения как нечто неприемлемое и желать их ослабить. Это было бы развитием безличного, и тогда человек потерял бы деятельное начало, делающее его человеком, активным по отношению к другим людям и действующим в соответствии со своими способностями. Нет необходимости убивать вожделения, но их надо преображать, превращать в более тонкие и благородные стремления. Можно облагородить энергию, проявляющуюся в виде мужества, и направить ее на более высокие предметы, возвысить ее.

Тогда личности не придется ничего терять из своей силы. Убейте свои вожделения – и вы потеряете личность, облагородьте их – и тогда личность останется во всей своей целостности и полноте. С этим человек нашей цивилизации часто встречается в жизни. Человек постоянно переживает различные проблемы и коллизии в своих отношениях с окружающим миром, но именно это и должно происходить всегда, когда он чувствует себя к чему-нибудь призванным.

Обычай говорить о необходимости «умерщвления» вожделений, а значит и подавления личной энергии, ошибочен, ибо речь может идти лишь о преобразовании того, что мы называем силой мужества души. Здесь теософию очень легко понять. Обычно мы по большей части понимаем, что личному можно дать устремление к высшему через обращение его силы на другие вещи. Для этого как раз необходимо то, что дается духоведением. Дело заключается в том, чтобы пробудить другие интересы. Интерес захватывает человека, и вовсе нет необходимости заглушать эти чувства, но следует направить их к более высокому, божественному. А это возможно только тогда, когда исполненное значения высшее действительно познается либо осуществляется, поэтому в духоведении дело заключается вовсе не в том, чтобы просто говорить и говорить о чувствах, но чтобы наши чувства и мысли направить к фактам, принадлежащим более высоким мировым областям. Когда мы направляем наши чувства ввысь, мы тотчас же теряем интерес к низшим сторонам жизни, однако наши чувства от этого отнюдь не притупляются, но, напротив, делаются более зрелыми. Вся человеческая природа от этого, можно сказать, зажигается. Если перед вами человек, всему на свете предпочитающий хорошее жаркое, то дело не в том, чтобы убить в нем эту его любовь к жаркому, но чтобы изменить это чувство. Человек должен претерпеть метаморфозу. То чувство, которое один изживает по отношению к «симфонии еды», другой испытывает при переживании  настоящей симфонии. Если вы будете проповедовать тождество, равноценность вожделений и жизненной активности, вы тем самым будете превозносить безличное; но если вы указываете людям путь к тому, чтобы преобразовать вожделение в стремление к духовному, вы указываете душе путь к сверхличному. Ясное понимание этой противоположности сверхличного безличному должно явиться одной из целей теософского движения.

Нужно отметить, что теософия, духоведение существует не для того, чтобы воспитывать лежебок, но чтобы породить людей дела, деятельных людей. Расточающие свои силы на низшее живут только для себя. Те же, кто устремляет свои чувства к высшему, существуют для человеческой эволюции. Мы придем к сверхчувственному не посредством того, что страстно предадимся личному, но через принятие того, что предстает в теософии истинным, значительным, всеобъемлющим. А потому совершенно необходимо, чтобы тесофия культивировала внимание к значительным, возвышенным явлениям жизни, ибо мы поднимаемся тогда над всем мелким и постигаем вещи не безлично, но сверхлично.

В одной известной области жизни мы могли бы, можно сказать, экспериментальным путем выявить различие между безличным и сверхличным. В области любви легко можно предположить, что то, что чувствует или делает один человек по отношению к другому, есть нечто безличное. Но это может в то же время не иметь ничего общего со сверхличным. Если человек не делает чего-либо для себя, то это еще не обязательно означает, что он делает это для другого. Человек тогда может подвергнуться весьма своеобразной иллюзии. Он смешивает любовь к себе с любовью к другому. Зачастую большая часть любви к другому есть замаскированная любовь к себе. Большинство людей любят другого человека скорее потому, что любят самих себя в другом, и потому соединение с другим удовлетворяет собственный эгоизм. Те, к кому это относится, не признают этого, просто не хотят этого знать, но все же это только окольный путь для удовлетворения собственного эгоизма.

К тому же человек не есть изолированное, независимое от всего остального существо, он член целого, и это особенно сказывается в любви. Мой палец очень любит мою руку, потому что она ему нужна. Человек не может существовать без других людей. Если он не признаёт этого, он поддается иллюзии; основываясь только на своей телесной обособленности, он не думает о том, что он умер бы, если бы его вырвали из этой общечеловеческой связи, в которой он живет.

Эгоизм – гораздо более глубокая сила, чем думают, и часто человек, считающий себя победившим его, на деле еще глубже запутывается в нем. Человек может любить потому, что это ему нужно. Некоторый род любви возникает не из чего другого, кроме как из душевной скудости человека, а душевная скудость – это всегда усиленный эгоизм. Тогда-то и возникает любовь, потому что нужен другой человек: душа чувствует себя опустошенной, пустой, когда нет другого. Итак, любовь есть не что иное, как замаскированный эгоизм, и когда кто-нибудь говорит в подобном случае, что он охвачен любовью, то здесь мы имеем любовь низшего вида: личность оскудевает и потому должна искать себе что-то новое, и она маскирует эту тягу к новому тем, что говорит: «я безличен, ведь я люблю другого». Самый чистый случай неэгоистической любви – когда любят то, в чем не нуждаются, без чего могут обойтись. Если человек любит другого не ради самого себя, но именно ради этого другого, то это значит, что он имеет нечто, что может дать. И тогда он ничего не теряет, если другой человек покинет его.

Чтобы понять это, необходимо понять ценность другого человека, а это возможно только если углубляешься в мир. Чем больше вы будете следовать теософии, духоведению, тем больше вы научитесь узнавать сущность человека; и вы постигните человека тем больше, чем больше будете способны почувствовать ценность другого человека. Тогда вы полюбите его не для себя. Взгляните на мир таким образом, и вы обнаружите, что один имеет тот, а другой – иной эгоизм и что каждый любит сообразно своему эгоизму.

Поэтому необходимо возвышение личности. Безличная любовь, возникающая из слабости, всегда будет связана со страданием. Любовь же сверхличная, возникающая из силы, из того, что другой человек познан, является источником радости и удовлетворения. Колебания между всевозможными настроениями в любви всегда указывают на то, что любовь в таком случае есть замаскированный эгоизм и что она возникает из оскудения личности. Таким образом, на примере феномена любви мы можем лучше всего понять разницу между безличным и сверхличным.

Если для кого-то духоведение не стало источником и основой для жизни, тот не понял его в его глубине, потому что духоведение является источником жизненной радости, импульсом для будущего.

Если будет все больше и больше усиливаться материализм, а вместе с ним и сопутствующий ему эгоизм, то человечество все более и более  будет  впадать  в  пессимизм, являющийся осадком испепеленного духа. Если же человек примет духоведение со всей искренностью, человечеству будет вновь дарована  подлинная святость, а она есть источник глубокого здоровья.

Дисгармония, внутренний разлад всегда является проявлением эгоизма, светлое же, свободное настроение — проявлением высшего в человеке. Чем больше места занимает в человеке божественное, высшее, тем радостнее он становится в своем жизнеощущении. Духоведение может помочь всему человечеству; и если мы участвуем в том, чтобы помогать всему человечеству, то мы чувствуем, что сами получаем от него помощь. И мы будем все ближе и ближе подходить к постижению реального источника подлинной жизненной ясности и радости вечной молодости, если примем глубоко нравственное понимание сверхличного.

Не в отрицании заключается цель духоведения, но в утверждении, пусть оно и не проявляется как что-то догматически навязчивое. Одновременно это указывает на задачи духоведения, исходящие из сущности человечества. Вы можете узнать его по его плодам, потому что оно делает человека способным к жизни, соответствующим ей, здоровым. Его лицо отражает тогда гармонию души. Дух никогда не проявляется на унылом лице. Даже то, что человек переживает как страдание, может преображаться в его облике и проявляться в нем как отпечаток мысли. Выражение страдания очищается и преобразуется в гармоническое выражение мысли в облике одухотворенного человека. Унылое лицо есть отпечаток еще не преодоленного эгоизма. Духоведение учит нас возможности выйти за пределы самих себя, но не утратить себя и сохранить для себя внешний мир. Духоведение ведет нас за пределы личного не через уничтожение личности в безличном, но через возвышение ее до сверхличного.

Лекция в Берлине 12.06.1907, GA 96
Перевод с издания 1974 года
Авторство перевода не установлено
Текстовая редакция А.К.